— И что же? Пару этих туфель держали одновременно и Маркин и Бельский?

«И этот… перед ними выслуживается, — вскинул он глаза на Кудинова. — Да, видно, у него рука, и я буду бит!» Яхонтов, с трудом сосредоточиваясь на вопросе, ответил:

— Бельский держал в руках одну туфлю, а Маркин, кажется, вторую. — Яхонтов заколебался и подумал: «А может, я не уловил в этой истории какой-то важной пружины?»

— Это вам кажется или вы точно помните? — деловито спросил Кудинов.

— Какое значение имеют туфли? — Яхонтов возмутился. — Ты по существу дела спрашивай!

— Так-так… Значит, вы не решаетесь ответить на этот вопрос? Вы точно помните?

Яхонтова выводило из равновесия это деловитое спокойствие Кудинова, словно этот мальчишка заранее знал нечто такое, что неизбежно погубит его, многоопытного следователя.

— А вот хозяйка квартиры показывает, — Кудинов придвинул листы, как бы приглашая Яхонтова удостовериться, — что правую туфлю, когда она в субботу пришла домой, она обнаружила на своем месте. Вы ее туда не клали? Может быть, Сафронов? Милиционер? Понятые? Нет? Не припоминаете? Но ведь, кроме вас троих и Маркина с Бельским, до ее прихода в квартире никого не было.

— Простите, я ошибся. Теперь я определенно вспоминаю, что Бельский стоял у окна и держал в правой опущенной руке туфлю.

— Так-так. Что же, он стоял и смотрел, как вы входите?

«Мое «так-так» повторяет! А я еще его учил. Рад, скотина, дорвался!»

Яхонтов с горечью глянул на Кудинова:

— Да, стоял и смотрел! И не танцевал от радости!

— А Маркин в этот момент тоже стоял, смотрел, как вы входите? Или, быть может, он сидел или даже лежал?

— Лежал.

— На полу?

— На полу.

— Вы не волнуйтесь. Я просто спрашиваю. Что же Маркин делал на полу?

— Не знаю.

— Но вы совсем недавно утверждали, что Маркин в момент вашего появления крал туфлю, которая лежала в шкафу. Непонятно, зачем, если он действительно это делал, он лег на пол. Может быть, он их не крал и вы тогда ошиблись?

«Э-э!.. Да они обеляют не себя, а Маркина! — понял Яхонтов, и в голову ему пришла страшная догадка: — А вдруг связи у родителей Маркина и они ждут, когда я на нем сломаю зубы! Да, кажется, я попал в положение… Но ничего, еще посмотрим!..» Яхонтов задумался, старался вспомнить, где же он слышал эту проклятую фамилию «Маркин»: в министерстве? главном управлении? областном? Но где-то в этих кругах он ее слышал.

— Я жду ответа, Яхонтов.

— Я сам удивился, зачем он валяется на полу.

Все молчали.

Яхонтов чувствовал на себе пристальные взгляды семерых людей, которые сурово слушали этот своеобразный полудопрос. Кудинов сделал большую паузу, и он понял: сейчас последует главный вопрос, к которому его подводили.

— Каким же образом вы вообще попали в эту квартиру? Ведь дом сорок довольно далеко от отделения… это участок майора Ковалева. Однако вы не опоздали, попали туда как раз вовремя. Что, собственно, побудило вас отложить дела и заняться несвойственной вам работой? Вы ведь и Сафронова уговорили бросить свои дела, в которых он увяз по уши, и бежать туда.

Яхонтов почувствовал, как все замерли в напряжении. «Так вот мне какую пилюлю приготовили! — покачал он головой. — Вот куда хотят повернуть!» С укором посмотрел он на Кудинова.

— Напрасно вы стараетесь сделать из мухи слона…

— Отвечайте по существу!

— Так, Кудинов, с товарищами не разговаривают.

— Вы меня не учите! — неожиданно почти крикнул на него Кудинов. — Поучили. Хватит! И вы мне не товарищ. И никому здесь больше не товарищ. И запомните — завтра будет собрание. И мы будем докладывать. Чистосердечное признание может еще помочь вам понять вашу вину. Будьте хоть сейчас, перед собой порядочны.

— В чем же я не порядочен? Не зарывайтесь! Я, знаете ли, не преступник! Выход следователя на место происшествия преступлением никогда не был. Это наоборот — поощряется инструкциями.

— Откуда же вы узнали о предстоящей краже? Отвечайте на вопрос.

— Я — лично от Сафронова. А откуда узнал он, очевидно, лучше спросить у него.

Кудинов насмешливо посмотрел на него.

— Интересно. Как раз на последнем собрании Сафронова ругали за то, что он последним узнает о происшествиях на своей территории. Это было при вас. И вы поверили? Какая наивность! Может быть, вы все-таки сознаетесь? Вы знали о звонке Маркина! Мы ведь и Сафронова подробно расспросим. И вам не будет стыдно, если выяснится, что вы еще и лжец?

У Яхонтова на секунду рот приоткрылся от изумления. «Так и режет, стервец! Без ножа режет! Ребеночек, ничего себе!» Но он тут же закрыл его, твердо посмотрел в глаза Кудинову.

— Вы порете чушь. Больше вопросов нет? — Яхонтов быстро поднялся, пошел к двери, взялся за ручку.

— Минутку.

— Да, минутку, — загораживая выход, остановил его Курченко.

— Вы подпишите ваше объяснение. Закрепим на бумаге.

— Да, подпишите, — Курченко нагловато улыбнулся Яхонтову в самое лицо. — Закрепим.

Яхонтов обернулся, посмотрел на Кудинова, сел, взял ручку.

— Я вас знал другим, Кудинов. Умным и порядочным человеком. И мне больно за вас. Зарываетесь. Так свою работу в коллективе не начинают.

Кудинов выслушал, кивнул.

— Я учту. Вы пишите.

Уже затемно Трайнов зашел в отделение.

— Ну как тут мои с комиссией? — показывая глазами наверх, спросил он седого и толстого дежурного Козырькова.

Дежурный был давнишним приятелем Трайнова. Пользуясь минутой относительного затишья, он ел сваренное вкрутую яйцо и пирожки, захваченные из дому, причмокивая и запивая чаем. Застигнутый за таким мирным занятием, дежурный смутился. Он торопливо сунул остатки пирожка в рот, спрятал кружку с чаем под стол и не очень внятно произнес:

— Все разбираются.

— Ну-у?.. Все разбираются? — Трайнов покачал головой, потом серьезно спросил: — Слушай, Козырьков, а ты не боишься, что тебя когда-нибудь разорвет от еды? Как ни приду, ты все ешь. Когда же ты с задержанными разбираешься?

Дежурный поперхнулся и покраснел.

— Нет, надо сказать твоей жене, чтобы она тебе на дежурствах разгрузочные дни устраивала.

Козырьков гневно глянул на двух милиционеров у барьера. Те отвернулись, и он увидел их дрожащие от беззвучного смеха спины. Козырьков надвинул на глаза фуражку, взял журнал учета задержанных и обмакнул ручку в чернила.

Когда Трайнов начал подниматься по лестнице, сверху прямо на него быстро бежал Яхонтов. Они чуть не столкнулись, и оба остановились.

— Что это ты летишь сломя голову? Чуть не сшиб, — Трайнов сердито поправил завернутый в газету березовый веник. — Тебя что, ошпарили?

Яхонтов стоял и всматривался в хитрое лицо начальника. «Ишь как глядит — сама простота! А может, спустят еще на тормозах? Скоро сдавать дела. Конец месяца!»

— Что молчишь? Ну как тут работает без меня комиссия? — Трайнов с удовольствием разглядывал Яхонтова. — Я уж и то удивляюсь, как это ты на лишний час задержался. Не заболел случаем? Или, может, пожевали тебя немного?

«Издевается? Нет, спустят на тормозах, — решил Яхонтов. — И все равно, все равно мы еще повоюем. Не первый снег на голову, видали и не такое!» — Он не ответил, сбежал с лестницы и заспешил по коридору — скорее на улицу.

Трайнов насмешливо посмотрел ему вслед.

— Будь здоров! Гляди не споткнись…

В кабинете Ковалева Кудинов и Бокалов просматривали переписку, о которой говорил майор. Денисенко стоял рядом и удовлетворенно улыбался не столько самому содержанию писем, сколько лицу Бокалова, задумавшегося над ними. Скорняков, скрестив руки на груди и наклонив голову, решительно расхаживал от окна к сейфу и обратно.

Трайнов остановился в дверях, окинул всех неторопливым, оценивающим взглядом и покачал головой.

— А накурили, накурили-то — топор повесить можно. Окно бы хоть открыли…

Скорняков поднял голову.

— С легким паром, товарищ начальник. Слыхали, наша-то профилактика победила! Это ведь Маркин предупредил о краже! По его звонку они и вышли. Яхонтов думал всех запутать, и сам запутался.