— М-м-м, да.

В сердце вонзается тонкая иголка. Айк был моим близким человеком. Бронте ходит за Грэмом, как отец, Айк ходил за мной как брат. Оба не являются для нас родными, но ощущаются такими родственными.

Я доедаю всё до последней крошки, не оставляя совсем ничего.

— Пока вы в отставке, вам случайно не был отдан приказ сторожить ворота и принимать людей? — интересуюсь я.

— О, нет. Найджел Гальтон сообщил мне, что прибыла девушка, а Грэм как раз хотел взять себе ученика.

Вермандо сообщает, что Грэм ждёт совместной тренировки, если у меня есть силы. Я не потеряю возможность выпустить пар, напрячь мышцы, разбить кулаки, заработать мозоли на ладошках.

Я натягиваю лосины с поясом, поверх красной футболку накидываю жилет из акульей кожи. Полная безвкусица.

Грэм не удивляется моему приходу. Он, как никто другой знает — лучшим средством успокоить душу есть и будет драка.

— Начнём?

— Вы не представляете, как мне хочется вспотеть.

Мы штудируем ещё десять способов нападения с мечом и прогоняем их в геометрической прогрессии. Под вечер я невероятно устаю и падаю на пол, полностью пропитав одежду потом.

Покровитель садится рядом, подражая моей усталости. Он способен выйти и бороться прямо сейчас, для него это очередная разминка, в то время как для меня — мука. Мне такие мучения нравятся. «Не возвращаться в спальню. Не оставаться одной».

— Скажи мне, почему ты пришла?

— Почему? — изумляюсь я. — Научиться чему-то. Мне нужно чему-то научиться, — я выдыхаю от утомления и подвигаюсь к стене, примкнув к ней спиной.

— Мне не нужно, чтобы ты ходила на тренировки в плохом настрое, с синяками и царапинами на теле. Не приставай к холодным стенам, люди легко от таких вещей болеют. — Коши подымается, встряхивается и покидает зал, бросая меня наедине со своими мыслями.

За дверью слышится гул и смех, он стремительно близится. Двустворчатые двери распахиваются и внутрь входят покровители. Девушек больше, чем мужчин и от всех веет уверенностью. Они замечают меня только после того, как обсудили, кто с кем будет сражаться.

— О, интересно, — громко оглашает девушка с улыбкой. Я встаю с пола, приготовившись к её нападкам и резким высказываниям, но её подруга толкает её в плечо.

— Яфа, сейчас не время набирать в ряды новичков. При всём этом она первая ученица Грэма Коши, — подруга Яфы говорит почти шёпотом, но это не мешает ей быть услышанной всем залом.

— Что-то не так? — интересуюсь я и подхожу близко к компании.

— Мы собирались тренироваться. Не будем тебя беспокоить? — спрашивает Яфа.

— Я как раз ухожу. Удачно… разомнутся, — говорю я и мухой вылетаю из тренировочной. Я иду в библиотеку, чтобы узнать, чем обернулась судьба Касьяна и фаугов, какие последствия ожидал мир.

Тихо захожу в зал, чтобы мадам Бланчефлоер пропустила моё появление. Стук моих сапог эхом раздаётся по громадному высокому помещению. Запах бумаги трепетно встречает меня в своей обители.

В читальном зале царит напряжённая гробовая тишина. Коши говорил, что здесь нет пустых мест, но пока я не увидела ни одного человека или покровителя в листании страниц, даже мадам Бланчефлоер не высовывается из норки. Свечи над столиком содрогаются. Я обнаруживаю Грэма. Он раскинулся на стуле, скрестив ноги. Взгляд до того опасный, метнулся с книги на меня.

— Заглянула почитать? — он медленно тянет руку к книге и без труда поднимает её, словно тонкий бумажный лист. — Ты, правда, хотела скрыть это от меня?

— Вы о чём? — Я осторожно подступаю вперёд. Настал час поболтать.

— Видения.

***

— Мы квиты, Грэм. Вы тоже что-то от меня скрыли, — он вскидывает брови, всем видом насмехаясь: «И что же? Давай, говори». — Обсуждали меня с посыльным Аметистовой сферы. Говорили о моих… особенностях? Я жду объяснений.

— Нет. Не будет никаких объяснений, — отчеканивает Грэм. — То, что ты слышала — всего лишь догадки.

— Догадки подтверждаются.

— Не вздумай никому ничего рассказывать, — он кладёт книгу на красную скатерть, подходит ко мне вплотную и тихо шепчет. — Это повредит в основном тебе.

— Вам тоже?

— Мне тоже.

Его лицо настолько близко, что я ощущаю холодное дыхание на своей шее. От Коши веет, как от холодильника. Он никогда не был таким бестактным, угрожающим. Жуткая опасность возникает в потемневших глазах. Вдруг он снова решит царапнуть меня мечом и на этот раз поглубже? Я демонстративно отступаю.

— Почему я не могу знать?

— Станешь покровителем и сможешь защитить себя, тогда и поговорим. Пока учи историю и держи рот на замке. Заметишь изменения в себе — сообщай, — покровитель медлит. — Доверяй мне.

— То, как вы себя странно ведете, не внушает доверия. Мне становится страшно рядом с вами! — Шаг назад, ещё один.

Грэм не двигается с места. Глаза выражают безразличие, но я замечаю, как он сжимает рукоять оружия, его постоянного спутника.

— Меня это не волнует. Я сказал мне верить. Поплывёшь на дно, если останешься без меня.

«Нет», — хочется возразить, но осознание неприятно сдавливает грудь. Что тогда мне делать? К кому идти?

— Ненавижу доверять. Все вы жестокие! В первый день они подносят стакан воды, а завтра подливают в него яд. Не ждите от меня открытости.

— Ты правильно мыслишь, Милдред. Из тебя выйдет разумный и сильный покровитель, но не забывай, что у тебя должны быть сторонники.

— Для этого потребуются годы.

— Да… Я посмотрю. Одинокие покровители не держаться столько.

Грэм рассеивается, морозный запах остаётся после его исчезновения. Чтобы не позволять домыслам и страхам потопить меня, я усаживаюсь поудобнее и погружаюсь в крепкий сон, наполненный реальными событиями.

Касьян, не спеша, закручивая бороду, идёт на продуктовом рынке с небольшими кухнями. Старенькая женщина в синей изношенной накидке готовит мясо на углях. Компания их трёх итальянцев в своём поварском шабаше с брезентовым навесом тушат говядину и баранину. Девочка, ещё не достигшая шестнадцати, торгует специями, баночками с тростниковым сахаром, подвязанными у горлышка коричневой ленточкой. Безусловно, не обходится без тех, кто громко голосует, зазывает руками, обещая, что их товар высшего качества, редчайший во всей Италии. Я наблюдаю крохотного мальчугана, на вид ему около восьми лет. Он сидит на деревянной скамье, понурив плечи, глаза усталые, нос замазан грязью, под ногами корзина с парой килограммов красных помидоров. Снующие по рынку люди не замечают маленького торгаша. «Я бы купила у тебя всё, заплатила бы щедрые чаевые. А потом выслушала историю: почему ты не учишься, не играешь с друзьями, не читаешь захватывающе книги, как положено дитю в таких годах, а позволяешь этим безжалостным подхалимам причинять тебе боль безразличием». Он оказался совсем один. Прошлое миновало, и этого паренька подавно нет в живых. Быть может, он стал известным художником, поэтом, богатым негоциантом или навечно остался юношей.

— Гренки со спаржей выглядят отменно, — подмечает Касьян, указывая на большую тарелку.

— Покупайте, — предлагает лавочник, обольстительно оголяя зубы, — на вкус они ещё смачнее, — он причмокивает губами и изображает, как облизывает пальцы.

— А оливки у вас есть?

— Не-е-ет, я не продаю. Десять метров, по моей стороне. У Сандро малые стоимости. Там найдёте, что ищете.

— Слыхал, ваш приятель, меценат Гайюс, имеет дело с глянцевыми оливками. Именно такие мне нужны.

Негоциант намного отстраняется от своей лавки с едой, лицо его бледнеет.

— Что вы знаете? — его баритон приобретает жестокость, а лесть, свойственная всем купчикам, уносится дымком.

— Заметьте, достаточно, если я знаю имя. Доселе оно было никому не ведомо. Таинственный Лев. Грация, могущество, деньги.

Купец хватает Касьяна под локоть и затаскивает в свою кухню, выгнав оттуда всех поваров. Они остались наедине с моим взглядом, вероятно, взволнованным и любопытным.

Негоциант осматривается, проверяя комнату на наличие людей, неожиданно достаёт из-под плаща короткий дугообразный кинжал и направляет его на Касьяна.