— Это говорит твой гнев.

Ее глаза сузились.

— Ты знаешь, я действительно преодолела свой гнев, но чем больше ты продолжаешь говорить мне, что я должна чувствовать, тем больше кажется, что «гнев» может вернуться.

— Я делаю всё неправильно, — сказал он, наклонив голову. — Я думал... я надеялся, что ты скучала по мне так, как я скучал по тебе. Я держался в стороне неделями, зная, что должен отпустить тебя. Зная, что я, возможно, не заслуживаю тебя...

Грейс затаила дыхание, когда он поднял голову, потому что его глаза подозрительно блестели. И хотя какая-то часть ее души хотела расчленить этого человека за боль, которую он причинил, другая ее часть заботилась о том, кем он был когда-то. Кем они были когда-то.

Но она говорила серьезно, когда сказала ему, что не может вернуться к нему. Даже если бы она смогла как-то забыть о тех проклятых красных трусиках, жизнь с Грегом уже не была такой привлекательной, как раньше.

Она не знала, что изменилось, но...

Чушь.

Она села чуть прямее, потому что 2.0 вернулась.

Ты точно знаешь, что изменилось. И сейчас он ждет тебя с холодной китайской едой.

Грейс зажмурила глаза. Она знала, что 2.0 была права. Она не могла быть с Грегом, и не из-за Морин.

А из-за Джейка.

Джейка, который показал ей, что значит смеяться, жить, есть шоколад в восемь утра, если она этого хочет, и выпить бокал вина в час дня, если она этого тоже хочет.

Он показал ей, что секс — это не просто ритуал «другого не дано» перед сном, что поцелуи в тесной машине могут быть волшебными, и что будни могут быть скучными и рутинными, только если позволить им быть такими.

Джейк был... всем.

Он также собирается покинуть тебя, как только ты закончишь эту статью, — насмехалась 2.0. На данный момент всё отпадно, но что будет через три месяца, когда ты останешься совсем одна и вернешься к написанию слащавых статей о гороскопах?

Грейс чуть не закатила глаза. Потрясающе... у 2.0 начиналось биполярное расстройство. Разве 2.0 не была на стороне Джейка всего несколько секунд назад?

Но она была права.

Джейк не был долгосрочной инвестицией. Джейк был как шоколад. Действительно чертовски хорош в данный момент, но лучше всего подходит в качестве лакомства, которое можно съесть тайком.

Грейс не могла жить только на шоколаде.

Ей нужно было...

Её взгляд упал на Грега. Грег был как морковь. Не самая любимая еда, но не такой уж ужасный выбор, чтобы питаться им всю жизнь.

Все мысли о шоколаде и овощах улетучились, когда Грейс поняла, что Грег двигается.

— Грег, что ты делаешь?

Он стоял на одном колене.

Она попыталась освободить руку.

— Грег, вставай, это...

О, Боже. Эта коробочка. Эта совершенно голубая коробочка цвета Тиффани.

Сколько раз она мечтала об этом моменте? Мечтала, чтобы Грег выглядел точно так же, как сейчас?

Но она не могла сказать «да». Правда же? Он был подонком.

Все совершают ошибки, — прошептала 1.0.

К тому же, она начинала думать, что, возможно, наполовину влюблена в кого-то другого.

Который не влюблен в тебя в ответ, — прямо сказала 2.0.

Грейс не хотела этого. Правда?

— Грейс, — мягко сказал Грег, открывая коробочку и обнажая потрясающее кольцо с огранкой «принцесса». — Выходи за меня замуж.

Грейс чувствовала, что её вот-вот стошнит, и ждала, что 1.0 и 2.0 начнут выкрикивать советы. Но была только тишина.

Это было самое важное решение в ее жизни.

И она была совсем одна.

Глава 24

В конце концов, сказать Грегу «нет» оказалось на удивление легко.

И не только потому, что он предал её. А потому, что он больше не делал её счастливой.

И что самое удивительное? Он даже не очень-то и расстроился. Когда она аккуратно закрыла великолепную коробочку и сказала, что на самом деле он не хочет на ней жениться, он сначала запротестовал. Но когда она прямо спросила, не спрашивает ли он об этом из чувства вины и паники — из-за того, что его некогда идеальная жизнь немного пошатнулась — он не смог посмотреть ей в глаза.

Что, в общем-то, было достаточным ответом.

Они разговаривали до поздней ночи. О том, какими они были. Как было раньше. И когда он, наконец, ушел, она ждала чувства облегчения от того, что наконец-то сможет по-настоящему двигаться дальше.

Вместо этого она чувствовала себя потерянной.

Потому что правда заключалась в том, что хотя Грейс не хотела Грега, часть ее хотела того, что он предлагал. Кольцо, свадьбу, долго и счастливо.

Что-то внутри подсказывало ей, что она никогда не получит этого от Джейка Мэлоуна. Чёрт, об этом она даже не должна была думать. Она знала этого парня всего пару месяцев.

И вот теперь, на следующее утро после неудачного предложения, Грейс была в тупике.

Она подумывала позвонить одной из своих подруг. У Эммы, в частности, скорее всего, был бы какой-нибудь рациональный совет, способный ее успокоить. Но впервые за долгое время Грейс не была настроена на девчачьи разговоры.

Особенно после обескураживающего разговора с матерью. Грейс совершила ошибку, рассказав маме о визите Грега, и хотя Элизабет Брайтон понимала доводы Грейс, она пропустила мимо ушей одно из тех токсичных маминых изречений: Ты не становишься моложе.

Спасибо, мам. На секунду я забыла, что мне уже за двадцать и я всё ещё одинока.

Почти одинока.

Или нет...?

Затем Грейс вышла за дверь, полная решимости получить кое-какие ответы от Джейка Мэлоуна.

Шел дождь. И не пасмурная серая морось. Это был настоящий ливень, требующий зонтика.

Но Грейс, будучи не совсем организованной в то утро, едва вспомнила о бюстгальтере, не говоря уже о зонтике.

К тому времени, как она добралась до квартиры Джейка, ее вид был где-то между изможденной русалкой и канализационной крысой. Не совсем тот вид, которого она хотела, когда ей нужно было произносить извинения, но после совершенно бессонной ночи ни 1.0, ни 2.0 не могли собраться с силами, чтобы позаботиться об этом.

Джейк жил в небольшом многоквартирном доме. В таком, где был одинокий швейцар, который выглядел так, будто жил еще до Второй мировой войны и знал всех по именам.

Он определенно знал Джейка. Или, скорее, знал о женщинах Джейка.

Грейс даже не успела открыть рот, чтобы объявить о себе, как пухлый беловолосый мужчина окинул ее усталым взглядом и сказал: — К Джейку Мэлоуну?

— Да.

Он кивнул, двигаясь совсем не быстро, чтобы дотянуться до телефона.

— Он ждет вас?

Он ждал меня около пятнадцати часов назад.

— Да.

— Как тебя зовут, куколка?

— Грейс.

— Грейс. Красивое имя. У меня еще не было Грейс. Много Кимберли. Кэти. Келли. Много «К», если подумать.

Она проигнорировала укол ревности при напоминании о том, что она была одной из длинной череды посетительниц.

— Однако никто из них не приходит утром. У него больше вечерних посетителей, если вы понимаете, к чему я клоню.

К сожалению, она понимала.

— Он не отвечает, — нахмурившись, сказал портье, положив трубку. — Вы уверены, что он знает о вашем приходе?

Она нахмурила брови, надеясь, что выглядит озадаченной, а не запаниковавшей.

— Хм, наверное, я пришла на несколько минут раньше, чем ожидалось. Он упомянул, что собирается пойти в душ, так что я думаю... Знаете, если вы не против, я подожду здесь, в холле. Я попробую позвонить ему снова через несколько минут...

Грейс устроила грандиозное шоу, делая вид, что отжимает свои мокрые от дождя волосы, слегка поежившись от холода для пущей убедительности, прежде чем бросила на него взгляд, который говорил: — Я просто подожду где-то в уголку, вся промокрашая и промерзшая.

— Ты ведь та самая девушка, да? — спросил он.

— Та самая девушка?