Он отключился, прежде чем она успела ответить, и она в ужасе уставилась на свой мобильный телефон.

Она оттянула вырез футболки, чтобы взглянуть на свой бюстгальтер. Уродливый. Трусики были еще хуже.

Но они были удобными. И не было никакой гарантии, что он все равно их увидит, поскольку китайская еда вряд ли была синонимом прелюдии. Может быть, ему просто нужен был компаньон для ужина.

И 1.0, и 2.0 захихикали по этому поводу.

Ладно, хорошо. Если она собиралась сделать это «au naturel», она действительно это сделает, и не будет ни подправлять макияж, ни переодеваться...

Она натянула свои самые старые кроссовки. Посмотрим, что Джейк Мэлоун думает об этой Грейс. Может, он все-таки пожалеет, что не подцепил барных заек(это женщина, которая часто посещает бары и обладает легкомысленным, неунывающим характером).

А может, и нет, — прошептал кто-то. Это была 1.0 или 2.0? Она уже даже не знала.

Она взглянула на часы. Двадцать четыре минуты до прибытия еды. Сможет ли она к этому времени добраться до центра города?

Возможно. Хотелось бы надеяться.

Она схватила свою сумочку, мысленно готовясь бороться за такси, если потребуется. Она не думала, что Джейк будет описывать её стоны во время секса на сайте, если она опоздает, но с этим парнем никогда не знаешь наверняка.

Грейс открыла дверь с улыбкой на лице, но улыбка разбилась на миллион осколков при виде человека с другой стороны.

— Привет, Грейси.

— Привет, Грег, — прохрипела она.

Он одарил ее старой знакомой улыбкой, но выглядел... грустным.

— Могу я войти?

Нет. Верно? Это был правильный ответ? Она отчаянно пыталась призвать 2.0, но 2.0 нигде не было.

Была только 1.0. Та, которая когда-то хотела пойти к алтарю и родить детей от этого мужчины.

Грейс отошла в сторону.

— Конечно. Заходи.

***

— Что ты здесь делаешь? — спросила Грейс, машинально доставая из холодильника бутылку шардоне и наливая им обоим по бокалу.

Он принял его, его пальцы небрежно коснулись ее пальцев, как в старые добрые времена. И, как в старые добрые времена, она едва заметила это.

— Узнал адрес от твоей мамы.

— Моя мама в ярости от тебя, — сказала Грейс, нахмурившись.

Он наклонил голову.

— Так и должно быть. Но я объяснил ей причину своего приезда, и она смягчилась.

— Отлично! — сказала Грейс с фальшивой бодрой улыбкой. — Теперь ты можешь сказать мне, почему ты здесь.

— Мне нравится новая квартира, — сказал он, игнорируя её вопрос и расхаживая по гостиной. — Тебе она подходит.

— Да, я действительно обнаружила, что отсутствие трусиков других женщин меня устраивает.

Она ждала взгляда «ты ведешь себя как ребёнок», к которому так привыкла. Или, может быть, даже раздражённого Грееейс, как будто проблема была в ней.

Вместо этого она увидела, как он сглотнул, опустил голову так, что его подбородок почти уперся в грудь на несколько секунд, прежде чем он кивнул.

Любопытство Грейс разгорелось. Никакой самообороны? Никакого оправдания?

— Как работа?

Грейс почти улыбнулась. Сколько раз они отрешённо задавали друг другу этот вопрос за эти годы? Это был такой вопрос, который задают пары, живущие долго, обычно ожидая, что другой человек ответит «отлично», потому что рабочий день редко чем-то отличался от предыдущего или позапрошлого...

— Отлично, — ответила она.

— Я слышал, что ты ведешь какой-то блог о свиданиях. Немного отличается от твоей обычной работы.

Грейс передернула плечами.

— Да, ну... долгосрочные отношения в некотором роде утратили для меня свою прелесть.

И снова не последовало никакой защиты. Никакой напыщенной лекции. И снова этот взгляд потерянного мальчика.

— Почему ты здесь, Грег? — тихо спросила она.

Затем он снова повернулся к ней, и сожаление на его лице заставило ее ладони покалывать.

Тогда она поняла, почему он был здесь. И она понятия не имела, что чувствует по этому поводу.

— Полагаю, это называется «приползти обратно», — сказал он с виноватой улыбкой.

Грейс ничего не ответила. Она была слишком занята, пытаясь разобраться во всем этом. Каждая отвергнутая женщина, вероятно, мечтала о таком моменте, и Грейс не была исключением. В те первые недели, когда он признался в измене, а её жизнь превратилась в одно сплошное смутное воспоминание из слез и сбора вещей, она не раз фантазировала о том моменте, когда он приползет обратно.

Это был тот самый момент, когда она должна была уйти с высоко поднятой головой.

Но теперь, когда он был здесь, этот момент казался до странности пустым. Где был самодовольный гнев или даже самодовольное ликование от того, что это ее шанс перевернуть его жизнь с ног на голову?

Чёрт, Грейс даже готова была принять раздирающую боль за это меланхоличное сожаление.

— Только не начинай, Грег, — сказала она, чувствуя усталость.

Тогда он подошел к ней, нежно взял её за руку и подвел к дивану.

— Просто выслушай меня. Пожалуйста.

И, возможно, она была не так неуязвима, как думала, потому что мольба в его голубых глазах и знакомые черты его некогда родного лица, казалось, держали ее в заложниках. Девушка, которая влюбилась в парня, которым он был раньше, требовала, чтобы она выслушала его.

Он сел в кресло рядом с ней, придвинув его ближе, чтобы продолжать держать её руки. Она хотела вырваться из его хватки, но ее словно парализовало. И 1.0 говорила, что она обязана выслушать его в память тех десяти лет отношений, в то время как 2.0 все ещё нигде не было.

— Я совершил ошибку.

— Да.

— Я... я больше не встречаюсь с Морин. Уже несколько недель.

— Я не знаю, какое отношение это имеет ко мне, — тихо сказала она.

— Нет, имеешь, — сказал он, его глаза искали её. — Я хочу вернуть тебя, Грейс.

Она знала, что эти слова прозвучат, но все равно они повисли между ними, как ненужные объедки, которые кто-то забыл положить обратно в холодильник.

— Ты изменщик, Грег. И не просто одноразовый промах. Ты спал с другой женщиной в течение нескольких месяцев. И ты лгал об этом.

Он сглотнул.

— Знаю. Знаю. И я знаю, что у меня нет абсолютно никакого права просить о втором шансе, и я должен тебе объяснение, а у меня нет нужных слов, кроме того что я такой идиот...

Даже 1.0 могла бы согласиться с этим.

— Я думаю, что на какое-то время я сошел с ума, потому что мы так сильно осели друг с другом, и никто из нас не был ни с кем другим, и по какой-то причине я думал, что это плохо...

— Это не помогает делу, — пробормотала она.

— Но теперь я вижу, что быть вместе, как мы были, было не скучно, это было правильно. Мы подходили друг другу. Мы хотим одного и того же, мы практически один и тот же человек...

Грейс подняла палец.

— Мы не один и тот же человек. Я бы никогда не изменила.

Грег грустно улыбнулся ей.

— Нет, ты бы никогда не изменила. Ты слишком хороша.

— Да, и посмотри, как хорошо это для меня обернулось. Теперь я одинокая и демонстрирующая страдания.

Он ухватился за это.

— Видишь? Ты не можешь сказать мне, что теперь ты счастливее без меня, Грейс. До того, как ты узнала о Морин, мы были счастливы.

Грейс посмотрела на их соединенные руки, чувствуя странную вину за то, что собиралась сказать.

— Я не была несчастна, — наконец сказала она, заставив себя посмотреть ему в глаза.

— Верно. Это то, что я только что сказал.

Храни его Господь.

— Нет, ты сказал, что я был счастлива с тобой. И я не совсем уверена, что это было правдой ближе к концу. Я думаю, нам было просто комфортно.

— И ты уверена, что это не просто гордыня?

— Возможно, — сказала она, пожав плечами. — Но я хочу сказать, что даже если бы я могла простить тебя... даже если бы я могла научиться доверять тебе снова... Я не знаю, хочу ли я этого.