— Мэхмет был ему близок? — Спросил женственный парень. — Он так вцепился в этого Сари… он ведь всего лишь исполнял приказ. Парнишка просто молод.

— А что если я скажу тебе, что Сари это кровавый Молох? — Искоса посмотрел на подручного Хайтауэр. — Не питай надежд. Парня ждет казнь или что похуже.

Маленький Анхель целое лето мечтал о золотой рыбке, и когда ему исполнилось пять, отец наконец принес домой круглый как шлем от скафандра аквариум. Целый день мальчик не отходил от пустого стеклянного шара, бережно крутил и смотрел через него как через лупу. А вечером они с Хусейном отправились в зоомагазин.

В пригороде Бейрута жили, в основном, работяги, и найти в нем экзотических рыб было невозможно, поэтому Хусейн закрыл аптеку пораньше, чтобы они успели в центр, где среди высоток и роскошных вилл, утопающих в зелени, находился большой торговый молл.

Анхель с удивлением впервые смотрел на этот новый для него мир богатых людей и их огромных возможностей и непонятных развлечений. А мир с таким же удивлением смотрел на него, светлого мальчика, шедшего за руку с арабом-отцом. И если Хусейн кожей чувствовал неодобрительные взгляды ортодоксально воспитанных мужчин, то для Анхеля причина этой неприязни была неизвестна, он видел лишь стены из стекла и сверкающие полки, наполненные изящными баночками и приспособлениями, огромные плакаты с обольстительными женщинами и стальной как космический шаттл лифт с прозрачным полом.

Когда, собрав разбежавшиеся глаза в магазине полном пестрых африканских рыб, он указал продавцу на большую пучеглазую бледно-золотую рыбу с вьющимся хвостом, тот покачав головой ответил:

— Эту рыбку я обычно не продаю маленьким детям, мой ангел. — Толстый египтянин с многозначительным молчанием посмотрел на растерянного мальчика и продолжил. — Во-первых, она довольно дорогая. А, во-вторых, ее вид здесь называется инвазивным. А это значит, что, если такая рыба попадает в природу, она не находит в ней врагов. Хищников, которые бы стали ее есть. И начинает бесконтрольно размножаться, пожирая все на своем пути. Так уничтожаются целые экосистемы. Это слишком высокая цена за ошибку одного маленького мальчика.

— Пожалуйста, я обещаю, что буду заботиться о ней и никогда не сделаю ошибки. Прошу вас! Клянусь жизнью! — Взмолился юный Анхель, чувствуя, как мечта ускользает, едва коснувшись его пальцев.

— Что ж. Если ты даешь мне такое серьезное обещание, то… похоже, у меня нет выбора. — Продавец одобрительно посмотрел на Хусейна, и вместе они отправились на кассу. И через какие-то пятнадцать минут Анхель уже ехал в машине, прижимая к себе драгоценный полиэтиленовый пакет с золотой красавицей.

Он боялся слишком сильно сжать руки и порвать пакет или держать недостаточно крепко и уронить его, поэтому почти весь путь до дома он едва дышал, то напрягая, то расслабляя вспотевшие пальцы. Когда они наконец наполнили аквариум водой и выпустили в него рыбу, восхищенный Анхель с облегчением выдохнул и еще полчаса простоял над ней, любуясь игрой плавника и блеском оранжево-желтой словно закат чешуи.

Каждую свободную минуту он проводил рядом со своей лупоглазой любимицей, аквариум гордо стоял посреди стола чуть в тени недалеко от окна, через которое дул теплый солоноватый ветер. Глядя на нее, маленький Анхель думал, что он по настоящему богат и счастлив, гораздо богаче и счастливее, чем все те люди в торговом центре.

Через три дня еë не стало.

Соседский кот, пробравшийся по парапету через открытое окно в комнату Анхеля, выловил ее лапой и, оставив на столе небольшую лужу, расправился с драгоценной рыбой прямо на залитом солнцем ковре, а затем, покачивая пушистым задом, отправился на подоконник и принялся умываться и чистить морду. За этим делом его застал вернувшийся с прогулки хозяин аквариума.

Горю его не было границ, слезы брызнули из светлых глаз, а коленки задрожали, когда он увидел пустой стеклянный шар. Бросившись на пол, он растер в руках остатки изжеванного золотого хвоста и жирное пятно на ковре и, сжав кулаки, бросился на кота с криком.

Схватив за хвост и за шкирку вырывающееся животное, он бросился в кухню, глотая слезы. Отец был на работе, а девочки у соседки, и от бессилия и незнания, он решил дождаться Хусейна, чтобы все ему рассказать, а убийцу задержать. Перед залитым слезами взором предстал высокий двухкамерный холодильник, и мальчишка швырнул брыкающегося кота в морозилку, до которой легко дотягивался. Захлопнув дверцу, Анхель, рыдая кинулся в аптеку к отцу, по пути распиная себя за несдержанное им обещание. Ведь он клялся жизнью!

Он представлял как расстроится отец, и как они понесут подмерзшего виновника трагедии за загривок к соседям, чтобы потребовать извинений. Но рыбку уже было не спасти. Как, впрочем, и кота. Когда через сорок минут Анхель с отцом вернулись домой, кот в морозилке уже был мертв, а мальчик вместе с глубочайшим чувством потери познал тяжесть, а главное, необратимость первого совершенного им зла.

Теперь, поглаживая жесткую шерстку щенка на своей ладони, он думал о том, что продавец рыбки, скорее всего, просто хотел получить от маленького покупателя заверения в том, что тот будет ухаживать за рыбкой и не избавится от нее, когда игрушка ему надоест. А в итоге спустя годы Анхель вырос, считая себя неспособным заботиться о ком-то, находил себя недостойным дружбы и любви, не умеющим держать обещания.

— Я никому не дам тебя в обиду, малыш. — Проговорил Анхель, почесывая крошечную дворнягу за лежащим ухом. Пальцы пахли дизелем, слитым со всех резервных генераторов в доме и на ферме. — Только ты и я, Игорь, против армии убийц. Но они еще не знают, что самый голодный убийца здесь я. И они все пожалеют, что встали на нашем пути, потому что нам нечего терять.

За спиной раздался тихий скрип, и Анхель уловил ухом шаги в коридоре.

— Сари, — через некоторое время тихонько раздалось из-за двери, — господин приказал всем собраться у внутренних ворот.

Оставив щенка в запертой комнате, Анхель как и остальные облачился в наплечный доспех и даже вооружился большим стальным мачете. Из оружия у них были только ножи, тесаки, топоры и несколько кривых ивовых луков.

Впрочем, пули были почти бесполезны против вампиров. Даже выпущенные незадолго до войны огнестрельные антикоагулянты, способные разжижать вампирскую кровь, становились неэффективными против инфирматов и вампиров с грязным составом крови. Тех, кто имел в своих венах антидот от инфирмы. Их реакция не отличалась от человеческой, а ранения могли только сильнее разозлить.

Зато холодное лезвие ножа, широкого мачете или метательного топора были весьма удобны для отрубания конечностей. А тем, кто не носил на шее защиту, они могли запросто снести голову и отправить на новый круг перерождений сансары.

Под доспехом у Анхеля на спине складками лежал бархатный красный плащ. Теперь это был не только знак его особого статуса, но и демонстрация его убеждений. Он шел проливать кровь.

— Боевая авиация говорит о том, что человечество перешло на сторону врага. Дань не придет в назначенный день, а значит, мы лишились продовольствия. — Без долгих прелюдий начал Кардинал, появившись на внутренней крепостной стене во всеоружии в таком же развевающемся алом плаще, слегка волочившемся за ним по полу. Он уверенно вышагивал, покачивая фонарем. — Несколько минут назад благодаря поддержке с воздуха они смогли пробить брешь в восточной стене. Эта часть имела конструктивный дефект, и со вторым залпом стена обрушилась. Лишь вопрос времени, когда они смогут очистить путь и войдут внутрь.

Кардинал поставил перед собой на зубец старый скрипучий керосиновый фонарь, а присутствующие переглянулись, не скрывая напряжения. Невысокий и щуплый, относительно рослых мужчин, юный Кардинал, вынул из плаща кубок и кинжал. Легко пронзив запястье ножом, он подставил бокал и принялся наполнять его до краев.