Поджав нижнюю губу, он быстро оделся, натянув свою кофту с капюшоном, которую она оставила в кресле, и, чувствуя себя полным болваном, вытерев руки о полотенце, открыл дверь, пропуская ее на выход.

— Мы идем вниз? — Выходя, тихо спросила Саша, понимая, что, кажется, парень не в духе.

— Как скажешь. — Он сунул руки в карманы и, ссутулившись, пошел вниз по лестнице. А она засеменила за ним, стараясь не отставать, сверля взглядом его лопатки.

Мурашки по всему ее телу говорили о том, что она только что пережила первый в своей жизни оргазм с мужчиной. И все, чего ей хотелось сейчас, это растечься лужицей по полу в коридоре.

Когда они спустились с каменного выступа в большую пещеру, в подземных коридорах уже царило небывалое оживление. Рабочие с лесопилки еще не вернулись, зато все обитатели катакомб, работавшие в шахтах, сновали туда-сюда по своим кротовым норам, обсуждая неожиданный подарок с небес. В зале с единственным окном в потолке на полу лежали свежие тисовые бревна.

Совет руководителей в лице Фефела, Ворчуна и Богдана стойко караулил под отверстием в своде, ожидая появления Генриха с ужином, чтобы передать записку с просьбой о гвоздях и молотках.

Александра не знала причины ажиотажа, и, решила, что в шахтах мог случиться очередной обвал, но спросить об этом при Анхеле она не решилась. Ей нужно было увести его как можно дальше от входа в соляные пещеры, и она лихорадочно соображала, как это сделать.

Парень же остановился посреди большого зала и как назло уставился на нее. На лице у него была взрывоопасная смесь вины и недовольства. Сначала он злился, что она не поблагодарила его за то, что он все утро горбатился, выполняя ее просьбу. Потом сердился на то, что, вообще, связался с ней. А придя в подвалы, вспомнил, как набросился на нее и хотел выпить досуха две ночи назад в этом самом месте. И ему стало еще противнее от этого чувства вины, причиной которого снова была она. Он сжимал мешок с едой, которую поварихи сложили по его просьбе, и жалел, что нельзя просто оставить передачку здесь на полу и уйти. Затхлый и мрачный подземный мир пах дохлыми крысами и напоминал ему турецкие цокольные ночлежки, где он питался наркоманами и алкашами.

Приход одного из господ мигом заставил местных разбежаться и, лишь перешептывания в спальных коридорах говорили о том, что Анхеля и Сашу тщательно подслушивают.

— Лёня?! — Позвала Саша, надеясь, что тот, где-то недалеко. Ответом ей была тишина. Она мелкой пылью кружилась вокруг масляной лампы, и исчезала во мраке коричневых коридоров, превращаясь в звенящее эхо девичьего сердца и дыхания. Но Саше было здесь спокойнее: здесь будто гора спадала с плеч. Дышалось легче и двигалось свободнее. А мрак расслаблял ее натянуто спокойные черты лица, позволяя сбросить маску любезности и ожить. Александра просто не знала, что Анхель хорошо видит в темноте и сейчас наблюдает за метаморфозами ее внешности.

— Чем вы, вообще, тут занимаетесь? — В нетерпении спросил Анхель, направляясь в коридор, ведущий к повороту в шахту. В первый день приезда ему показалось интересным наличие подвалов, и он ждал найти здесь горы хозяйского добра, но сейчас понимал, что внизу только работяги и пища для вампиров, которых он, к своему удивлению, встречал довольно редко.

— Ничем. — Саша подбежала и, схватив его за руку, прижала огрубевшие мужские пальцы к своей груди. — Хочешь, покажу тебе, где моя спальня? Может, подождем Лёню там?

Вести его в глубь пещер она совсем не хотела, однако, последней надеждой Саши было то, что Лёня, вернувшись из шахты, приляжет отдохнуть или будет крутиться где-то в спальне, наглаживая меховушку на кармане старого пальто. Сердце у нее от волнения и страха колотилось как проклятое.

— Идём. — Ответил Анхель, разрешая увести себя в темноту вырытой в глинистой почве норы. Рука у Саши была теплая, а мимолетное прикосновение к мягонькому податливому телу мгновенно переключило все его мысли на фантазии об удовольствиях. Какого же было его удивление, когда, войдя в небольшой закуток в извилистом коридоре, она остановилась и в замешательстве произнесла:

— Я не подумала, здесь тебе не на чем сидеть… — Глаза у нее были огромные и напуганные.

— Ничего. А… — Он попытался сформулировать вопрос о том, где же спальня, когда вдруг понял, что кучка соломы и тряпок и есть ложе, о котором он только что мечтал. — А, я деревяшек вам настрогал. Утром. Ты не знала?

— Н-нет. — Смутилась Саша. — Спасибо. Наверное, их потом принесут. Будет кровать. И стул. Спасибо тебе огромное.

Искреннюю благодарность подделывать не пришлось, ведь она действительно была рада: если ей удастся наладить производство укреплений для последнего тоннеля, то она спасет много жизней, или даже всех, кто сможет воспользоваться этим шансом на побег.

Анхель осмотрелся и присел на тюфяк, набитый старой жесткой травой. Он давно не был среди такой нищеты. Когда Саша присела рядом, и между ними воцарилось неловкое молчание, Анхель принялся бесцеремонно рассматривать ее торчащие из-под юбки коленки, удивляясь тому, как она не подходит этому месту. Тонкие запястья и нежная, розовато, почти персиковая, гладкая кожа были созданы для молочно-белого постельного белья и фарфоровых тарелок. Он никак не мог понять, как она оказалась здесь, ведь он же увидел ее впервые в элегантном шелковом платье среди бесконечного мрака высоких сводов, словно тьма родила для него тайную богиню или явила привидение из особняка. Теперь же подле него сидела на полу Афродита в рваном картофельном мешке. В грязи. И в холоде. Со следами побоев на лице и теле.

Ему захотелось сорвать с нее этот паршивый вязаный жилет, казавшийся ему вначале обычным, а теперь омерзительным. Эту безразмерную ассиметричную юбку и ботинки, перепачканные глиной. Анхель знал, что в доме на втором этаже есть целый склад дорогих тканей, где без нужды томились километры красного бархата, розового шелка и много чего еще. Все это он мог украсть для нее. Нет, добыть! Теперь он не вор, а представительный член охраны Кардинала. И все это он может себе позволить иметь. Что же еще он мог дать ей?

— Почему ты не просишь у меня красивую одежду? — Выпалил он немного резче, чем хотелось.

— Я надену, что скажешь. — Ответила Саша смущенно, и предусмотрительно добавила. — Только нужно написать на одежде мой номер 1337. А то ее могут украсть или перепутать…

— Кто-то крал твою одежду? И в чем же ты ходила?

— В том, что осталось. Я не брала с собой много вещей и постельного белья. Не знала, что понадобится. — Усмехнулась Саша. Сейчас она с иронией относилась к тому, что неделю назад было трагедией в ее жизни. Во истину, человек привыкает ко всему.

— Ну так на всякий случай… постельное белье у меня хорошее. Можешь в нем ходить. А если я скажу ничего не надевать? Будешь ходить голой? — Выгнув бровь, выдал Анхель.

— Чтобы замерзнуть? И ты бы хотел, чтобы все пялились на меня? — С сомнением в голосе ответила Саша. Его реакция была предсказуема. Она уже давно поняла, что он каждую минуту думает о сексе, тогда как она каждую минуту — о побеге.

— За дверью моей… нашей комнаты, ты будешь ходить голой. А если надо куда-то выйти: наденешь что-нибудь. — Подытожил Анхель, откидываясь спиной на шершавую крошащуюся стену. — А еще нужно сделать так, чтобы еду твой брат забирал у двери.

— Хорошо, я ему передам. — Взволнованно ответила Саша. — А можно мне попросить одежду и для него? Или ты хочешь, чтобы и он ходил голым для тебя?

— Господи, мы все время будем вот так торговаться? Он и в постели между нами будет потом лежать? — Взревел подбешенный ожиданием Анхель. — Можно получить весь список твоих родственников заранее?

— Сразу после твоего списка правил о том, как и когда мне спать, есть или терпеть твой палец в заднице. — Огрызнулась Саша, не успев вовремя прижать язык зубами.

— О, ты будешь очень терпеливой. — С тяжелым взглядом ответил он, окатив ее с головы до ног таким холодом, что она поежилась. — У меня большие планы на эту задницу прямо сейчас, потому что она моя! Вставай, пошли.