Каменный мешок со стальной дверью в потолке, куда его швырнули без долгих разбирательств, был немногим хуже прежней комнаты. Неровное дно, покрытое пахучей соломой, немного смягчило удар, но левое плечо он все-таки чуть вывихнул.

Сильнее пострадала его гордость, когда он, поразмышляв, пришел к выводу, что за нападением на девушку стоял верзила Гектор.

Все сводилось к банальной мести обиженного ублюдка: убей ее кто-то другой за ужином в толпе отвергнутых женщин, ему бы и слова никто не сказал. Но Гектор все представил как проблемы с адекватностью у гостя. Еще и приглашение не на имя Анхеля, а Итан куда-то пропал. Тот туговатый паренек, который видел Анхеля в подвалах накануне, просто подсказал им нужную формулировку. Вот так красиво у этого подонка все нарисовалось: напал, убивал.

Анхеля схватили следователи тимарха и не будет никакого суда. Его объявят убийцей.

Нет алиби, нет оправданий. Он даже не смог солгать о том, что не нападал на девочку. О, он нападал и был виновен.

Но ему казалось, что быть брошенным в тюрьму и казненным за убийства и нападение из-за пресловутой ревности, это несправедливо. Чертовски глупая смерть.

Еще и ей нагадил в душу. Он обещал помочь, а сделал только хуже. Лучше б не приезжал.

Вина и самоистязание минута за минутой заставляли его ноги мерить шагами пол, шурша соломой. Так день прошел.

Свет не проникал в его каменный карцер, но дверь под солнечными лучами нагревалась и вновь остывала, а значит ночь уже вступала в свои права.

Затвор лязгнул, когда Анхель уже терял рассудок, размышляя о том, каким чудесным для всех был бы этот мир, если бы он и не рождался: жива была бы мать и…

— Подъем. На выход. Тебя желает видеть Кардинал.

В дверной проем швырнули веревочную лестницу, и Анхель медленно поднялся, уже готовый к любому исходу событий лишь бы не муки совести.

В лицо врезался прохладный ветер, и узник чуть не захлебнулся от потока свежего воздуха. По темневшему небу рассыпались белые звезды млечного пути, и Анхелю на миг показалось, что он нелепая неправильная песчинка в бесконечном пространстве физического порядка. И мир сейчас исправит ошибку семнадцатилетней давности.

По ковру из мягкой травы его привели в небольшую беседку, где был накрыт белой скатертью стол. Вино и два бокала стояли перед красным плащом, в одиночестве восседавшем в одном из двух кресел.

К большому удивлению Анхеля, повернувшись к нему, Кардинал снял капюшон и перед юношей предстал совсем незрелый мальчик. Ему не было и четырнадцати, когда он стал вампиром. И таким он прожил больше тысячи лет?

— Садись, мне не нужны фальшивые атрибуты власти вроде высокого роста или дорогого стула. Мы будем говорить как равные. Анхель?

— Так меня все зовут, — ответил парень, присаживаясь в кресло напротив.

Мальчик открыл вино и налил в свой бокал, а Анхелю наполнил из своей вены, вскрыв ногтем хрупкое запястье.

Кадык беспокойно заходил по пересохшему горлу, когда Анхель наблюдал за падением капель в бокал.

— Меня все зовут Кардиналом, но и я с этим именем не родился. Видишь, у нас уже есть нечто общее. Выпей.

Он протянул бокал, и Анхель послушно принял его, пытаясь угадать в лице собеседника его скрытые мотивы. Кровь не могла быть отравлена. Зачем же кормить осужденного на казнь? Но светлые широкие брови и большие голубые глаза не выражали злобы или надменности. Мальчик смотрел с какой-то мудрой озабоченностью.

— Тебя наверняка волнует вопрос, зачем ты здесь. Отвечу сразу. Я сам не сразу стал Кардиналом и прошел сложный путь из преступлений. Был за них наказан, а затем болезнь и война дали мне второй шанс. Я хочу дать этот шанс и тебе.

— А если я невиновен? — вскинул бровь Анхель. Кровь древнего вампира на вкус была как энергетик, его тело налилось изнутри уверенностью и мощью, а сердце работало как мотор, набирающий обороты.

— А ты невиновен? — Исподлобья спросил Кардинал. И Анхель понял, что ему не стоит лгать. — Я уважаю твое рвение к свободе, Анхель. Под моей крышей ты найдешь тот дом, который искал. Славу, которая очень скоро вознесет тебя на вершину мира, и даже Гектор преклонит перед тобой колено. Я прошу лишь преданности от тебя.

— А как же… следствие? — Неуверенно начал Анхель.

— Владыка Прадип пустил все свои ресурсы в действие и они, представляешь, прочесав всю территорию Бранденбурга, обнаружили убийцу Молоха. Им удалось схватить его несмотря на потери, и он ожидает правосудия в главном зале. Что скажешь?

— Ну… я… рад этому. — Анхель допил бокал и поставил его на стол, чтобы в движении скрыть свое истинное ликование.

Кардинал поднялся с кресла и, набросив капюшон, вышел из-за стола.

— Тогда у меня есть просьба к тебе… в качестве моего нового помощника… Тебе не составит труда доказать свою преданность, исполнив ее. — Произнес он, оглянувшись на замершего Анхеля. Тот медленно встал и пошел, путаясь в ногах от пьянящего чувства внутри живота.

Звезды в небе будто стали ближе и больше, они сияли ярче. Анхель слышал, как в траве сверчок перебирает лапками, и как бьется сердце у птицы, летящей в небе над ними. Словно заправленный высокооктановым топливом он шел, стараясь не сорваться на бег и не подпрыгивать. Это было лучшее, что Анхель пробовал за всю свою жизнь. И за второй бокал он был готов убить.

Они с охраной проследовали в зал, где день назад, весь особняк праздновал паренталии кровавой оргией. Следы бойни были смыты, а в центре зала в окружении десятка фигур стояла камера и профессиональный свет на двух стойках.

В пространстве неяркого света на полу пронзенный в печень стальным прутом и на коленях, свесив голову, сидел до ужаса знакомый Анхелю вампир. Короткий ежик кучерявых волос и голова под ним, покрытая десятком шрамов, были в подпалинах от солнца. Его пытали.

— Включите камеру, пусть знают, что мы не нарушаем законов ночного мира. — Произнес Кардинал, закрывая маской лицо, ступив в луч рассеянного света. — Казнь убийцы будет публичной.

Неожиданно встрепенувшись, пленник поднял глаза на Кардинала и, сплюнув на пол кровь, прохрипел:

— А где твой брат? Его все обыскались…

Узник съехал на пол, когда, закашлявшись, потревожил инородное тело в животе.

— Как вам копье под ребрами, господин Сарыджан? Не мешает? — Учтиво поинтересовался Кардинал и, обращаясь уже к своим подчиненным, приказал. — Извлеките, и лучше прижмите им его ноги. Я не хочу, чтоб на меня попала его кровь.

Мучительная сцена пришла в движение. Анхель не смел подойти ближе, когда несколько человек принялись исполнять приказ главного, а пленник зашелся в кровавом кашле.

— Запись через три… две… одну… включено! — Скомандовал оператор.

И в Кардинала словно вселился другой человек. Грудь выгнулась колесом, плечи раздулись в ширь, а движения стали порывистыми. Он стоял на первом плане перед камерой, чтобы казаться крупнее, а за его спиной, удерживаемый пленник, пытался принять неболезненную позу.

— Ночное братство и остальной мир, я рад сообщить вам, что владыка Прадип настиг коварного убийцу, вселявшего ужас по всей Европе и добравшегося аж до границ Азиатского дома. Убийца Мэхмет Сарыджан был пойман, осужден и на ваших глазах будет предан смерти за десятки невинных жертв среди трех видов: вампиров, инфирматов и людей. Дайте Анхелю меч.

Юноша вздрогнул, услышав свое имя, и ноги враз стали мягкими, а руки онемели. Гектор шоркнув лезвием об ножны, откуда-то из-за спины Анхеля, протянул ему двуручный меч цвайхандер. Тяжелый металл грузом ответственности оттянул руки. И подталкиваемый присутствующими, Анхель вошел в свет ламп под одобрительные возгласы.

Пленник с горькой усмешкой выдохнул.

— Я должен тебе больше, чем можно вообразить. Деньги твои. Начни новую жизнь. Найди ее. — Быстро прохрипел осужденный, склонив голову и уперев руки в пол.

— Анхель, твоя жизнь здесь в обмен на преданность. Руби! — Холодно проговорил Кардинал. — Или это сделает Гектор.