Фрагменты керамики, найденные в Переяславле, отличаются от мервских заполнением фона мелкими точками. Такая керамика относится к более позднему времени — XIV в., когда в Хоросане изготовление штампованной керамики прекратилось, но аналогичное производство возникло в Хорезме и городах Поволжья. В Куня Ургенче, Шемаха-Кале, Сарае-Берке, Булгарах найдены остатки мастерских и большое количество керамики с орнаментами, нанесенными мелкими штампами (Хованская О.С., 1954, с. 353–355). Вероятно, образцы штампованной керамики, обнаруженные в Переяславле Рязанском, происходят из городов Поволжья или из Хорезма.

Со второй половины XIII в. в культурных напластованиях древнерусских городов появляются образцы высококачественной поливной керамики из городов Золотой Орды. Тесто ее резко отличается от теста более ранних групп керамики розоватым цветом и наличием в нем песка, а на поверхности — подглазурной росписи по ангобу. Полива на сосудах имеет зеленоватый или голубоватый оттенки. Сосуды, изготовленные в этой технике, — разновидности пиал и относительно глубоких мисок, реже — обломки поливных кувшинов.

Интересна поливная чаша, найденная в 1946 г. при раскопках в Софийском соборе в Новгороде. Орнамент, контуры которого обведены кобальтом, исполнен в рельефе, отформованном по сырой глине. Кроме растительных сюжетов, чашу украшает арабская надпись, повторяющая одно слово «успех» (Монгайт А.Л., 1948, с. 70–72).

Находки золотоордынской керамики довольно многочисленны в новгородских слоях XIII–XIV вв. (Медведев А.В., 1963, с. 269–285), в Переяславле Рязанском (Монгайт А.Л., 1961, с. 324–326, рис. 146). Значительная коллекция ее собрана в Москве (Латышева Г.П., 1971, с. 213–226). Эта керамика необычайно разнообразна по декору и цветовой гамме поливы. Две чаши из Москвы, выполненные в разных художественных манерах, удалось реконструировать (рис. 27, 10, 11).

Характерно почти полное отсутствие на Руси в домонгольское время художественной керамики, привезенной из стран Западной Европы. Исключением является фрисландский кувшин, найденный в одном из курганов Старой Ладоги (урочище Плакун) (табл. 27, 1). Это сосуд грушевидной формы с короткой горловиной. Поверхность его покрыта черной краской, по которой вклеен орнамент из серебряной фольги. Подобный кувшин найден в одном из погребений Бирки, остальные находки концентрируются в Швеции и прирейнской области. Предполагают, что центр производства подобной керамики находился в низовьях Рейна, во Фризии.

При исследовании территории Готского двора в Новгороде, в слоях XI–XV вв., была найдена серия сосудов рейнской керамики («каменный товар»). Это кувшины с одной или двумя ручками, узким горлом и кольцевым поддоном, украшенным защипами (табл. 27, 12). Тесто сосудов серое, поверхность выглядит глазурованной, на самом же деле она оплавлена (Рыбина Е.А., 1978а, с. 138–140, рис. 25–27). Такая керамика изготовлялась в городах на Рейне, откуда распространялась по всей средневековой Германии. Находки такой керамики в городах Прибалтики относятся к XIV в. Более поздние разновидности каменного рейнского товара известны во множестве в городах Польши. Есть они и в Москве, в слоях XV–XVI вв. (Рыбина Е.А. 1978, с. 211, рис. 10, 11).

Как мы видели, на Русь, начиная с первых веков ее государственного существования, проникали керамические изделия из очень отдаленных стран. Тарные сосуды — амфоры и кувшины — приходили с товаром, что подтверждается концентрацией их находок на торговых путях (рис. 3).

Столовая, особенно парадная посуда, с поливой и люстром, судя по сравнительной малочисленности находок, не могла быть сколько-нибудь постоянной статьей импорта. Скорее всего, она попадала на Русь спорадически, в качестве заморских даров приезжих купцов или раритетов, привезенных русскими людьми из далеких стран. Именно с этой точки зрения как показатель многообразных связей с соседями — Византией, городами Крыма, Средней Азии, Ирана, позже Западной Европы — интересны находки этой разнообразной по происхождению и технологии продукции керамического ремесла.

В домонгольское время на Руси широко использовали металлическую посуду — прежде всего котлы для варки пищи. Изготовляли их из железа, меди, бронзы, как правило, из нескольких пластин металла, соединенных заклепками и снабженных дужками полукруглой формы. По форме и способу изготовления они сходны с котлами, распространенными у соседних народов, как северных (марийцы, коми-пермяки, корелы), так и южных, кочевых — торков, половцев, печенегов. Часть кочевнических котлов, как представляется, была изготовлена русскими кузнецами.

Форма древнерусских котлов различна: они бывают сферическими, усеченно-коническими, цилиндрическими. Они явно играли определенную роль в погребальном ритуале, лучшие их экземпляры найдены в курганных могильниках. Это котлы из курганных групп у с. Заозерье, Усть-Рыбежна, Кириллино и Приладожье (табл. 28, 1, 3, 4, 5), датирующиеся X в. Котел, похожий на один из них, усеченно-конической формы, был найден в знаменитой Черной могиле в Чернигове (табл. 28, 2), захоронение которой относится ко второй половине X в. (Рыбаков Б.А., 1949, с. 41, рис. 15). Второй половиной X — началом XI в. датируется железный клепаный котел из Гнездовского могильника (Сизов В.И., 1902, с. 89, рис. 52). Из того же могильника происходит железный клепаный котел в виде низкого цилиндра с утолщением по краю и хорошо сохранившейся ручкой (табл. 28, 6). Наконец, еще один котел, очень похожий на гнездовский, был найден в курганном погребении у д. Сязнига, в Приладожье (табл. 28, 7). В погребениях рядом с котлами обычно находят и крюки с цепями, на которых эти котлы подвешивали над очагом.

Несколько реже встречаются котлы и котелки, изготовленные из бронзы. Два бронзовых котелка цилиндрической формы найдены на городище Сатинка Тульской области (табл. 28, 9, 10). Дно их уплощено, а по верхнему краю идет плоский бортик. Ручки у котелков железные. Медный котелок с туловом цилиндрической формы найден в Гнездовском могильнике (Сизов В.И., 1902, с. 89, рис. 53). Места петель, на которых крепилась ручка, не видны. Котелок этот датируется, видимо, XI в.

Два больших медных котла с железными ушками — петлями и ручками — найдены на Вщижском городище (табл. 28, 11, 12). Стенки их составлены из кусков листовой меди, днища — из одного куска медного листа, на внутренней стороне котлов остались следы лужения. Они предназначались для приготовления пищи большому числу людей. Время их изготовления — XIII в. (Рыбаков Б.А., 1953б, с. 114).

Среди аналогичных изделий стоит упомянуть медный котел, найденный на Старорязанском городище в 1888 г. Он оригинален тем, что днище его сделано из листа бронзы (Монгайт А.Л., 1955, с. 135, 136).

В культурных слоях поселений от котлов обычно сохраняются только тонкие листы бронзы. Иногда в них закапывали клады, например Щигровский (Монгайт А.Л., 1961, с. 302, 303).

Интересен бронзовый котелок, найденный в Карелии в погребении XI в. В отличие от всех перечисленных он, видимо, литой (Кочкуркина С.И., 1981, табл. 16, 9).

Из котлов более позднего времени стоит упомянуть о бронзовом котелке из кочевнического погребения XIII–XIV вв. под Азовым. У него усеченно-коническое тулово и днище из одного куска бронзы. Сохранились ручка и петли, сделанные из железа (Горбенко А.А., Кореняко В.А., 1975, рис. 1, 1). Из того же погребения происходит и цепь с крюком для подвешивания котла над огнем.

Как видно, формы котлов довольно традиционны, и на тех материалах, которыми мы располагаем, наметить определенные пути ее эволюции во времени не удается.

Особенно широко представлен в древнерусских памятниках другой вид металлической посуды — сковородки. Целые экземпляры железных сковородок и их обломки — частая находка в культурном слое поселений, городов и в погребальных комплексах. В отличие от современных у древнерусских сковородок дно имеет сферическую форму, а диаметр варьирует от 12–13 до 30 см. Судя по новгородским материалам, сковородки бытовали в городе с начала XI по XV в. (табл. 28, 16).