Поливную посуду в Мстиславе и Друцке делали из серой глины и покрывали буро-зеленой и буро-желтой поливой. Это горшки, кувшины, миски, очень близкие по формам поливной посуде южных приднепровских городов, но обладающие определенными чертами своеобразия (табл. 21, 22). Найдены они в слоях XII–XIII вв.

В Пинске поливная посуда зафиксирована в слоях начала XII в. Это небольшая серия горшков и кувшинов вышла, вероятно, из местных мастерских, изготовлявших поливные плитки (Равдина Т.В., 1963, с. 110–112).

Впрочем, в XII–XIII вв. изготовление бытовой поливной керамики всюду уже выделилось в особую отрасль ремесла, независимую от производства архитектурной керамики. Развитие ее связано с потребностями городского или боярского феодального хозяйства. Примером последнего служит богатая коллекция поливной посуды из Новогрудка, где раскопана боярская усадьба XII в. (Гуревич Ф.Д., 1981, с. 99–109; Малевская М.В., 1969а, с. 194–204). Помимо ранней и белоглиняной керамики, привезенной, видимо, из Киева, в Новогрудке найдено немного сероглиняной керамики и значительно больше — красноглиняной, ангобированной, явно местного происхождения. Полива новогрудской посуды — хорошего качества с большим содержанием свинца. Ассортимент ее разнообразен: это небольших размеров горшки, обычно без орнамента (табл. 21, 37), миски и чаши на кольцевых поддонах (табл. 21, 40, 41), кубки (табл. 21, 38). Своеобразны найденные в Новогрудке поливные кувшины, отличающиеся от кувшинов южнорусских городов формой горловины (табл. 21, 53, 39), орнаментацией (табл. 21, 34) или полыми трубчатыми ручками — деталь, нигде пока не встреченная (табл. 21, 36).

Есть поливная посуда и в Новгороде. Ее отличает пятнистость поливы, зеленой с желтыми или коричневыми пятнами. Это в основном горшки, близкие по форме новгородской посуде XII–XIII вв. Самые ранние из них встречаются в слоях XI–XII вв., керамика все с той же пятнистой поливой продолжала бытовать и в XIV–XVII вв.: это горшки, водолеи, игрушки. Не был утрачен в Новгороде и способ получения поливы с металлическим блеском; помимо писанок (Макарова Т.И., 1966, с. 141–145), здесь в XII–XIII вв. производили плитки с надглазурной росписью белгородского типа, от которых они отличаются синеватым или красноватым оттенком фона и металлическим блеском поливы.

Представление о поливной керамике северных областей Руси дают находки в Белоозере. Наряду с привозной керамикой из Киева здесь найдены вполне своеобразные тонкостенные сосуды с жидкой пятнистой зеленой поливой, писанки, погремушки, костяшки от счетов (Голубева Л.А., 1973, с. 167–169, рис. 60, 2, 3).

По находкам в Новгороде ясно, что традиции поливного дела после XIII в. утрачены не были. Подтверждается это и материалами из Москвы и Подмосковья. В московских слоях домонгольского времени встречаются отдельные обломки поливной керамики из серой глины. Особенно интересны поливные чарки из погребений XIV–XVII вв. По формам они повторяют деревянные точечные чарки, лучше всего известные по новгородским находкам. Ими пользовались в быту и ставили в качестве слезниц в погребения (табл. 21, 42–45). Вероятно, производство поливной керамики в Москве было достаточно развито уже в середине XIV в. Роль киевских традиций в нем несомненна (Авдусина Т.Д., Владимирская Н.С., Панова Т.Д., 1984, с. 48–50).

В известном памятнике древнерусской литературы «Вопрошании Кириковом» перечисляются в порядке возрастающей ценности материалы, из которых в Древней Руси делали посуду: «Яко же древяноу так же глиньноу, тако же меди, и стеклоу, среброу, и всему творитися молитва» (Калайдович К.Ф., 1821, с. 165–204, 2). Следуя этому высказыванию, нужно признать, что в XII в. стеклянная посуда занимала высокое место в иерархии ценностей, и только серебро можно поставить выше него.

Стекло — это искусственный материал, представляющий собою расплав кремнезема (песок) с такими стеклообразующими, как щелочи, щелочные земли, окись свинца и глинозем. Дополнительные или вспомогательные материалы делают стекло разноцветным, непрозрачным и, напротив, прозрачным и бесцветным.

Стеклянная посуда появилась на Руси на рубеже X–XI вв., она известна только благодаря археологам. Представлена она главным образом обломками; целые экземпляры, сохраняющиеся обычно в ризницах церквей и среди дворцового имущества, до нас не дошли; ставить стеклянную посуду в могилу не было принято, найден лишь один целый сосуд в женском погребении рядом с гробницей Ярослава Осмомысла (в Галиче), но и тот не дошел до нас.

Первые сосуды из стекла были найдены в Киеве в конце прошлого — начале нашего века (Хойновский И.А., 1899; Ханенко Б.Н. и В.И., 1902; Хвойка В.В., 1913). До самого недавнего времени представления о древнерусской посуде, особенно зарубежными учеными, черпались из этих источников. «К великокняжеской поре» отнесены кружки, чашки, бутылки с большим количеством накладных деталей из серо-зеленого стекла (плохой сохранности), которые на самом деле являлись изделиями украинских гут XVII в. Вместе с ними были найдены действительно домонгольские обломки сосудов: в основном тяжелые, в виде наперстка донца, ибо хрупкие стенки сохранялись редко.

По традиции, закрепившейся в музейных инвентарях и общей археологической литературе, такие сосуды называют «слезницами». Древняя литература сохранила другие названия стеклянных сосудов: «стекляница», «стькляница масти», «скляница благовонна масла», «стекляница с вином», «кандило скляное» и «скляное блюдо» (Срезневский И.И., 1903. т. III, с. 586). Соотнести эти названия с современными им реалиями затруднительно. Все формы древнерусской посуды восстановлены, одни реконструкции достаточно надежны (Полубояринова М.Д., 1963в; Щапова Ю.Л., 1963), другие дискуссионны. Что касается названий, то древние их варианты мало употребительны; наряду с современными — стаканы, рюмки, бутылки — употребляются несколько архаизированные названия — чаши, кубки, бутылки.

По традиции считалось, что тяжелые донца диаметром 1–1,3 см (табл. 22, 1–5) принадлежат слезницам, напоминающим отчасти рог для питья (табл. 23, 1–3) (Рыбаков Б.А., 1948, с. 396–400; Щапова Ю.Л., 1972, с. 41–47). Однако из дальнейших изысканий стало ясно, что более близкими оказываются параллели среди раннесредневековых византийских ламп (Groufoot G.M., Harden D.В., 1931. p. 202–204. т. XXIX, 31). Рядом с этими донцами ламп нужно поставить и недавно найденные ножки-бусины (табл. 22, 6, 7).

Донца-ножки таких неустойчивых сосудов встречаются очень широко: кроме Киева, Новгорода, Смоленска, Туров, Пинск, Полоцк, Суздаль, Владимир, Старая Рязань, Переславль, Москва, Серенск, Вщиж, Минск, Друцк… Сосуды этого вида в обеих своих разновидностях (с рифлением на стенках и без него) известны во всех слоях XI–XII вв. По новгородским находкам выявлена их более детальная хронология. Их распределение во времени отражает кривая (рис. 1). Восходящая ветвь кривой более пологая и протяженная, нисходящая — крутая и короткая, вершина кривой находится в середине временного отрезка (на котором кривая построена). Основная масса находок, более половины, относится ко второй и третьей четвертям XII в. Наибольшая вероятность (0,6–0,5) единичных находок предполагаемых ламп приходится именно на это время. Вероятность находок их в более позднее время уменьшается втрое, вероятность для более раннего времени, для XI в., еще меньше (0,02-0,07).

Вогнутые донца диаметром 5–7 см (табл. 22, 8-14) соответствуют другому виду сосудов (табл. 23, 4-11). Реальные формы таких сосудов не известны. Достоверно реконструирован один (табл. 23, 8). Направление стенок, прилегающих к донцу части тулова, подсказывает два возможных варианта реконструкции — цилиндр или бочонок (табл. 23, 9, 8). Диаметр устья цилиндрических (бочковидных) сосудов равен диаметру дна, а высота восстанавливается по расчету. Согласно исследованиям Брожовой и Хейдовой (Brozova J., 1973; Hejdova D., 1973), диаметр устья средневековых стеклянных сосудов — модуль, от которого рассчитывается их высота. Форма сосуда может быть вписана в квадрат, тогда высота сосуда равна модулю, диаметру устья (диаметру дна в нашем частном случае); высота сосуда может быть равна половине модуля или диагонали квадрата, второй стороной которого является тот же модуль; двум модулям, т. е. двум диаметрам устья, трем модулям, пяти и т. д. У одних сосудов (табл. 23, 4–6) высота в реконструкциях равна диаметру дна (устья), у других (табл. 23, 7, 8, 10, 11; табл. 24, 33), по аналогии с восстановленным, высота составляет 5–7 диаметра дна, у одного высота — диагональ квадрата (табл. 23, 9), еще у одного — половина модуля (табл. 23, 30). Сосудам с диаметром дна 5–7 см принадлежат гладкие стенки толщиною 1,5–2 мм. На некоторых, окрашенных в желтый слабый цвет, сохранился декор — накладной цветной (бирюзовый или фиолетовый) в виде нитей, змеек (табл. 23, 8, 11; табл. 24, 30), росписи и металлических вкраплений (табл. 23, 10).