Находка в Киеве литейной формочки для отливки бляшек с куфической надписью (Ивакин Г.Ю., Гупало К.Н., 1980, с. 211; Орлов Р.С., 1984, с. 47) свидетельствует, что на Руси работали приезжие мастера. Складывавшаяся феодальная знать была заинтересована в привлечении чужеземных высококвалифицированных ремесленников, в частности мастеров, изготовлявших наборный пояс (Макарова Т.И., Плетнева С.А., 1983. № 2, с. 76).

Вторая традиция, повлиявшая на облик древнерусского пояса, — прибалтийская. Пояса, украшенные специфическими, часто тиснеными накладками, появились в Литве еще в V–VI вв. (Волкайте-Куликаускине Р.К., 1986, с. 162). Распространение в северных и западных областях Древней Руси пряжек со щитком и согнутой вдвое пластиной, наличие разделительных колец в конструкции пояса (табл. 61, 1, 3) — тоже прибалтийское влияние.

Среди поясной гарнитуры X в. особую группу составляют пряжки и накладки, украшенные скандинавской плетенкой в стиле Борре (табл. 61, 8, 14, 15, 27). Больше всего их в Гнездове; даже в Швеции, в Бирке, их меньше — и это весьма показательно. Наборный пояс входит в число заимствований скандинавов с территории Восточной Европы (Мельникова Е.А., Петрухин В.Я., Пушкина Т.А., 1974, с. 59). В Швеции он не получил такого распространения, как на Руси. Хотя накладки, украшенные в стиле Борре, выделяются не только орнаментом, но и технологией (литье по резной восковой модели), скорее всего, они не являются предметом импорта, а изготовлены на месте и отражают наличие варяжского элемента в древнерусской дружине.

В XI–XIV вв. число поясных украшений, встречаемых в древнерусских памятниках, резко сокращается. Меняется топография находок, в основном это окраинные районы со смешанным в этническом отношении населением.

В XI в. начал изменяться орнамент: растительные мотивы мельчают, их восточные прототипы угадываются с трудом (типичный пример — наборный пояс из Мальских курганов псковских кривичей) (Седов В.В., 1976, с. 92). В погребениях поясные принадлежности сводятся чаще всего к пряжке, иногда дополненной поясными кольцами. В XI–XII вв. вырабатывался стандартный тип лировидной пряжки с «лилиевидным» завершением (табл. 61, 41), широко распространенный на всей древнерусской территории и за ее пределами (Седова М.В., 1981, с. 144). В целом конструктивные особенности поясов остаются прежними (Фоняков Д.И., 1986, с. 62, 63). К XI в. относятся роскошные привозные пояса, найденные в кладах. Серебряные, с позолотой и чернью накладки из клада у с. Мышеловка (Киевская обл.) украшены куфическими надписями: «успех», «благополучие», «власть» (Корзухина Г.Ф., 1954, с. 133; Даркевич В.П., 1976, с. 55).

На территории Ижорского плато, где дольше сохранялся языческий курганный обряд погребения, в XI–XIII вв. среди смешанного славянско-прибалтийско-финского населения продолжали широко бытовать наборные пояса (табл. 61, 49, 50, 54), хотя трудно сказать, сохраняли ли они роль социально значимых элементов костюма. Встречаются пояса особого типа — без пряжки; их концы, украшенные парными поясными наконечниками, завязывались и свободно свисали (Спицын А.А., 1896, с. 27).

С XII в. вместе с отмиранием имевшей специфический облик «дружинной культуры», видимо, теряет свои первоначальные социальные функции и наборный пояс как атрибут воина-дружинника. Это подтверждается и стандартизацией элементов убранства пояса, и значительным сокращением числа находок (нельзя, однако, не учитывать изменение погребального обряда в связи с христианизацией). Тем не менее, даже в период развитого феодализма пояс продолжал выполнять определенную социальную функцию в княжеской среде, обусловленную, видимо, пережитками обряда инициации, подтверждение чему находим в завещании князя Юрия Дмитриевича Галицкого (XV в.): «А что из золота даю сыну своему Василию пояс золот с каменьем на чепех без ремни; а Дмитрию сыну своему даю пояс золот на черпьчати ремни, а Дмитриею сыну своему меньшему даю пояс золот без ремни, чем мя благословил отец мой князь великий Дмитрей» (Савваитов П.И., 1896, с. 110).

Наборные пояса, заимствованные древнерусскими дружинниками в кочевнической среде, получили на Руси самостоятельное развитие. Особенно популярны они были в X в., подавляющее большинство накладок — продукция местных мастерских. Существовало несколько центров производства ременной гарнитуры, в частности в Среднем Поднепровье и, видимо, в районе Гнездова. Постепенно количество находок сокращается, но элементы поясного набора фиксируются в городских слоях вплоть до XV в. (табл. 61, 55–57) (Седова М.В., 1981, с. 150).

Издревле из стекла изготавливали украшения, посуду, оконное стекло, мозаику; стекло использовали в качестве эмалей и глазурей.

Славянскому населению Восточной Европы в конце I тыс. н. э. стекло было известно только по украшениям — бусам и привескам. Начиная с эпохи Владимира, в культуру и быт вошли мозаика, посуда, оконное стекло, а украшения из стекла в большом разнообразии распространились широко и повсеместно.

Необходимо ответить на такие вопросы: из какого стекла, как, где, когда и чьими руками было изготовлено то или иное изделие. Ответы на последние три вопроса включают в себя представления не только о происхождении самих изделий, но и о происхождении знаний о стекле, о культурно-исторических корнях стеклоделия в Древней Руси.

Путем соединения традиционно-археологических приемов исследования с некоторыми не археологическими, естественно-научными методами, такими, как химический и спектральный, петрографический и рентгеноструктурный анализы, путем использования некоторых методов математической статистики и теории вероятностей можно ответить на эти вопросы.

Бусы. В настоящее время для большинства исследователей, изучавших стеклянные бусы, очевидно, что не столько форма бус принципиально объединяет или различает их между собой, сколько техника изготовления и химический состав.

Технику изготовления стеклянных бус, бытовавших на территории Древней Руси, можно представить в виде четырех основных схем. Одни бусы делались серийно, из трубочек, изготовленных, в свою очередь, по-разному; другие — серийно-индивидуально, из отрезков палочек, изготовленных также по-разному; третьи — индивидуально, путем навивки стеклянной массы вокруг стержня; четвертые — индивидуально, из капель (или кусков стекла), при этом отверстие в палочках, каплях (кусках стекла) проколото или высверлено.

Основная технологическая схема допускает и предполагает разного рода комбинации, сочетание которых с формой и цветом бус имеет нередко узкие территориально-хронологические границы.

Стекло, которое использовали на Руси для изготовления бус, относится ко всем пяти химическим классам, известным в древности.

Сирийские бусы, изготовленные из трубочек, египетские — изготовленные из палочек, согласно этой таблице, можно определить по одному признаку: по основной технологической схеме.

Египетские бусы отличает, кроме технологической схемы, ряд дополнительных приемов: все виды сложной мозаичной техники (набор разноцветных лент, полос, колец, организованных в сложнокомбинированные сюжеты типа шахматных досок, цветов, ликов и т. д.). Стекло египетских бус, как правило, разноцветное непрозрачное.

Сирийские бусы, кроме основной схемы, дополнительно отличает набор декоративных приемов и сюжетов, прежде всего самые разные «глазки» (одноцветные, многоцветные, в «ресничках», в петлях), накладные нити, рисунок в виде птичьего пера, использование металлической (золотой и серебряной) фольги. Стекло сирийских бус прозрачное, полупрозрачное и непрозрачное.

Бусы византийского происхождения от технологически одинаковых с ними бус отличает не только состав, но и цветовая гамма и декоративные сюжеты. К числу византийских относятся почти все бусы синего цвета, желто-зеленого, серого светлого, желтого и черного цветов. Стекло, как правило, прозрачное. В качестве декора используются белые ромбы, сюжет «птичьего пера», нити и «глазки» (одноцветные и редко двуцветные). Декор исполнен росписью красками и золотом с помощью штампа; применялась металлическая (золотая и серебряная) фольга. Примечательна форма бус византийского происхождения: она геометрически четкая, технический брак, поступавший на рынок, редок.