Полихромная византийская керамика была заметным явлением в художественной жизни IX–X вв. Процесс ее изготовления был даже описан в сочинении пресвитера Теофила (Макарова Т.И., 1967, с. 12; Залесская В.Н., 1985, с. 4). Основные находки белоглиняной расписной керамики сосредоточены в районе Константинополя, а также в окрестностях древней столицы Болгарии Преславле, где она изготовлялась, образуя особую самостоятельную ветвь константинопольской керамической полихромии (Mijatev Kr., Preslavskata keramika. Sofia, 1936; Akrabova-ZandovaIv., Preslavskata risuvana trapezna keramika. Preslav, Sofia, 1976, II; Totev T., Manastirat v «Tuzlalaka» — centar na risuvana keramika v Preslav prez IX–XV v. Sofia, 1982).
Больше всего полихромной византийской керамики известно по находкам в Херсонесе (Залесская В.Н., 1985). Только немногочисленные ее экземпляры попадали на Русь — в Киев, Гнездово, Новгород, есть они и в южных городах — в Тмутаракани, Керчи и в Саркела — Белой Веже (Макарова Т.И., 1976, с. 13–20, табл. II–IV). В настоящее время керамика с полихромной росписью под прозрачной бесцветной глазурью (а иногда и без нее, как это видно по находкам в Херсонесе и сведениям пресвитера Теофила) хорошо изучена. В ее византийском происхождении сомнений нет. Это касается скромных кружек или чашек, проникавших с IX в. в далекие северные регионы Руси и связанных с литургической практикой у населения, приобщавшегося к христианству (Залесская В.Н., 1985, с. 8, 9). Это относится и к таким редким произведениям керамического ремесла, как тарелка с сэнмурвом и кружка, найденные в кургане Гнездова (табл. 27, 3), и выполненное в более богатой гамме блюдо из Киева (табл. 27, 2).
Одновременно с полихромной на Русь проникала и более простая по способу изготовления византийская посуда, чаще мелкая — открытые блюда с характерным рельсовидным венчиком и пятнистой зеленой, реже желтой поливой. В центре их размещается оттиснутый в штампе рельефный орнамент с раннехристианскими символами. Формы этой посуды восходят к позднеримской керамике с красным лаком, на сложение орнаментации большое влияние оказал Ближний Восток (Якобсон А.Л., 1959, с. 350–357).
Больше всего такой керамики найдено в слоях IX–XI вв. Тмутаракани, Корчева и Саркела — Белой Вежи. Вероятно, к такой посуде относились обломки сосудов, найденные Э.В. Хвойкой в Белгородке (Хвойка В.В., 1913, с. 85) и М.К. Каргером в Киеве (Макарова Т.И., 1967, с. 11). Эта керамика составляет большую часть всей византийской поливной посуды, попадавшей в Восточную Европу в IX–XI вв. Помимо указанных городов, она встречается во многих местах южного побережья Крыма и на памятниках салтовского времени. Как мы видели, знакомство с нею не прошло бесследно для становления собственного поливного дела на Руси.
Попадала на территорию Руси и Византии и красноглиняная керамика, покрытая зеленой или желтой поливами по ангобу. Орнаментировалась она чаще всего гравировкой (граффито). Это преимущественно блюда на кольцевых поддонах, иногда довольно крупные. Встречаются и красноглиняные поливные кувшины или бутыли. Обломок такого сосуда был найден в Старой Рязани, на Пронском городище (Монгайт А.Л., 1955, с. 158, рис. 123). Есть обломки красноглиняных поливных сосудов с орнаментом граффито и в Серенске (Никольская Т.Н., 1968, 1971). Большинство находок подобной керамики с желтой, зеленой и бесцветной глазурью в древнерусских городах связано с послемонгольскими слоями.
С XI в. на Русь начинает проникать высокого качества фаянс из различных центров Ирана и Закавказья. Большая коллекция такой керамики с росписью люстром была собрана в Новогрудке. Не менее 10 пиал, найденных там, изготовлены в знаменитых мастерских Ирана, в Рее, Кашане (Гуревич Ф.Д., 1968, с. 34–36).
Большая серия сосудов, похожих на иранские сосуды с люстром, была найдена в культурном слое Новгорода (Медведев А.Ф., 1963, с. 269–285). Некоторые из них правильнее было бы назвать люстровидными: люстр, обладающий характерным блеском, заменен на них росписью оливкового и коричневого тонов. Такая имитация настоящего иранского люстра производилась в Средней Азии с IX–X вв. (Большаков О.Г., 1954, с. 9). Определенное число сосудов с люстром концентрировалось в районе богатой боярской усадьбы, принадлежавшей, вероятно, боярской семье Лукиничей. Обломки чаш и блюд, найденных здесь, датируются XI–XII вв.
Особенно интересная коллекция иранской посуды с люстром была найдена при раскопках Старорязанского городища (Монгайт А.Л., 1974, с. 43, примеч. 48; Даркевич В.П., Стародуб Т.Х., 1983, с. 183–194). Кроме обломков пиал и чаш, здесь были найдены фрагменты иранских кувшинов и бутылей. Роспись этих сосудов разнообразна и по характеру ее устанавливается, что их изготовляли не только в Рее и Кашане, но и в Херсонесе и Закавказье. В.П. Даркевич предполагает, что пути, по которым поступала эта керамика в Рязанское княжество, были не только днепровский и волжский, но и караванные дороги из Средней Азии в Поволжье.
Находки иранской керамики есть и в других древнерусских городах домонгольского времени, есть они и в Волжской Болгарии.
Особый интерес представляет находка иранского кувшина в землянке XII в. в Суздале. Он сделан из хорошо отмученной серой глины и покрыт полихромным эпиграфическим орнаментом, размещенным на тулове сосуда (табл. 27, 9). Близкий по форме иранский кувшин найден в обломках в одном из погребений Гнездовского могильника (табл. 27, 4). Трудно с уверенностью определить происхождение глиняного водолея, найденного в кургане конца X в. Шестовицкого могильника (табл. 27, 5). У водолея три ручки в верхней части и трубчатый слив. На дне сосуда орнамент из трех переплетающихся змей (Блифельд Д.И., 1977, с. 174, рис. XXIX). Судя по тесту, похожему на тесто крымских корчаг, крымское происхождение этого оригинального сосуда не исключено.
С раннего времени на территорию северо-восточной Руси проникала керамика, изготовленная в Волжской Болгарии. Это преимущественно красноглиняные кувшины с вертикальным лощением, встречается и посуда из белой глины. Кувшины из красной глины с лощением найдены в курганных погребениях Михайловского и Тимиревского могильников Ярославского Поволжья (табл. 27, 6–7). Находки таких кувшинов есть и на Тимеревском поселении (Мальм В.А., 1963, с. 49, рис. 28). Болгарская керамика есть и в Белоозере в слоях X–XII вв. Попадали сюда из Волжской Болгарии и сферо-конусы (Голубева Л.А., 1969, с. 40–43, рис. 1, 3; 1973, с. 179).
Хорошо известны находки болгарской керамики на славянских и муромских поселениях и в окрестностях Мурома (Горюнова Е.И., 1961, с. 179). Особенно большое количество различных видов столовой болгарской керамики — кувшинов, горшков, фляг, мисок — распространилось на территории Владимиро-Суздальского и Рязанского княжеств. Проникновение ее началось с XI в. и продолжалось в XII–XIII вв. Болгарская керамика известна по многочисленным находкам во Владимире, Суздале, Старой Рязани, Пронске, Переяславле Рязанском, Ярополче Залесском (Седова М.В., 1973, с. 42; 1978, с. 96; Седов В.В., 1963, с. 40; Монгайт А.Л., 1961, с. 327; Хлебникова Т.А., 1962, с. 137, 138).
Под влиянием болгарского керамического производства местные керамические центры начинают выделывать керамику, которая по качеству обжига посуды сравнялась с болгарской, а по формам явилась дальнейшим развитием местных традиций. В изготовлении столовой керамики (кувшины, миски, блюда) местные мастера даже добились некоторых усовершенствований. Вероятно, среди них работали и болгарские керамисты, переселившиеся на Русь после разрушения Волжской Болгарии татарами.
Вероятно, через Волжскую Болгарию в древнерусские города проникали из Хорезма фляги и кувшины, украшенные отпечатками мелких штампов. Обломки фляг со штампованной орнаментацией найдены в Переяславле Рязанском и Пронске (Монгайт А.Л., 1961, с. 326, рис. 146, 4, 5). Образцы подобной керамики были обнаружены в мастерской керамиста XII–XIII вв. в Мерве (Пугаченкова Г.А., 1958, с. 78–91). Такую керамику, как в Мерве, так и в Иране, украшают зооморфные мотивы, в частности рельефные изображения рыбок, размещенные по кругу на тулове сосудов.
