Отмеченное обстоятельство позволяет заключить, что тектоническая подсистема архитектурной пластики принимала немалое участие в формировании новой архитектурной образности. Она способствовала не только динамизации через обогащение вертикальных ритмов (отвечая в этом отношении общеевропейской эволюции стиля в сторону готики), но и переходу всей пластики в многоярусное построение.

Сказанное о карнизах может быть перенесено на бо́льшую часть подсистемы орнаментального декора второй половины XII — начала XIII в., связанной с белокаменной архитектурой. Последняя, как известно, развивалась в Галицко-Волынском и Владимиро-Суздальском княжествах, использующих опыт романских мастеров; она (эта часть подсистемы) органически сливалась с тектонической и тематической подсистемами. При этом процесс носил двусторонний (взаимонаправленный) характер. С одной стороны, элементы тектонической подсистемы покрываются орнаментальной резьбой и таким образом сами превращаются в орнаментально-декоративные элементы (например, капители, колонки, карнизы) и даже цепочки элементов — бордюры и панели. С другой стороны, элементы тематической подсистемы (рельефы антропоморфного и зооморфного характера), в свою очередь, выстраиваются в ряды и более широкие по площади композиции, которые тоже можно рассматривать как бордюры и панели («ковры»).

Однако другая часть орнаментальной подсистемы развивалась в условиях традиционного зодчества (кирпич, дерево), и здесь отмеченного выше взаимопроникновения декоративных подсистем не было. Промежуточное положение (между белокаменной резьбой и кирпичной орнаментикой) занимал декор из майоликовых плиток, переживавших расцвет именно в это время.

Простейшим элементом орнаментальной подсистемы белокаменного зодчества остается покрытая резьбой капитель. Она была известна и ранее, но только теперь становится неотъемлемым элементом архитектурного декора.

Капители орнаментальной подсистемы рассматриваемого времени, как правило, растительного характера: орнамент либо покрывает тело капители, сливаясь с ним, либо растительные мотивы выполнены в трехмерной манере, и тогда капитель приближается к корзиночной (коринфизированной) форме. Отчасти это зависело от функции капители, но в неменьшей мере и от мастеров. Исторический ряд представляется в следующем виде.

1. Большие капители, венчающие фасадные полуколонны храма в Боголюбове, наиболее пластичны. Судя по дошедшим фрагментам они имели коринфизированную форму (из трех рядов сильно отогнутых аканфовых листьев) (табл. 111, 9) (Вагнер Г.К., 1969а, рис. 50). Последняя сохранена в капителях Успенского собора 1158–1160 гг., но здесь наряду с пластичными капителями появились капители с плоской резьбой (табл. 111, 10) (Вагнер Г.К., 1969а, рис. 77–80).

2. В капителях церкви Покрова на Нерли (около 1165 г.) резьба аканфовых листьев еще более уплощается и стилизуется. Впервые появляются аканфовые листья на винтообразно закрученных стеблях (табл. 111, 11) (Там же, рис. 121а).

3. В капителях собора Рождественского монастыря (1192–1196) ряды аканфовых листьев сокращаются до двух (Там же, рис. 137а).

4. Капители Дмитриевского собора (1194–1197) близки к капителям ц. Покрова, но более «кудрявые» (табл. 111, 12) (Там же, рис. 151, 152а).

Фасадные капители Суздальского собора не известны. В Георгиевском соборе Юрьева-Польского вместо растительных капителей появляются капители с рельефами восточных персонажей (табл. 111, 14) (см. ниже).

Примерно в такой же ряд выстраиваются капители порталов, барабанов и аркатурно-колончатых поясов (Вагнер Г.К., 1969а, рис. 47, 78, 92, 119, 129, 131, 132, 154, 186, 230, 237); для Нижнего Новгорода (Воронин Н.Н., 1962, рис. 22) с тем лишь отличием, что в Суздальском соборе на порталах появились широкие капители с более фантастическим построением листьев, а также «блочные» (горизонтально-призматические) капители с довольно крупными рельефами львов (табл. 11, 13а) (Вагнер Г.К., 1976а, с. 78, рис. 17–20, 24, 25). На порталах Георгиевского собора Юрьева-Польского кубоватые капители покрыты замысловатой растительной плетенкой (Вагнер Г.К., 1964, табл. XXIX–XXXI, XXXV).

Вслед за капителями в орнаментальную подсистему второй половины XII — начала XIII в. входит резьба самих колонок — от малых (во фризе) до больших — их баз и консолей, а также архивольтов порталов. Здесь наблюдаются следующие закономерности.

1. Прежде всего (с середины 60-х годов XII в.) стали орнаментировать архивольты порталов (ц. Покрова на Нерли). Резьба носила исключительно растительный характер (пальметты в эллипсовидном плетении и в виде рядоположения) (табл. 112, 1) (Вагнер Г.К., 1960а, рис. 119).

2. Приблизительно в это же время появилась резьба на белокаменных карнизах, консолях, и косяках порталов в кирпичном зодчестве Рязани (Борисоглебский собор) (Вагнер Г.К., 1963, с. 23).

Эта резьба была тоже растительной, но ее формы и их ленточное обрамление (в виде ромбов) отличались меньшей правильностью. Кроме того, в резьбе отмечено разнородное происхождение мотивов (Кавказ, Балканы и др.) (Там же, с. 29; Корзухина-Воронина Г.Ф., 1929, с. 69–82).

3. В 80-х годах XII в. в Чернигове возобновляется (на короткое время) интерес к резьбе с зооморфными мотивами как в «чистом виде» (большая капитель с фигурой льва от фасадной полуколонны Благовещенской церкви 1186 г. (Воробьева Е.В., 1976, с. 177), так и в ременном плетении (киворий той же церкви) (табл. 112, 30) (Рыбаков Б.А., 1949, рис. 48). Аналогичное явление в это же время имеет место во Владимире (галерея Успенского собора 1185–1189 гг.), но оно отразилось лишь в форме зооморфных консолей, в декор которых входит и плетенка (Вагнер Г.К., 1969, рис. 128а, б).

4. С 90-х годов XII в. в резьбе архивольтов появляется ромбовидное ленточное плетение (собор Рождественского монастыря во Владимире) (Вагнер Г.К., 1969а, рис. 142), которое косвенно (именно косвенно) захватывает в свою орбиту зооморфные мотивы (Дмитриевский собор во Владимире, табл. 112, 2, 38) (Вагнер Г.К., 1969а, рис. 186, 230, 233), создавая предпосылки для будущей тератологии. При этом в резьбу частично включены и антропоморфные мотивы (табл. 112, 3). Такой же резьбой (но с меньшим использованием зооморфных мотивов и более регулярной ленточно-растительной орнаментикой) покрываются колонки междуярусного фриза (Там же, рис. 154). Здесь антропоморфные мотивы отсутствуют.

5. С 30-х годов XIII в. ленточно-растительная резьба с включением зооморфных мотивов распространяется и на колонки порталов (Суздальский собор) (табл. 111, 19) (Вагнер Г.К., 1976б, рис. 16, 21, 22). Особой любовью пользуется так называемая сасанидская пальметта.

6. К середине 30-х годов XIII в. резьба порталов разъединяется на чисто растительную (или ленточно-растительную) и зооморфную (Георгиевский собор в Юрьеве-Польском). В области растительной орнаментики отдается предпочтение мотиву «древа жизни» (табл. 112, 28) (Вагнер Г.К., 1964, табл. XXIX–XXXI). Тератологический элемент из сферы белокаменной резьбы переходит в область живописи (роспись врат Суздальского собора) (Вагнер Г.К., 1976, рис. 77–82, 84-104).

Эволюция консолей и без колонок фризов была менее сложной. Фигурные (зооморфные и антропоморфные) консоли появились (вместо прежних клинчатых) впервые, по-видимому, в ц. Покрова на Нерли (табл. 111, 17) (Вагнер Г.К., 1969а, рис. 91–94). При этом ни ленточные, ни растительные элементы не использовались. Как уже говорилось, в консолях галерей Успенского собора во Владимире зооморфные мотивы (звериные маски) осложнены ленточным плетением. Это открыло путь к тератологизации консолей Дмитриевского собора. Однако, как и в консолях Успенского собора, она коснулась лишь баз колонок, но не самих консолей (Там же, рис. 154). В дальнейшем консоли превратились в кубические постаменты (базы) колонок. В Нижнем Новгороде их декорировали растительным орнаментом (табл. 111, 19а) (Воронин Н.Н., 1962, рис. 22). Несколько раньше это имело место в Старой Рязани. Во фризе Суздальского собора зооморфные мотивы перемежаются с растительными (табл. 111, 19) (Вагнер Г.К., 1976б, рис. 32–43), следовательно, наметившаяся «тератологизация» распадается, а из фриза Георгиевского собора зооморфные мотивы почти вообще исключены (табл. 111, 20). Налицо, таким образом, известное расхождение с тем, что в это время наблюдалось в орнаментике рукописных книг.