Борисо-глебовские энколпионы не были широко распространены, их производство связано, видимо, с узким кругом Вышгородско-Киевского ареала и относилось к сравнительно короткому времени — второй половине XI–XII вв.

Более поздними являются энколпионы конца XI — первой трети XIII в., сохранявшие ту же форму креста, но имевшие изображения в технике высокого рельефа, отлитые в литейной форме. На некоторых из них и надписи переданы высоким рельефом, часто в зеркальном отражении. Определенную серию этих крестов с надписью «Богородица помогай» датируют временем татаро-монгольского нашествия (Рыбаков Б.А., 1948, с. 262) (табл. 19, 20). Это предположение находит подтверждение в том, что подобные кресты были обнаружены в татарских поселениях Поволжья. Они принадлежали русским людям, угнанным татарами в плен. Характерно, что среди русских вещей — нагрудных икон и крестов-энколпионов, найденных на территории Золотой Орды, много южнорусских форм, что может свидетельствовать о том, откуда в первую очередь угоняли пленников в татарские становища (Полубояринова М.Д., 1978, рис. 11, 37).

Кресты-энколпионы, близкие по форме к южнорусским типам, были найдены и в городах Смоленщины и Белоруссии: Мстиславле, Гродно, Могилеве, Бресте, Друцке (Алексеев Л.В., 1974, с. 204–219), а также на Северном Кавказе (Кузнецов В.А., 1968, с. 80–86). Они представлены не только домонгольскими образцами, но более поздними формами XIII–XIV вв., а также односторонними и двусторонними наперсными крестами, характерными уже для XV в.

Их носили поверх одежды, «на вороте», как это изображено на фигуре мастера Авраама на Сигтунских дверях Софии Новгородской. Небольшие энколпионы носили как кресты-тельники, они повторяют по форме большие энколпионы (табл. 104, 2, 5). Иногда эти небольшие крестики украшали только инкрустацией (табл. 104, 7, 8, 13, 14).

В первой трети XIII в., когда массовое производство энколпионов, производившихся в основном в Киевской земле, было прекращено ордынским нашествиям, исчезают описанные выше формы. Находки отдельных экземпляров в слоях второй половины XIII — начале XIV в., говорят лишь о бытовании старых изделий. Появляются новые, более поздние виды крестов-энколпионов четырехконечной формы, с закругленными концами и небольшим квадратом в средокрестии, где отливали рельефом фигуры Бориса и Глеба в рост с мученическими крестами, которые они держат перед грудью правой рукой и мечами в левой руке (Николаева Т.В., 1960, с. 102–104). Возможно, что подобные типы крестов появились впервые на Киевщине, поскольку они представлены прежде всего южнорусскими находками. Но большее распространение они получили в средней полосе Руси. Изображения Бориса и Глеба в ранней южнорусской иконографии, впервые представленной на южнорусских печатях, имели на этих крестах символику охранителей и защитников Русской земли от неверных, которая становится особенно актуальной для времени Батыева ига.

Во второй половине XIII в. медные литые кресты-энколпионы постепенно исчезают, уступая место наперсным крестам-мощевикам, которые делали из драгоценных металлов и имели другие символические изображения. Они не были массовой продукцией, их заказывали лишь знатные духовные и светские лица. Более дешевые вещи делали по-прежнему из меди и медных сплавов, по форме они являлись подражанием изделиям из драгоценных металлов. И все же меднолитых изделий становится значительно меньше, чем в домонгольское время. Надежно датированных произведений второй половины XIII в. нет, тем более что археологически этот период изучен очень слабо. Отнести сохранившиеся в музейных коллекциях произведения к этому раннему времени можно только на основе стилистических и эпиграфических признаков.

Серебряные кресты-мощевики, сделанные в XIV в., иногда служили ковчегами для домонгольских энколпионов, которые сами по себе уже рассматривались как священные исторические реликвии. Один из таких крестов с гравировкой и чернью по серебру был сделан в Новгороде. Изображенные на нем сцены Распятия и четырех праздничных сюжетов на лицевой стороне, Богоматери Знамения с архангелами Михаилом и Гавриилом и святыми Николой и Михаилом Исповедником на обороте имеют стилистические особенности новгородской живописи. Характерны для Новгорода и сюжеты, например Знамения Богоматери (Николаева Т.В., 1976, с. 71–74, рис. 28, 29).

Для XIV в. стали характерны кресты-мощевики формы квадрифолия с закругленными или килевидными концами и с квадратом в средокрестии (табл. 104, 18, 21, 22). В исторических документах (Духовные грамоты, вкладные и описные книги монастырей) эти изделия называли и крестами и иконами, так как в средокрестии помещалось обычно иконографическое изображение, например распятия с предстоящими, а иногда изображения были и на концах креста и на его оборотной стороне. Такие кресты входили в состав княжеской гривной утвари, их передавали из поколения в поколение, придавая им значение важных исторических реликвий. Известна целая серия крестов-мощевиков, принадлежавших великим и удельным князьям.

Основной техникой изготовления квадрифольных крестов являлось серебряное или медное литье, гравировка и чернение. В первой половине XIV в. изображения на крестах наносили жирной черненой линией только по основным линиям рисунка без детальной проработки; к концу XIV в. чернью заполнялась узкая полоса гравированного рисунка с большей детализацией изображений. На протяжении всего XIV в. часто применялась просто гравировка. Техника гравировки с чернью получила дальнейшее развитие в XV–XVI вв., когда ее используют не только на серебре, но и на золоте.

Многочисленные нагрудные каменные иконки сохранились в ризницах древних церквей и монастырей. В них отражены самые ранние иконографические сюжеты и лицевые изображения, имеющие разнообразную символику, в которой нашли отражение и кое-какие языческие представления славян (Николаева Т.В., 1983).

Обычай носить каменные иконки на груди пришел на Русь из Византии, но здесь он приобрел особенности, продиктованные местными условиями. Византийские произведения мелкой пластики делались из драгоценных и полудрагоценных камней твердых пород, которые сами по себе считались священными. Это были камеи на сапфире, изумруде, ониксе или жадеите или нагрудные иконки на ляпис-лазури, яшме и чаще всего стеатите.

На Руси для производства нагрудных иконок использовали местные породы мягких камней. Это сланцы разных оттенков и структур. На юге большинство иконок делали из розового синеватого овруческого шифера, на севере — из сланцев серого и темно-серого цветов. Использовали также камни-жировики и простой мергель. Некоторые русские иконки сделаны на привозных камнях — пирофилитах и стеатитах. Кроме монастырских и церковных коллекций, каменные иконки находили и при археологических раскопках.

Распространение находок каменных иконок свидетельствует о том, что делали их во многих древних русских городах. Производство иконок было городским ремеслом, так как они полностью отсутствуют среди курганных древностей. Известные на сегодняшний день каменные иконки найдены в следующих пунктах: Херсонес, Киев, Чернигов, Княжа Гора (Родень), Крылось (Старый Галич), Волынь, Шумск, Стележенецкое городище, Тмутаракань, Таганрог, Изяславль, Червень (близ Люблина), Минск, Полоцк, Смоленск, Витебск, Пинск, Туров, Новогрудок, Волковыск, Любеч, Вщиж, Стародуб. Слободка, Владимир, Суздаль, Гороховец, Ростов Ярославский, Старая Рязань, Казань, Увек, Болгары, Москва, Подмосковье, Новгород, Вологда, Белозерск.

Древнейшими центрами производства каменных иконок были Херсонес, Киев и Новгород. Первый являлся одним из центров византийской культуры, оказывавших большое влияние на русских мастеров, особенно в области иконографии и техники изготовления вещей.

Киев с XI в. был крупным центром по производству каменных иконок; именно здесь впервые появляются специальные мастерские, в которых работали мастера-профессионалы, создавшие свои приемы резьбы и свой четко отработанный стиль произведений с близкими эпиграфическими признаками надписей. Об этом может свидетельствовать серия иконок южнорусского происхождения, имеющая почерк одной художественной мастерской. Это иконки с изображением распятия с предстоящими, Богоматери Никопеи, Бориса и Глеба, Симеона и Ставрокия, Дмитрия Солунского (Николаева Т.В., 1983, табл. 5, 4; табл. 5, 1; табл. 5, 3; табл. 6, 4; табл. 6, 5; Рындина А.В., 1975, 1978).