Я выхожу из своей комнаты, которую я использовала только для хранения одежды и своей коллекции книг. Я не спала там всю неделю.

Остановившись в коридоре, я постукиваю себя по подбородку. Я знаю, что не оставила его внизу. Может быть, я отнесла ее в комнату Девлина, в свою растущую стопку книг в мягкой обложке на тумбочке.

Когда я проверяю стопку, ее там нет. Я перехожу на сторону кровати Девлина и перебираю книги по психологии, которые он читает.

— Ага!

Я беру свою книгу в мягкой обложке о японском искусстве кинцуги, поэтическом ремесле ремонта разбитой керамики золотом, символизирующем принятие недостатков, превращая то, что разбито, в еще более прекрасное произведение искусства. Это любимая практика искусства, о которой мне нравится читать, потому что я чувствую связь с красотой в принятии шрамов и разбитых частей.

Переворачиваю книгу и обнаруживаю новую закладку, торчащую из верхней части. Это настоящая закладка, в отличие от обрывков бумаги и квитанций, которые я обычно использую. — Что ты здесь делал?

— Я украл ее. Вместе с несколькими другими.

Девлин прислонился к открытой двери, засунув руки в карманы джинсов.

— И кто теперь вор?

Ухмыляясь, я проверяю стопку книг на его тумбочке и убеждаюсь, что между названиями книг по психологии есть и мои книги. Даже «Звездная пыль», книга, которую, как я упоминала, мама читала мне в первый раз, когда я сидела с ним на крыше. Когда он их взял?

Я протягиваю книгу. — Ты прочитал ее всю?

— Да. — Девлин отклеивается от дверной коробки и подходит ко мне. Он обхватывает мою талию сзади. — Это напомнило мне, как мама читала мне. Я был совсем маленьким. — Его голос опускается ниже, с оттенком меланхолии. — Я едва ли могу вспомнить это ясно. Только мутные обрывки воспоминаний с ночником, который отбрасывал звезды на стену.

Я опускаю «Звездную пыль» и поворачиваюсь в его объятиях, обвивая руками его шею, запуская пальцы в его густые волосы. — Похоже, она провела с тобой много времени. Держись за эти воспоминания.

Девлин хмыкает и притягивает меня в поцелуй. Он быстро отстраняет нас обоих, разжигая огонь в моем животе. Мы падаем на кровать, где Девлин кладет меня к себе на колени и целует мою грудь, а затем снимает с меня рубашку.

— Я хочу тебя, — прошептал он мне в кожу. — Всю тебя. Я хочу оставить тебя для себя и никого больше не пускать в наш пузырь.

Наш пузырь.

Задыхаясь, я прижимаюсь к Девлину, когда его губы проводят по моей коже, шепча то, чего я была слишком измучена, чтобы желать. Потому что я больше не та маленькая девочка, которая верит в то, что можно загадывать желания на звезды.

Но для Девлина? Возможно, я смогу найти способ снова поверить, надеяться. Поверить, что он не лжет.

Все становится горячим и тяжелым, его руки следуют по тому же пути, что и рот. Он делает паузу, откидывается назад, чтобы посмотреть на меня.

— В чем дело?

— Давай сходим куда-нибудь сегодня вечером. — Девлин приближает свой рот к моему. — Мы поедем за город, можем даже снять номер в отеле.

— Как свидание?

— Да.

Я дважды моргаю, ища развязку. — Что плохого в том, чтобы потусоваться в городе? Пиццерия на главной популярна для свиданий. Или, э-э, так я слышал.

— Я хочу сделать это правильно. — Он прочищает горло, опуская глаза и продолжает, бормоча: — Это то, чего ты заслуживаешь. Ты этого достойна. — Он вдыхает, снова встречаясь с моими глазами. Кажется, часть его уверенности восстановилась. — Я считаю: — Все или ничего.

Из меня вырывается смех. — Хорошо, конечно.

Девлин усмехается, снова захватывая мой рот в обжигающий поцелуй.

Когда я позже выхожу из душа, на моей кровати лежит великолепное черное платье. Увидев бирку, у меня отпадает челюсть. Это дизайнерское. Высококлассное и новое.

Не может быть, чтобы за несколько часов после того, как Девлин пригласил меня на свидание, он успел его купить. Неужели он уже давно планировал сегодняшний вечер?

Платье — это еще не все, есть еще украшения и туфли.

Мои глаза выпучиваются, когда я подсчитываю стоимость дизайнерских этикеток. Этого достаточно, чтобы я подумала о продаже всего этого на eBay. Я могла бы оплатить еще три или четыре месяца аренды, или заплатить за мамины лекарства от аутоиммунного заболевания, которое у нее диагностировали. Это был бы практичный поступок.

Прикоснувшись к роскошному материалу сексуального платья, я впиваюсь зубами во внутреннюю сторону щеки. Это самый приятный подарок, который я когда-либо получала, и он прекрасен. Идеально подходит к моему стилю, если он у меня есть, кроме стиля — шик из магазина уцененных товаров.

Когда Девлин попросил о свидании за городом, я не думала, что он имел в виду именно это.

Я уже собиралась задать ему вопрос, когда обнаружила, что он наблюдает за мной от двери, застегивая пиджак. Он сшит на заказ, а его волосы зачесаны назад с использованием какого-то средства, но все еще выглядят трогательно. Мой желудок опускается на дно от того, как сексуально и нарядно он выглядит в костюме.

— Черт, — одобрительно протягиваю я, разглядывая его ансамбль.

Девлин одаривает меня кривой улыбкой, от которой у меня внутри все перестраивается. — Это все для тебя. Я хочу подарить тебе что-нибудь приятное.

— Это прекрасно. — Я жестом показываю на платье. — Помоги мне разобраться с этой молнией, я не привыкла к этому модному дерьму.

Ответный смех Девлина глубокий и непринужденный, свободный, каким он редко предается.

В лимузине на обратном пути Девлин увлеченно проводит по моей руке, от ладони к кончикам пальцев, вызывая покалывающие ощущения по руке. — Ты делаешь меня жадным, Блэр.

То, как он произносит мое имя, — это заклинание, окутывающее меня. Он не просто задевает мои сердечные струны, он сливается со всем моим существом и затрагивает место глубоко внутри меня, которое я так долго игнорировала.

Наше свидание было таким совершенно правильным. Когда я сомневалась, стоит ли мне идти ужинать в какое-нибудь престижное место в городе, Девлин усмехнулся и признался, что ему хочется пиццы. Мы провели более двух часов за огромным пирогом, с удовольствием придумывая истории о том, что другие посетители подумали, что мы там делаем в таком нарядном виде. Мне больше всего понравилась история о том, что мы были мафиози и тайным шпионом, влюбленными друг в друга, но безусловно влюбленными. Я хотела запечатлеть яркость глаз Девлина и счастливый изгиб его улыбки.

Когда мы подъезжаем к Сильвер Лейк Форест Эстейтс, уличные фонари создают прерывистые лужи янтарного света, разливающегося по задней части лимузина.

Это не моя жизнь. Это так далеко от моей реальности, где мы с мамой делим на ужин замороженные продукты и спим в трейлере с тонкими стенами. Это жизнь, в которую я попала по принуждению, где был выбор: приспосабливайся или умри.

Но я хочу, чтобы так и было.

Я всегда живу с единственной целью — помочь маме выпутаться из папиных долгов, помочь с огромным финансовым бременем, выбрать разумную специальность в колледже, а не то, что мне действительно интересно. С Девлином я могу быть эгоистичной. Я получаю разрешение любить маму как свою дочь, вести нормальную подростковую жизнь. Мне больше не нужно отталкивать от себя все легкомысленные вещи.

С Девлином я могу быть той идеалистической версией себя, которую, как мне казалось, я разбила много лет назад. Выжившей во мне не нужно так упорно бороться каждый день.

Я поворачиваюсь навстречу прикосновениям Девлина, целую его, заталкивая все свои мечущиеся мысли в скольжение наших языков, скрежет зубов по коже, говоря ему своим ртом, как сильно я хочу этого. Хочу его.

Когда мы возвращаемся в дом, чувствуется ощутимая энергия. Она появляется, когда Девлин помогает мне выйти из лимузина, когда он отсылает водителя, и когда мы заходим в дом. Девлин останавливает меня у входа и берет за запястье.