Поцелуй разгорается, как пожар на пяти сигнализациях, пылает и поглощает нас в желании. Я не ожидала, что он будет целовать меня так, словно я его любимое блюдо. Я не знаю, потрясен ли он так же, но, судя по приглушенному стону, который вибрирует у меня на груди, я догадываюсь.

Его язык скользит по моему горлу.

Пальцы Девлина впиваются в мою щеку и челюсть. Он обхватывает меня за талию, прижимая к себе, словно хочет быть единственным, кто владеет каждой моей частичкой.

Боль между моими ногами усиливается. Это уже слишком.

Я отталкиваюсь от него, задыхаясь и прижимаю руку к своим распухшим губам.

Глаза Девлина закрыты капюшоном, зрачки — бездонные ямы, поглощающие его темные глаза. Он проводит пальцами по краям рта.

Его внимание падает на мои покалывающие губы. Он крепче сжимает мою талию, словно хочет втянуть меня в еще один поцелуй. Я кладу руку ему на грудь, чтобы не дать ему снова подхватить меня на руки.

Прежде чем кто-то из нас успевает сказать что-нибудь о поцелуе, к нам вваливаются товарищи Девлина по команде, празднуя победу.

— Да! Чувак, это был такой хороший удар!

— Ты видел эту игру?

— Дьявол вернулся!

Они втягивают меня в свою компанию, похлопывая меня по спине. Даже Трент и Шон, кажется, рады моему присутствию.

— Хорошая работа, Дэвис. — Бишоп взъерошивает волосы Девлина. — Ты должна приходить и на наши официальные матчи. Ты — талисман удачи.

Я натянуто смеюсь, чувствуя себя странно из-за того, что меня раздавили посреди толпы высоких футболистов. От них всех воняет. Это не приятный и землистый запах, как аромат Девлина.

— Я думаю, вы, ребята, прекрасно обойдетесь без меня. Разве вы не выигрываете все время?

— Да, но не так. — Бишоп кивает в сторону Девлина. — Я не видел, чтобы ты так играл со времен СП. Как будто тебе не плевать на победу.

Девлин отмахивается от него. Он вырывается из объятий и уходит, оставляя меня посреди стада потных футболистов.

— Подожди! — Я протискиваюсь сквозь клубок конечностей и с трудом выбираюсь наружу, бегу трусцой за Девлином, чтобы догнать его. — Куда ты идешь?

— В душ.

— Хорошо, — тяну я на длинном слоге. — И… что ты мне должен?

Девлин останавливается, бросая на меня горячий взгляд. — Хочешь еще? — Он издал чувственный смешок, изгиб его рта стал непристойным, когда он окинул меня взглядом. Он хватает меня за запястье. — Отлично, пойдем в душевую. Я прижму тебя к кафелю, и твои крики будут разноситься эхом по всей раздевалке.

Все мое лицо пылает, а внутренности перестраиваются. В чем его проблема? Я сделала то, что он хотел.

— Перестань быть таким мудаком! — Я выдергиваю руку из его крепкой хватки. Понизив голос, я спрашиваю: — А как же мои деньги?

Изменения в выражении лица Девлина едва заметны, но я вижу, как он отгораживается от меня. Я не понимаю, в чем заключается его сделка, но каким-то образом я его разозлила.

— Тебе заплатят, — рычит он, отходя от меня.

Я смотрю, как его спина удаляется в здание, больше не заботясь о том, что короткий подол юбки развивается от ветра.

Горячая вода льется мне на голову, стекая по рукам. Они упираются в кафель душевой в раздевалке, сгибаясь при каждом резком вдохе, который я втягиваю в легкие. Вода не заглушает стук крови в ушах и не отвлекает от того, насколько тверд мой член.

Я не буду прикасаться к себе, думая о ней.

Мои руки сжались в кулаки. Я со скрежетом бью одной из них о скользкую плитку.

— Чертова зараза, — бормочу я.

Мой член пульсирует, как только слова покидают меня. Поцелуй повторяется без остановки, бомбардируя меня звуками дыхания Блэр, тем, как она прижималась ко мне, и приливом желания поглотить ее прямо там, на поле, на глазах у всех.

Я все еще чувствую ее вкус на своих губах.

Я провел тыльной стороной ладони по своему рту, не обращая внимания на пульсацию в паху.

Блэр снова заставила меня забыть об игре. Целуя ее, я упустил из виду, что ей нужны только мои деньги. Это чертова приманка, которой она владеет снова и снова.

Она мастерски умеет вторгаться в мои чувства, подрывать мои планы и опьянять меня своими умными глазами цвета виски.

Я думал, что унизив ее поцелуем ее злейшего врага, я выжгу это маленькое наваждение из своего организма, но нет. Вместо этого она расцвела. Это новое любопытство выходит из-под контроля теперь, когда я попробовал вкус этих плюшевых губ.

Мой член дергается, этот извращенный маленький ублюдок слишком глуп, чтобы понять, что я не намерен опускаться до уровня Блэр. Я никогда не позволю ей победить меня. Не в той игре, в которой я лучше всего разбираюсь.

— Эй, ты, грязный дьявол, я ухожу, если ты еще не закончил дрочить, — зовет Бишоп.

— Пошел ты, — ворчу я, повышая голос над душем.

Сморкание Бишопа эхом отражается от плитки. — Ты затащил туда свою маленькую леди после того, как устроил это шоу?

— Нет.

Бишоп снова смеется и шлепает по стене возле моей кабинки. — Но ты бы хотел, чтобы она была.

Мое тело определенно согласно со знающим тоном Бишопа. Вздохнув, я выключил воду. — Оставь это.

— Как скажешь, чувак. Увидимся позже.

— Да.

Бишоп уходит, а я остаюсь в пустой раздевалке с беспорядком в голове.

Я надеялся, что через день или два я приду в себя. Ненавижу ошибаться.

Блэр как никогда неотвратима. Мое внимание приковано к ней всегда, когда она рядом в школе. Я держу дистанцию, но невозможно не наблюдать за ней, даже когда я не собираюсь этого делать. Неизбежно мой взгляд ищет ее.

Она и в моих снах. Она мучает меня, когда я бодрствую или сплю.

Никогда раньше я не чувствовал такого влечения к кому-то.

Этот кампус душит меня. Я могу вырваться пораньше, чтобы проехаться по горам. К черту возвращение сюда, пока я не смогу взять себя в руки.

Пока я сижу на очередном скучном, как ад, уроке английского, все, на чем я могу сосредоточиться, — это Блэр за соседней партой. Мой периферийный взгляд притягивается к ее присутствию. Я не могу перестать думать о поцелуе на футбольном поле — не могу перестать думать о Блэр.

Мысли проносятся в моей голове, переплетаясь с замиранием сердца, когда я улавливаю запах сладкого ванильного шампуня. Думаю о том, чтобы заплатить ей за поездку со мной, отвезти ее домой и оставить ее при себе. Заманить ее в ловушку, пока я не насыщусь. Но она скользкая. Это не продлится достаточно долго, чтобы искоренить эту зависимость от нее.

Я не могу дать волю своей импульсивной стороне, независимо от того, насколько сильно желание заключить ее в свои объятия.

Это безумие, как сильно она вторглась в мои мысли. Когда я нахожусь рядом с ней, мой желудок сжимается. Это трудная задача — не заманить ее в укромный уголок. Желание пофлиртовать с ней только для того, чтобы увидеть румянец на ее веснушчатых щеках, наполняет меня до краев.

Поддаться этому — значит дать ей власть надо мной.

Что мне нужно сделать, так это отступить.

Пришло время покончить с потерями. Если я не могу контролировать себя, то следующий приемлемый вариант — устранить искушение. Я заплатил ей за поцелуй, и это будет последнее, что она от меня получит.

Блэр переводит взгляд на меня, поймав мой взгляд. Черт, когда я перестал смотреть на нее с периферии? Ее взгляд опускается к моим губам, и жар пронзает мои внутренности.

Я хочу ее.

И именно поэтому я должен остановиться.

Задания от Девлина иссякли. Прошла почти неделя.

После последнего платежа за то, что я выставила себя на показ в форме болельщиц, и поцелуя Девлин замолчал.

Измученная беспокойством, что я каким-то образом испортила сделку, я сгрызла ногти до крови. Так плохо им не было с прошлого года. Странное ощущение — снова не иметь ногтей, не могу перестать шевелить кончиками пальцев.