У меня сводит живот от правдивости ее оценки. В моем кармане телефон сидит тяжелый, как свинец. Три сообщения, отправленные папе после нашего телефонного разговора, остались без ответа.

Куклы в школе считают, что моя маска — это настоящий я, но это не так. Они видят то, что я хочу. Блэр права. Правда в том, что я изо всех сил стараюсь ни о чем не заботиться. Я отделяю все это, закапываю боль глубоко, где она не может до меня добраться.

Как она это делает? Как она всегда видит сквозь броню, которую я создал, чтобы защитить себя от разочарований?

Возможно, Блэр тоже скрывает закованного в цепи монстра, потому что ее маленькие коготки скребут по коробке, в которую я спрятал все слабости. Иногда она просачивается наружу, как хаос Пандоры, вырвавшийся из клетки, недостаточно прочной, чтобы удержать поток ужаса, отчаянно пытающегося вырваться наружу и распространиться.

Голос Блэр мягкий, когда она продолжает. — Думаю, именно поэтому ты так стараешься контролировать все вокруг себя, вплоть до точной кривой улыбки.

Я неровно смеюсь, чтобы изобразить, как она ослепляет меня, когда я меньше всего этого ожидаю. Проведя рукой по волосам, я поднимаю глаза к небу. — Я позволил тебе сидеть со мной в моем секретном месте не для того, чтобы ты подвергла меня психоанализу. Прекрати это, или ты получишь взбучку.

— Извини.

Больше удивленный тем, что она извинилась передо мной, чем тем, что она меня раскусила, я бросил на нее быстрый взгляд. Она возится с манжетами своей толстовки.

— Я тоже, — предлагаю я.

Остальное застревает у меня в горле. Я имею в виду все это — прости за то, что затаил в себе столько злости из-за ее ухода, прости за то, что сделал ее своей любимой мишенью, прости за то, что все эти годы пытался подтолкнуть ее к уходу.

— Мне жаль, — повторяю я, пытаясь вложить в извинение весь свой смысл. — Я знаю, что раньше запутался, и ты мне не поверила, но это так. Мне нужно найти еще один стакан воды, чтобы вылить на себя?

Блэр смеется, яркий звук разносится в ночи. — Не нужно, хотя я думаю, что предпочитаю тебя мокрым. — Она бросает на меня лукавый взгляд из уголка глаза. Через некоторое время она хлопает в ладоши. — Думаю, я тоже сожалею, что посягнула на твою машину.

— Нет. — Блэр удивленно поднимает брови. Я пожимаю плечами. — Если бы ты не вломилась, я бы сейчас не держал тебя здесь.

Это хреново, что мой план мести привел к этому, но я не могу сказать, что злюсь на такой поворот событий.

Она улыбается, уголок ее рта подтягивается вверх. — Мне здесь нравится.

Звезды мерцают над нами, тускло мерцают.

В последнее время я не просил звезды о том, чего хочу больше всего. Секрет, который, как я думал, Блэр разгадала.

Это невозможно, слишком много даже для волшебного желания.

Блэр смотрит на меня нечитаемым взглядом, луна окрашивает бледным светом ее лицо.

Мое глупое, беспорядочное сердце колотится, умиляясь ее красоте. Ее полные губы смыкаются, чтобы сдержать то, что она не хочет говорить.

— Что?

Она моргает, словно выходя из оцепенения. — Ты напомнил мне одного человека, которого я когда-то знала. Давным-давно.

— Кого? — Я сглатываю осколки, пронзившие мое горло.

Она тоже помнит?

— Грустный мальчик, которого я когда-то знала. Я рассказала ему о падающих звездах. — Она морщит лоб. — У тебя такой же взгляд в глазах.

Скажи ей, кричит мой разум. Скажи ей, что ты и есть тот мальчик. Что ты тоже знал ее, но она ушла.

Как и другие. Все они уходят. Никто не остается.

Часть меня не хочет говорить ей. Если я расскажу, она увидит мои слабости. Она может уйти снова. В конце концов, она уйдет. Потому что она здесь не ради меня. Блэр здесь только по другим причинам.

Не потому, что я достоин ее общества.

Не потому, что я заслужил ее доверие или привязанность.

Не потому, что я заслуживаю любой секунды, которую я украду у нее.

Мое несчастное сердце колотится, когда я смотрю на нее.

Может быть, это всегда происходило, я хотел ее так же сильно, как следующий вздох. Я просто задушил его. Научился выживать рядом с ней.

Теперь это сила, которую я не могу сдержать, потребность в ней, живущая в моих венах и костях, как лианы, обвивающие каждую часть меня.

Я потираю пальцы и обращаю свой взор к небу. Когда я замечаю падающую звезду, я указываю на нее. — Вот одна. Видишь?

Блэр хмыкает в знак признательности. — А вот еще одна. Мама читала мне книгу о падающей звезде. — Выражение ее лица становится ласковым и нежным, как тогда, когда она навещает маму в больнице. — Это была одна из моих любимых книг.

Я изучаю ее профиль в лунном свете.

Желание, бурлящее внутри, становится слишком сильным. Я переспал со многими девушками, но сейчас мне нужно что-то другое.

Слова покидают меня прежде, чем я успеваю полностью сформировать мысль. — Я заплачу тебе пять тысяч за то, что ты будешь спать в моей постели сегодня ночью. Просто спать.

Блэр вскидывает голову. — Ч-что?

— Пять тысяч, — повторяю я, сжимая челюсть.

Если Блэр упряма, то я — каменная стена. Я эгоист и ничего не могу с собой поделать.

Это первый заказ, который я официально отдал ей с тех пор, как она переехала, потому что мне нужны гарантии.

Если это мой единственный шанс, я хочу его получить. На этот раз я не буду ждать, пока звезды исполнят мои желания, я возьму его себе.

— Каков твой ответ?

Блэр раздвигает свои пухлые губы, втягивая нижнюю в рот. — Да.

Мы забираемся через окно в его спальню. Он лезет первым и я беру его за руку, чтобы удержать равновесие, когда спрыгиваю с широкого подоконника.

Удивительно, что у Девлина здесь не так уж много вещей. Она едва похожа на спальню подростка.

Первые несколько лет после ухода отца я выбирала каталоги из мусорного ведра, представляя, какой дом мы с мамой купим, если выиграем в лотерею. У меня был период, когда я мечтала лишь о том, чтобы над моей кроватью висели сказочные огоньки, а вокруг нее висела прозрачная фиолетовая занавеска.

Все эти деньги, а в комнате Девлина — большая кровать, тщательно заправленная, стена из современных темных деревянных панелей, которые я считаю дверцами шкафа, и стопка книг на тумбочке рядом с пачкой сигарет.

Это больше похоже на гостиничный номер, чем на чью-то спальню. Чисто, но безлико. Как будто он не может выразить себя в своем личном пространстве.

Даже у меня в комнате есть несколько фотографий, моя коллекция книг и несколько распечаток из библиотеки моих любимых произведений искусства со всего мира.

Я снимаю толстовку и кладу ее на лакированную скамейку из живого дерева у шкафа. Если я буду спать в ней, то перегреюсь. Я остаюсь в леггинсах и футболке команды девочек SLHS по легкой атлетике.

Подойдя к тумбочке, я наклоняю голову, чтобы прочитать корешки книг. Общественное животное. Введение в социальную психологию, — Влияние: Наука и практика и Эффект Люцифера: Понимание того, как хорошие люди становятся злыми — три первые в стопке.

— Тебе действительно нравится психология, да?

Девлин нависает над кроватью. — Мне нравится знать, как все устроено. Человеческое поведение — это… — Он обходит матрас и останавливается передо мной, обнимая меня за плечи, он подталкивает меня сесть. — Очаровательно.

Я смотрю, как он вялыми движениями снимает с себя серый хенли, оставляя обнаженной грудь. Тренировочные штаны низко свисают на бедра.

У меня пересыхает во рту. Вырез V на бедрах ведет вниз к поясу треников. Его тело выточено как произведение искусства, легкое и атлетически сильное.

Я спрятала руки под бедрами, чтобы не тянуться к его прессу.

Девлин поцеловал меня, но на этом наши отношения не закончились. То, что он поцеловал меня в озере, не означает, что он хочет меня.