Это помогло на какое-то время: чувство, что ты можешь горы свернуть и тебе все по плечу; никакой усталости, а цвета ярче и в голове свежо. Полная эйфория…

Нью-Йорк, Лондон, Милан, Париж… Вечеринки, показы, снова вечеринки и снова показы… Все проносилось перед глазами, как один день — быстро и незаметно.

В Лондоне наконец-то ненадолго увиделась с мамой. Она плакала и говорила, что я ужасно похудела. Это, конечно, ее воображение. На самом деле, выглядела я как всегда, только была ужасно бледной и не высыпалась. Жаль, что не могла побыть подольше, но ее лицо и улыбка подбадривали и спасали от угнетающих мыслей.

На Неделе моды в Париже после вечеринки, на которой я побыла всего час или полтора, потому что ужасно хотела спать, в мой номер залетела Энди с телефоном в руке и начала тыкать им в лицо.

Ее глаза возбужденно горели, а на губах играла широкая улыбка в тридцать два зуба.

— Ты должна это посмотреть.

Я устало глянула на нее и взяла телефон.

— И что там?

Экран загорелся, а мой желудок скрутило в узел — реклама для компании Криса.

Энди нажала на «play» вместо меня. Я смотрела на экран и даже не моргала.

Мы с Крисом.

Он обнимает меня.

Целует мою руку.

От этого стало плохо, и к горлу начала подкатывать тошнота. Я помнила, что произошло потом — Чикаго. Ролик закончился, а я тупо смотрела на погасший экран. Энди забрала телефон из моих ослабевших рук.

— Я даже поверила, что вы влюбленная парочка на какое-то мгновение. Он так смотрел на тебя, а ты на него. Казалось, между вами и правда что-то есть, — тараторила она, как сорока, а мне становилось хуже от ее слов. Захотелось ужасно курить. Я уже не слышала, что там говорила Энди, взяла пачку сигарет и вышла на балкон.

Меня как будто прокрутили несколько раз в мясорубке — на душе мерзко и противно. За все время, пока была работа, которая отвлекала хоть как-то, я перестала себя корить и ненавидеть — что было, то было. Но это видео напомнило о том, что я ничем не отличаюсь от обычной шлюхи.

В этом бизнесе мы товар, который покупают. А товар должен быть бездушным. Я всегда себе это напоминаю. Мы в каком-то смысле шлюхи. Ты и я. Только шлюхи торгуют своим телом, получая за это деньги, а мы торгуем лицом и своей внешностью.

Слова Эша больно врезались в память. «Да, никаких эмоций, Меган. Эмоции мешают».

***

В Нью-Йорк я возвращаюсь опустошенной, уставшей и выжатой, как лимон. Единственное, чего хочется — выспаться. Но еще надо пережить вечеринку, которую устраивает ежегодно в марте DNA Model Management, а она уже завтра. И мне совершенно не хочется туда идти. «Но это завтра, а сейчас я просто отключусь и наконец-то посплю, как человек».

Следующий день начинается с пробежки, от которой я в последнее время отвыкла, но расслабляться нельзя, надо возвращаться в прежний ритм и не быть размазней. На улице солнце и день обещает быть хорошим. Я включаю музыку и направляюсь в Вашингтон-сквер.

День пролетает незаметно за подготовкой к вечеринке. Она запланирована на вечер. Звоню знакомому стилисту, и он делает из меня человека: волосы блестят и уложены, лицо приобрело здоровый оттенок (наконец-то) и сделан макияж, последний штрих — платье. Достаю то, что успела приобрести в Париже совсем по смешной цене. Оно обычное, чуть выше колен, но смотрится эффектно: золотистая ткань плотно облегает тело, как вторая кожа, а слева — вырез. Я смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь. Да, сегодня можно даже позволить себе расслабиться.

Такси останавливается возле известного ресторана в Верхнем Ист-Сайде. Вход уже облеплен папарацци, напоминающих жужжащий улей пчел — вечеринка DNA Model Management важное событие года. Позирую несколько минут, чтобы они отстали от меня, и захожу внутрь. Зал заполнен гостями, прибывающих ежесекундно. Прохожу и улыбаюсь, здороваясь с теми, кого знаю. Беру на баре бокал с мартини и обращаю внимание на сцену: там поет девушка с очень красивым голосом, а ее слова проникают сквозь меня, оставляя грустный осадок.

С тобой я вкусила то,

Что для меня ни с чем несравнимо,

Могу поклясться. Надеюсь,

Я переборю эту лихорадку.

Знаю, иногда я кажусь сумасшедшей,

Ошалелой, опьянённой любовью.

Положа руку на сердце, я молюсь о том,

Чтобы пережить всё это.*

Завороженно слушаю, не обращая внимания на снующих постоянно мимо людей.

— Можно пригласить Вас на танец?

Перевожу глаза на мужчину с приятной внешностью и открытой белозубой улыбкой. Согласно киваю, и мы вливаемся в поток танцующих пар.

— Прекрасный вечер, как считаете?

Неоднозначно отвечаю ему — собеседник из меня сегодня никудышный, да и желания заводить знакомства нет. Мы перебрасываемся парочкой незначительных фраз пока танцуем, а глаза останавливаются на высоком шатене. Очень знакомом и обезоруживающе красивом шатене. В ушах шумит и, кажется, я сейчас рухну на этот отполированный до слепящего блеска пол. Крис стоит с какой-то высокой девушкой, одетой в серебристое длинное платье, рядом с ними Дайвиани и еще какой-то мужчина. Они о чем-то оживленно разговаривают и смеются. Я извиняюсь перед недоумевающим партнером, имени которого даже не запомнила, а может он и не говорил его, и иду в другой конец зала, где было бы удобно наблюдать (шпионить). Хочется ужасно покурить и хоть немного успокоить разбушевавшиеся нервы, но тогда придется проходить мимо них. Поэтому я могу только стоять, как на иголках, и испепелять «парочку» взглядом, полным ненависти.

Кажется, у Криса новая игрушка. Он спит с ней? В голове уже куча вопросов, на которые нет ответов. Я слежу за ними, как ястреб за своей добычей, от чего желание подойти к нему и все высказать прямо у всех на глазах становится паранойей. Крис обнимает ее (сучку) за талию и целует в щеку, а его спутница (сучка) кладет голову ему на плечо и что-то говорит. От увиденного внутри холодеет, а руки начинают предательски дрожать. Конечно, за два месяца, которые мы с ним не виделись, у него кто-то появился. Еще бы…

Мимо меня проходит официант с подносом, и я хватаю бокал, быстро выпивая содержимое. Разочарованно морщусь. Черт, шампанское: утренней головной боли не избежать и меланхоличного настроения тоже. Глаза, как приклеенные, наблюдают за Крисом и той девушкой (сучкой). Они выглядят счастливыми, и не скрываются, как это делали мы. Внутри становится паршиво. Хочется убежать и не видеть его улыбки и блестящих глаз. Они идут в сторону выхода, и я быстро направляюсь к окну: к входу подгоняют черную блестящую машину, все четверо садятся в нее и уезжают в неизвестном направлении. Я отворачиваюсь и тереблю край платья, глядя непонятно куда бездумным взглядом. Ужасно хочется напиться и забыться. Забыть Криса Берфорта и его новое увлечение. Забыть, как он ее обнимает и смотрит…

Ненавижу.

Ненавижу то, что он до сих пор заставляет мое сердце биться быстрее и желать его.

Ненавижу себя за эту слабость. Слабость под названием Крис Берфорт.

*Мария Бринк — американская певица и автор песен. Известна как вокалистка американской метал-группы In This Moment;

*Whore (англ.) — блудница, шлюха; название одной из песен группы In This Moment;

*бэкстейдж — действия, процессы, которые не видит зритель — «за кулисами», «за сценой», «за кадром»;

* слова из песни «The Heart Wants What It Wants» Selena Gomez

Нью-Йорк, США

Людям не всегда нужны советы. Иногда им нужна рука, которая поддержит. Ухо, которое выслушает и сердце, которое поймет.

Меня шатает во все стороны, как заправского пьяницу, а перед глазами плывет и кружится, словно я на карусели. Предметы вокруг сливаются в одну точку, но я вижу свою цель — упорно жму на звонок и смотрю на босоножки, которые начинают превращаться во что-то бесформенное. Скорее всего, мой плохо функционирующий мозг атакуют глюки.

Замок щелкает, и на пороге появляется Берфорт: заспанный, с ужасным беспорядком на голове и в одних пижамных штанах, которые сексуально свисают на бедрах. Но меня интересует на данный момент совершенно другое…