Через мгновение белый свет, озаряющий всю поляну, стал угасать. Кенрон разглядел очертание ломанной молнии, соединяющей спину Монтуна и одного из фаргов, что летал над ним. Причем, неудача постигла не ближайшую к Монтуну птицу, а наоборот ту, что парила выше всех, казалось бы в относительной безопасности.

Несчастный фарг тут же сложил крылья и камнем пролетел мимо своих товарищей, после чего рухнул на землю. Монтун не спеша пополз к сбитой им добыче, от которой стал подниматься черный дым.

Кенрон твердым шагом направился к кобольдам, что стояли в стороне и что-то обсуждали.

— Почему за шесть дней, — воскликнул он, — никто не сказал мне, что он бьет молнией?!

— Разве это молния? — удивилась Фэй.

— А что же еще?

— Все знают, — сказала Лиара. — Молния бьет из тучи в землю, ища самый короткий путь. Но сейчас ведь случилось совсем иное.

— Верно, — подхватила Фэй. — Неверно называть магию Монтуна молнией. Она исходит из тех синих сфер у него на спине и заканчивается там, где Монтун того пожелает. Например, в этот раз, она попала в птицу, которая летала выше всех остальных. Была бы это молния, заряд сразу же ушел бы в землю.

Кенрон принялся тереть переносицу, пытаясь уложить в голове услышанное. В молнии и вправду не было ничего магического, насколько он знал. Это природное явление с четкими правилами. Способность Монтуна же игнорировала эти правила, что и позволяла называть ее магической. Походило на то, что он сам выбрал, какого фарга поразить из целой стаи, кружащей над ним. Ему понравился не самый близкий к нему и, насколько Кенрон успел заметить, не самый крупный. В любом случае, хоть он и смог лично увидеть магию Монтуна, как именно от нее защититься, пока не понимал.

Все это время Дарлид стоял в стороне, скрестив руки на груди, иногда он разглаживал пышные рыжие усы и, кажется, посмеивался, наблюдая за метаниями сына. Кенрон подошел к нему, взял под локоть и потянул в сторону, подальше от Венни.

— На пару слов, отец.

— Ты ведь не забыл, — сказал Дарлид, — я собираюсь взглянуть на твою последнюю в жизни глупость. Помощи от меня не жди. Я выгнал тебя из дома, можешь не звать меня отцом.

— Пусть так, — сказал Кенрон, — но даже незнакомые охотники могут помочь друг другу советом. Ты торчал тут несколько дней, что можешь сказать о Монтуне? Нашел его слабость?

— Нет у него слабостей, — ответил Дарлид, — он убивает птиц и съедает их. Может жрать их целый день напролет, а потом отрыгивает костную муку.

— Где же остальное? — изумился Кенрон.

— Что за глупый вопрос.

— Я не про плоть, — сказал Кенрон, — где мечи и доспехи? Кобольды и дайгонцы приходили сюда с оружием и в броне, где же все это? Почему здесь только костная мука? Да и какое животное не переваривает кости, а дробит их и выплевывает? Что-то тут не так.

— Какое тебе дело до его пищеварения?

— Мне до всего есть дело, — сказал Кенрон. — До всего, что связано с этой тварью. Кобольды смогли скормить ему сонное зелье, зверь не уснул, а стал вести себя странно. Как будто половину его парализовало. Почему именно половину?

— Может быть, ты и узнал бы это, явись ты раньше, — сказал Дарлид. — Но ты не торопился.

— Меня ранили, — отрезал Кенрон, — несколько дней ушло на то, чтобы поправится. Я отправлял кобольдов в лес за лекарством.

— Ты отправлял кобольдов? — заинтересовался Дарлид. — И они не сгинули в лесу?

— Поначалу я плохо подготовил их, — сознался Кенрон. — Но потом их походы стали проходить проще и быстрее, в итоге я поправился.

— Лучше бы я посмотрел на это, — сказал Дарлид, — чем разглядывал бы эту жирную гусеницу.

— Тебе хочется взглянуть, как я прыгаю по поляне со сломанной ногой? — спросил Кенрон. — Не слишком ли мелочно для Дарлида, великого охотника?

— Я бы взглянул, как ты умеешь договариваться с другими и организовывать свое дело. Вижу, ты смог найти к ним подход, раз нога твоя зажила.

— Кажется, руководитель из меня так себе, — сказал Кенрон. — Это заняло куда больше времени, чем должно было.

— И сколько же обычно занимает лечение перелома? — спросил Дарлид. — Вас не было пять дней. Я бы сказал, вы справились весьма быстро. При этом ты считаешь, что мог закончить дело еще быстрее. Любопытно. Мне стоит расспросить твоих подруг о ваших похождениях, если появится возможность.

— К чему ты это?

— Я учил тебя тому, как охотится, — сказал Дарлид. — Но это лишь малая часть того, что тебе пригодится в жизни.

— Разве? — удивился Кенрон. — Пока у меня есть деньги с охоты, я могу не так уж и мало. К примеру, я купил услуги этих кобольдов. Пообещал им денег, и они сделали то, что я просил.

— Что же дальше? — спросил Дарлид.

— Кстати, на счет этого, — сказал Кенрон, — если со мной что-то случится, отдай каждой по шестьдесят тысяч золотых из моих сбережений. Остальное можешь забрать себе.

— Я не об этом, — сказал Дарлид. — Что дальше случится с твоими подчиненными? Ты ведь привел их сюда, чтобы взглянуть на их гибель, неужели тебя это устраивает?

— Нет, — сказал Кенрон, — не устраивает. Представь себе, я много раз говорил им, чтобы они забыли про Монтуна и возвращались в Керфен. Но они меня не слушают. Они помогли мне добраться сюда, за это я обещал им деньги. А вот соваться к Монтуну я их не просил. Им нечего делать рядом с этим существом, они идут туда по собственной глупости. Я говорил тебе, что не собираюсь рисковать из-за тех, кто сам создает себе проблемы. Никто в здравом ум не полезет к этому чудищу.

— Ты же полез, — напомнил Дарлид.

— У меня, — замялся Кенрон, — есть хорошая причина.

— А у них? — спросил Дарлид. — Чем их причины хуже твоей?

Несколько секунд Кенрон хватал ртом воздух, не зная, что ответить. В итоге он нашел взглядом Венни, раздающего какие-то указания своим подчиненным.

— Мне нужно поговорить с этим типом.

Подойдя к Венни, Кенрон попросил своих спутниц оставить их вдвоем.

— Вы еще чувствуете в себе смелость выйти против Монтуна? — спросил кобольд.

— Ты знаешь, что для всех нас будет лучше, Венни, — сказал Кенрон.

— Ваш отказ соваться к Монтуну, не так ли? Уверяю, если вы отступитесь, мало кто сочтет вас трусом.

— Только я могу его убить, — сказал Кенрон. — Тебе и твоему отряду это не под силу. Хоть вы тысячу раз явитесь на эту поляну.

— Не всякое лесное существо нужно убивать, — задумчиво произнес Венни.

— Странно слышать такое от того, кто зовет себя охотником, — сказал Кенрон. — Хотя, Венни, кажется, тебе хочется, чтобы тебя называли иначе.

— Вы все еще не забыли тот наш разговор в оружейном доме, — сказал Венни. — Признаться, я успел о нем пожалеть.

— Если я правильно понял, тебе покоя не дает то, что люди считают тебя всего лишь их слугой. Тебе и самому хочется, чтобы к тебе относились по-человечески.

— Именно по-человечески, — кивнул Венни.

— Вот только ты решил почувствовать себя человеком, подставляя своих подчиненных.

— Разве не это отличает людей от кобольдов? — спросил Венни. — Только человек может отправить кобольда на смерть, но никак не наоборот.

— Что-ж, у меня для тебя хорошая новость, — сказал Кенрон. — У тебя и обычных людей, скорее всего, есть общие корни. Я даже не знаю, можно ли где-то сейчас найти этих самых обычных людей. Похоже все мы давно изменились так, что и не узнать.

— У меня могут быть родственники с вами, господин Кенрон? — изумился Венни. — Это какая-то жестокая выдумка.

— Я серьезно, — сказал Кенрон. — Одна из птиц, которая на нас напала, разговаривала. От нее я узнал, что дайгонцы заключили контракт с каким-то лесным зверем, и он дал нам магию камуфляжа, силу, рефлексы, обострил наши чувства. Выходит, он изменил наши тела, раньше мы были другими. Похоже, с кобольдами произошло то же самое. Какое-то лесное создание изменило вас и сейчас вы выглядите иначе. Ну и что с того? Если тебе хочется считать себя человеком, тебе не нужно ничего доказывать. Ты и есть человек измененный магией, так же, как и я.