«История, развертывающаяся в виде картины мира перед фаустовским взором, осуществляет свои эпохи в личной или анонимной форме; трагедия тяготеет к личной, как символически более значительной можно различать анонимные и личные эпохи в зависимости от их физиогномического типа в картине истории…. революция 1789–1799 гг. выдержана анонимно, наполеоновская, 1799–1815 гг., в высшей степени лично.

Свойством органического типа всякой культуры и ее прафеномена является то, что на каждой стадии имеется возможность совершить неизбежное или в образе великой личности (Людовик XIV, Цезарь), или великого анонимного события (Пелопоннесская и Тридцатилетняя войны), или морфологически неясном развитии (время диадохов, война за испанское наследство).

Каждая настоящая эпоха равнозначна настоящей трагедии. "Парсифаль", "Дон-Кихот", "Гамлет", "Фауст" — это трагедии, резюмирующие целый исторический кризис в одном характере, и поэтому мы имеем основание назвать каждую трагедию нашей культуры исторической, хотя бы ее сюжет и был вымышленным.

У Шекспира Цезарь умирает в третьем акте. Эта трагедия дает образ целой эпохи, и поэт чувствовал — возможно, бессознательно, — что эмпирическая личность есть только символ, только поверхностное образование. Поэтому и действие оканчивается тогда, когда оканчивается сама эпоха, а не чувственное существование ее носителя.

Возьмем трагедию Наполеона. Его назначение явилось завершением западной цивилизации. Его миссия та же, что у Филиппа и Александра, водворивших на место эллинской культуры эллинизм, так что в обоих случаях решение на исторической поверхности произошло не при посредстве Конвента и гильотины, остракизма и решений агоры, не при посредстве журнальных и риторических жестов, как во времена Руссо и Вольтера, Аристофана и Сократа, но на полях великих сражений всей Европы или на почве древнего Персидского царства». [12]

Для ответа на второй поставленный нами вопрос нельзя сослаться на чье-либо мнение, ибо нам самим предстоит выяснить истину.

А истина будет открыта только в одном случае, если мы разработаем и применим строгую систему исследования всего произведения или его отдельных фрагментов, как целостных текстовых полотен, а не отдельных строчек или четверостиший.

Не может быть, чтобы такое сложное и объемное творение не было объединено каким-то единым авторским замыслом.

Итак, мы приступаем к непосредственному изучению произведения. Я просмотрел все катрены и тексты Нострадамуса и выписал все, что относится к объекту исследования, то есть содержит слова "CHIREN", "CHYREN" и "HENRY".

И сразу же был потрясен неожиданным открытием. Выявилась закономерность в нумерации катренов. Числа, цифры — вещь точная. Они хоть и арабские, но переводить их на русский язык не надо.

(VI. 70) An [Un] chef de monde le grand CHIREN sera:

PLUS OVTRA apres ayfijme, craint, redoute:

Son bruit et los [lors] les cieux surpassera,

Et du seul ti[l]tre Victeurfort contente.

(IX.41) Le grand CHYREN soy saisit[r] d'Avignon,

De Rorhe lettres en mielplein d'amertume

Lettre ambassade partir de Chanignon,

Carpetres pri[n]s par due noir rouge plume.

(VI.2.7) Dedans les isles de cing fleuves a un,

Par le croissant du grand CHYREN SELIN:

Par les bruyness de I'air fureur de I'un,

Six eachap[p]ez, cachez fardeaux de li[e]n.

(IV.3.4) Le grand mene captif d'estrange terre,

D'or enchaine au Roy CHY[I]REN offert:

Qui dana Ausone, Mil[l]an perdra la guerre,

Et tout son os[t] mis a feu et fer.

(VIII.54) Souba la couleur du traicte manage,

Fait magnanime par grand CHYREN SELIN,

Quintin, Arras recouvters s(o)u(S) voyage

D'espagnols fait second ban(N)e macelin.

("VII.55") Послание "Tres Chrestien Henry roy de France second"

(II.7) La barbe cres(s)pe et noire par engin,

Subjuguera la gent eruella et fiere:

Un [la] grand CHIREN ostera du longin,

Tous les captif a par SELIN baniere.

Рассматривать гипотезу о возможности использования Нострадамусом языка математики означает качественное изменение представлений о потенциальной информационной емкости исследуемых текстов. Математические записи теоретически могут содержать мегабайты информации о Вселенной, природе Земли и человеческом обществе.

В одном уравнении могут содержаться описание нескольких явлений и указания на аналогии между ними.

"Вся природа, весь пространственный мир… Существует глубокая общность форм между дифференциальным исчислением и династическим государственным принципом эпохи Людовика XIV, между государственным устройством античного полиса и эвклидовой геометрией, между пространственной перспективой западной масляной живописи и преодолением пространства при помощи… дальнобойных орудий, между контрапунктической инструментальной музыкой и экономической системой кредита.

…Лейбниц, положивший основание дифференциальному исчислению и analysis situs, в меморандуме для Людовика XIV, составленном в целях облегчения политического положения Германии, изложил свой взгляд на значение Египта для французской мировой политики.

Его мысли настолько опередили эпоху (1672), что впоследствии было распространено убеждение, будто Наполеон использовал этот труд во время восточной экспансии. Лейбниц тогда уже установил положение, которое после Ваграма становилось все более и более ясным для Наполеона, а именно завоевания Бельгии и на Рейне не могут надолго укрепить положение Франции, и что Суэцкий перешеек станет со временем ключом мирового владычества". [12]

Попробуем понять Нострадамуса.

Хотя "существует несколько математик… архитектоническая система эвклидовой геометрии совершенно отличается от картезианской, анализ Архимеда нечто совершенно иное, чем анализ Гаусса, не только по языку форм, целям и приемам, но по своей сути, по первоначальному феномену числа, научное развитие которого они собой представляют.

Это в духе и духом воспринятое число, это переживание предельности, с внутренней необходимостью получившее через число наглядность и принявшее форму.

Стиль каждой возникающей математики зависит от того, в какой культуре она коренится и какие люди о ней размышляют.

Существует несколько миров чисел, потому что существует несколько культур.

Мы встречаем индийский, арабский, античный, западноевропейский числовой тип, каждый по своей сущности совершенно своеобразный и единственный, каждый являющийся выражением совершенно особого мирочувствования, символом… именно этой, и никакой другой души, той, которая является центральным пунктом как раз соответствующей, и никакой другой культуры". [12]

Принадлежат катрены разным центуриям (II, IV, VI, VII, VIII, IX).

Но одно из чисел арабского двузначного номера каждого катрена участвует в общей для всех них простой арифметической последовательности чисел (70, 41, 27, 34, 54).

Назовем сразу, для удобства дальнейших рассуждений, цифры номера катрена, с помощью которых "образуется" последовательность, "ЗАВИСИМЫМИ ЦИФРАМИ НОМЕРА РЯДА" (это: 0, 1, 2, 3, 4).

Для отличия цифры, образующие с зависимыми пару, назовем "ЦИФРАМИ ПОЗИЦИИ НОМЕРА РЯДА". Такое сложное название нам потребуется чуть позже. Оно идеально соответствует той информации, которая была заложена в номера катренов Нострадамусом.