– Сладко. – Эхом повторила я, склонившись к нему.

– Хочу всегда так! – выдохнул он, намотав мои волосы на кулак. – Только так!

– Мне больно. – Я остановилась.

– Не буду. – Он торопливо отпустил волосы. – Продолжай!

Задержав дыхание, мне удалось остановить слезы. Как бы я хотела, чтобы разноцветный свет витражей ласкал сейчас тело Горана! Его стоны должны ласкать мой слух, а не этого существа. Наш уютный нежный кокон, отсекающий весь остальной мир, как же я соскучилась!

– Саяна! – Киллиан притянул меня к себе, завладел губами и заурчал, как довольный кот.

Я ускорилась. Мое терпение не безгранично. Содрогнувшись, мужчина громко застонал. Господи, как же хочется разреветься! И вымыться. Но Киллиан не позволил даже этого.

– Не уходи. – Он притянул меня обратно, едва я успела слезть с него, уложил на спину и обнял. – Все было, как ты хотела?

– Да. – Где нашлись силы на убедительный ответ, не знаю. – Спасибо. Тебе понравилось?

– Очень. Продолжим?

– Не сейчас.

– Почему? – между бровей пролегла глубокая складка, взгляд стал жестким.

– Потому что я женщина, Киллиан. – Моя ладонь погладила его кудряшки. – Мне нужен отдых. Не обижайся. Хорошо? А пока ты мог бы рассказать о себе.

– Что ты хочешь узнать? – он лег на спину и прижал меня к себе.

Хороший вопрос! Как тебя убить, что же еще!!!

– Не знаю. Например, о твоем детстве.

– Там не было ничего интересного.

Информативный, как Данила. Того тоже хрен разговоришь. Когда все это останется позади, нужно будет Хану про его схожесть с этим потомком Ангелов Смерти поведать. Будет океан возмущения!

– Почему ты улыбаешься? – Киллиан нахмурился.

– Потому что твое детство только ты можешь считать неинтересным. У тебя были такие родители!

– Саяна, большую часть времени из того, что я помню, мы провели в бегах. – Последний лучик солнца скользнул по его лицу, и комнату наполнила тьма. – Думаешь, они знали, как быть родителями? – мужчина протяжно выдохнул. – Я стал для них неожиданностью, понимаешь? Ангелы заигрались в простых смертных, мое появление их отрезвило, позволило понять, что они натворили. Я был вечным укором и напоминанием о скорой расплате за содеянное.

– Прости, не хотела…

– Они даже пытались меня убить! – перебил он. – Скрыть свой грех. Надеялись, тогда Он их простит. Но не смогли. Вернее, не нашли способ. Потому что его нет.

– Жаль, что тебе пришлось такое пережить. – Искренне прошептала я. – Думаю, они сожалели о том, что пытались такое сотворить.

– Не успели. Их самих убили почти сразу после этого.

– Но ты выжил.

– Да. Меня не смог убить даже Архангел.

Как бы ни хотелось, нельзя сейчас углублять эту тему, догадается. Но меня такая информация вовсе не радует.

– И ты остался один?

– Я всегда был один. – Мужчина равнодушно пожал плечами.

– И никогда не любил?

– Саяна, – он повернулся на бок. – Ты говорила, что устала.

– Прости, я любопытна, как все женщины.

– Ты не как все. – Он убрал прядь волос с моего плеча и прижал меня к себе. – Таких никогда не было.

Я вздрогнула, задрожав. Прямо сейчас второй раз мне не вынести.

– Ты замерзла? – мужчина, к счастью, понял мою реакцию по-своему. – Ночи становятся холодными. – Киллиан встал и подбросил дров в камин. – Я скажу слугам, чтобы топили лучше.

– Спасибо.

– Через пару столетий ты перестанешь чувствовать холод. – Он вернулся в постель. – А сейчас спи.

Было еще темно, когда Киллиан разбудил меня.– Научишь остальному? – мужчина требовательно прижался ко мне со спины, с силой сдавив живот.

– Не сейчас! – в панике за малыша, прошипела я, пытаясь выбраться из цепких лап.

– Сейчас!

– Нет.

– Научи! – он уложил меня на спину и стиснул горло. – Учи, я сказал!

– Нет! – прохрипела я.

– Я могу взять тебя, когда и как пожелаю! – рявкнул Киллиан в мое лицо.

– Но хочешь, чтобы было так, как пожелаю я. Верно?

– Ты!.. – мужчина отпустил меня и лег рядом. – Саяна, я уснуть не могу! Думаю только об одном! Ты загнала меня в ловушку! Научи! – он вновь накрыл мое тело своим.

– Не сейчас. Я устала.

– Голова болит? – раздраженно фыркнул потомок ангелов.

– Нет, но мне нужно отдохнуть.

– Женщины слабые, даже если ангелы. – Киллиан презрительно скривился. – Так и быть, – он вскочил с кровати, – спи. Но потом тебе придется постараться, чтобы я не жалел о своей доброте! – мужчина ушел, хлопнув дверью, и я с облегчением выдохнула. Теперь хоть можно спокойно выспаться.

Но едва удалось уснуть, в дверь постучали. Решив спросонок, что мне показалось, я плотнее закуталась в одеяло и подскочила от  дробного перестука. Это точно не Киллиан, он бы стучаться не стал. Тогда кто? Кира? Значит, что-то случилось.

Встав с постели, я зашипела – каменные плиты пола были ледяными, и открыла дверь. На пороге стояла дородная женщина лет сорока с гладко зачесанными назад черными волосами с нитями седины. С круглого лица без следа косметики на меня с надеждой и ужасом смотрели заплаканные глаза. Темное шерстяное платье и бежевый фартук, кончик которого она нервно мяла большими, мужскими на вид руками, делали гостью похожей на крестьянку из позапрошлого века.

– Умоляю вас, помогите, госпожа! – прошептала женщина и захлебнулась слезами.

Всхлипывая, она схватила мои ладони шершавыми руками, царапающими кожу, и по-бабьи тоненько завыла, упав на колени. Не сумев добиться подробностей, я оделась и просто пошла следом за ней.

Проведя через широкий коридор с чучелами животных и зелеными тяжеленными портьерами на окнах, женщина привела меня к уже знакомой лестнице с продавленными в середине, где ступали ноги, ступеньками. Недавно я стояла тут, смотрела, как она расширяется книзу и думала о том, что скоро так же начнет раздаваться в стороны моя талия. А потом появилась Кира.

«Не ходи туда, – вспомнился ее испуганный шепот. – Там живут слуги. Я однажды спустилась к ним. Они рассказали ему об этом, он сильно избил меня, сломал позвоночник».

Стоит ли мне злить Киллиана? Особенно сейчас, когда все только-только начало двигаться в нужном направлении? С другой стороны, он ничего не говорил о том, куда можно, а куда нельзя заходить, так что я не нарушу никаких правил и не разозлю его. По крайней мере, надеюсь на это.

– Госпожа, умоляю! – спустившись на ступеньку вниз, женщина потянула меня за руку. Помедлив секунду, я начала спускаться в темноту, в которую убегала лестница.

Чем дальше мы продвигались по коридору в кромешной тьме, тем сильнее становилась моя уверенность, что добром это не кончится. Но уж лучше сделать и жалеть, как говорится. Наверное. Холодная темная «кишка» неожиданно резко вильнула в сторону, и я заметила вдалеке свет.

Идти до него пришлось довольно долго, но когда мы дошли до источника, обнаружилось, что это факелы! Самые настоящие средневековые факелы, воткнутые в крепления на стенах, нещадно чадящие, злобно потрескивающие и наполняющие влажный затхлый воздух непереносимым смрадом – словно тут жгли пластик.

– Сюда, госпожа, – женщина нырнула в узкий каменный проем и потянула на себя скрипучую деревянную дверь.

Я зашла следом за ней в темную комнату. В нос ударил запах застарелого пота и свежей крови. На стенах горели крошечные лампадки, от которых не было никакого толку. В тусклом свете заметавшихся от сквозняка свечек на столе мне с трудом удалось рассмотреть узкую кровать, на которой лежала девушка в длинной белой рубашке до пят и старомодном чепце на голове.

Подойдя ближе, я заметила мужчину, склонившегося над ней. Ощупав сгиб локтя, он что-то сделал. Она слабо вскрикнула. Не обратив на это внимания, мужчина подставил под руку тарелку, и туда скользнула струйка крови. Сгиб локтя на второй руке был перевязан чем-то даже близко не напоминающим бинт.