– Сеня, даже не думай. – Не оборачиваясь, предупредила я.

– А чего сразу Сеня? – отразили стены обиженное бормотание.

– Что, не хотел, скажем так, продегустировать под шумок? – посмеиваясь, я глянула на санклита, надувшего губы.

– Хотеть и делать – разные вещи, сама говорила! – парировал нахал, с сожалением посмотрев на вино.

– Иди-ка вперед, умник!

– Попой моей желаешь полюбоваться?

– И как я его до сих пор не прибил? – Горан закатил глаза, притянув меня к себе.

– Чуть что, сразу угрозы! – пробурчал Арсений, встав рядом с Захарией.

– Продолжишь бубнить, перейдем к действиям! – пообещала мисс Хайд.

Замолчав, Сеня бросил на меня выразительный взгляд, и мы гуськом двинулись дальше по скудно подсвеченному коридору.

Всегда хотела посмотреть на подземный Иерусалим, где чем глубже, тем древнее. Он как стопка блинчиков – культурных слоев, пропитанных вязкой патокой времени. У города, который 80 раз захватывали и 39 раз уничтожали, по-другому быть и не могло. Несмотря на богоизбранность, евреям всегда как-то не особенно везло в военном деле.

Интересно, что нашли бы здесь, если бы разобрали всю эту мешанину из старых стен, покрытых зеленым налетом цистерн-водохранилищ, извилистых подземных ходов и полостей неизвестного до сих пор назначения?

Но тревожить этот «древний мусор» запрещено – слишком хрупко достигнутое ценой многих человеческих жизней перемирие в этом более чем сложном месте. Археолог на Ближнем Востоке – как солдат на передовой. Или даже скорее как сапер – только в случае неосторожных действий взорваться может весь регион. Впрочем, здесь любят пошутить о том, что умерший в Иерусалиме прямиком попадает на небо, минуя чистилище и прочие бюрократические инстанции.

Вот только почему-то не смешно. Я поежилась, и Горан сразу же обнял меня. Стало тепло. Сколько же мы уже идем? Совершенно потеряла счет времени. Странное ощущение – здесь оно словно по-другому течет. Не медленнее или быстрее, все намного сложнее. Словно смотришь на лист бумаги с двумя параллельными прямыми, которые прямо у тебя на глазах становятся трехмерным рисунком и не только пересекаются, а выписывают такие загогулины, что голова идет кругом.

Стрела коридора наконец-то свернула вбок. Освещения здесь не было, пришлось включить фонарики. Идти стало сложнее – крупные камни будто сами лезли под подошву, заставляя испытывать не самые приятные ощущения. Проход постепенно сужался. Еще пара поворотов, и пришлось протискиваться между округлыми каменными выступами, напоминающими бочки шоколадных маффинов. Что-то у меня все сравнения кулинарные сегодня. Надо было плотнее обедать.

Захария притормозил перед очередным ответвлением, прошел внутрь, сдвинул несколько камней, снял замок с кольца в полу и потянул его на себя. Толстенный лист железа натужно заскрипел, повинуясь Хранителю.

– И почему все тащат Ангела в какие-то кротовые норы? – пробормотала я, с тоской глядя в черное нутро прохода.

– Не напоминай, – прошептал Драган, сжав мою талию. – Пока ты была в бункере… – голос дрогнул, и мужчина замолчал, стиснув зубы.

– Прости, родной. – Мне с трудом удалось развернуться в плотном стальном кольце и поцеловать его.

– Не пропадай так больше, умоляю! – хрипло прошептал он.

– Не буду.

– Точно? А если…

Договорить ему я не позволила, заставив замолчать поцелуем.

– И вот так все время, представляешь? – простонал Арсений. – Они как кролики!

– Санклит жалуется на нас Хранителю! – мисс Хайд прыснула и спрятала лицо на груди супруга.

– Он, наверное, не знает, что бывает с ябедами. – Громко сказал Горан, поглаживая меня по спине. Я подняла голову и увидела тоску во взгляде Захарии, устремленном на нас с Драганом. Похоже, дама его сердца не отвечает взаимностью.

– Все я знаю. – Буркнул Сеня. – Хватит тискаться, идти надо.

– Ну, раз дядя Сеня сказал надо, значит, надо! – я сделала серьезное лицо, отошла от супруга, недовольного таким поворотом, и, подойдя к обиженному Арсению, чмокнула его в щеку. – Не дуйся, тебя я тоже люблю, и детеныши тебя обожают!

– Ясное дело! Они знают, кто их всему научит и от мамки с папкой прикроет!

– Боюсь даже представить, чему ты можешь научить! – мисс Хайд подтолкнула санклита к черной дыре, куда только что спустился Захария. – Лезь давай!

Бурча, как зловредный дед, Арсений полез в нее. Я последовала за ним. Внизу меня ожидал сюрприз – когда Хранитель достал из рюкзака люминесцентные палочки и, надломив их, бросил на пол, перед глазами распростерся вширь огромный грот. Желтый неоновый свет придавал зловещий вид провалам многочисленных ходов, которые чернели в кирпичного цвета стенах.

Кулинарные сравнения сработали и в этот раз, заставив меня почувствовать себя крохотной изюминкой в пышном, ноздреватом ржаном хлебе. Хотя, учитывая цвет и твердость стен, скорее, в сухаре. Да, надо было поесть получше. Мы прошли к противоположной стене, нырнули в одно из узких ответвлений, и я поняла, что грот был только небольшим предбанником впечатляющих размеров природной подземной ниши.

– Ого! – вырвалось у меня.

Возглас улетел к каменным сводам и гулким эхом заметался в холодном воздухе, пружиня от стен, в свете фонарей ставших насыщенно апельсиновыми. Пахло, правда, вовсе не цитрусом, а почему-то рыбой и затхлостью, присущей подтопленным подвалам и подпольям.

– Пришли. – Тихо сказал Захария и указал рукой вперед.

Непроглядная тьма протаяла размытыми янтарными пятнами, которые, становясь все больше, приближались к нам. Вскоре в золотистой дымке я уже смогла различить силуэты людей. Около двадцати человек. Сразу вспомнилась моя личная гвардия из родителей спасенных из Коцита санклитят.

Впереди шла миниатюрная женщина с прямыми рыжими волосами до плеч. Мы встретились с ней глазами и не отрывали друг от друга взгляды, пока Хранители не остановились на расстоянии вытянутой руки от нас.

– Как похожа! – потрясенно выдохнула она, и я все поняла.

Шале Драгана, зеркало Дракулы, показавшее, как Гаспар-берсерк убил моих родителей – Киру и Андрея. Передо мной вновь встал тот момент, когда отец сбил ублюдка Архангелита с ног и покатился вниз по снежному склону, увлекая его за собой. Мама достала из кармана Нокию. Телефон выскользнул из дрожащих рук и рыбкой нырнул в сугроб. Матерясь, как сапожник, она выловила его и красными пальцами набрала номер.

– Соня, спасай Киру. Он здесь. Отвези Глеба и Саяну к моему отцу. Поцелуй их за меня. Выброси сотовый. Прощай. – Она отключила телефон и, размахнувшись, швырнула его с обрыва.

Та самая Соня смотрела на меня сейчас полными слез глазами.

– Рада наконец-то увидеть вас, Саяна, – дрожащим голосом сказала она и, отведя от лица прядь волос, протянула мне руку.

– Приятно познакомиться, София. – Я пожала маленькую твердую ладошку.

– Откуда?.. – ахнула она.

– Спросите что-нибудь полегче. – Мисс Хайд усмехнулась, взяв себя в руки и удержав слезы, готовые побежать по щекам.

– Боюсь, что простых вопросов у меня нет. – Женщина тепло улыбнулась. – Можно на «ты»?

– Конечно.

– Ты так похожа на мать! Мы дружили с ней. Но это тебе известно, верно? – я кивнула. – Не буду спрашивать, откуда. – София смахнула с лица слезинку. – Ты потрясающее… существо! Чувствую твою силу!

– Кстати, о силе. – Мисс Хайд сжала руку хорвата. – Позволь познакомить тебя с моим мужем.

– Горан Драган. – Санклит пожал ладошку женщины.

– Рада познакомиться! – она лукаво улыбнулась. – Вашу прекрасную истории любви знают все! Саяна, поверь, Хранители шокированы поступком Карающей длани. – Рука Софии легла на мое плечо. – Поверь, мы не имели к этому отношения.

– Знаю. – Стоило вспомнить, как дрожали наши с Гораном перепуганные малыши, сердце сжалось. – Они решили не пришивать тень Питеру Пену, а сразу пришить самого Питера. – Мрачно ответила я.– Но ты не стала мстить. – Она заглянула в мои глаза. – И этим вновь подтвердила то, что пророчество о Машиахе про тебя.