Сотни. Тысячи. Может и больше, босоногих женщин стояли внизу, у стен замка, и смотрели в мое лицо. Ветер колыхал легкие белые платья и вплетался в волосы, создавая ощущение, что они колышутся под водой.

Гостьи молчали. Но это молчание было таким громким и пронзительным, что хотелось заткнуть уши и отвернуться. Мы быстро оделись и вышли на улицу. Снег падал с небес, как пепел душ, сгоревших в боли и страхе – тех самых эмоций, что сейчас лились в мою душу, умоляя и требуя.

Все они пришли ко мне. Призрачные тени замученных Киллианом душ. Утонув в их боли, я осела на землю.

– Родная? Что с тобой, жизнь моя? – Горан, белее снега, рухнул на колени рядом и сжал меня в объятиях.

– Смотри. – Я утонула в его глазах на мгновение. Он покачнулся, потом перевел взгляд на женщин.

– Господь всемогущий! – выдохнул мужчина.

Я встала и, покачиваясь, начала вглядываться в них. Каждая молча рассказала нехитрую историю о своей горькой участи. Все они сплошным потоком лились в меня. Оставалось лишь сжимать кулаки и проклинать Киллиана. Всхлип скрутил мое тело, когда на руках некоторых женщин я увидела младенцев с синими, безжизненными личиками.

– Горан! – потрясенно прошептала мисс Хайд. – Он похищал беременных санклиток, когда они вынашивали долгожданного малыша, чтобы быть уверенным, что они могут родить, а их детей убивал после рождения! Как он мог?! Господи, на острове полно детских костей!!!

– Родная, ты убила его.

– Жаль, что не могу убить снова! – сквозь слезы прошипела я.

– Мне бы тоже этого хотелось!

– Каждая из вас получит назад свое имя и будет должным образом похоронена и оплакана родными, чтобы душа нашла успокоение. Обещаю. – Выдохнула я.

Молчание санклиток стало спокойным, словно шторм в океане сменился на штиль. Опустившись на одно колено, все до единой склонили головы и прижали руку к сердцу, принеся клятву верности.

– Я принимаю ее. – Прошептали мои губы. Женщины поднялись и длинной чередой двинулись в метель. Когда они проходили мимо, глядя в глаза, я ощущала их благодарность. Ледяные ладони касались моей руки. По лицу ручьем текли слезы.

А потом из снежного вихря вышел… Киллиан! Быстрыми шагами этот монстр вклинился в толпу санклиток, заставив их отшатнуться в сторону, как стайку рыбок от акулы, не давая покоя даже после смерти, и двинулся ко мне. Горан зарычал и переместил меня за спину.

– Успокойся, родной, он уже ничего никому не сделает. – Я погладила его по спине. – Все хорошо.

– Саяна, супруга моя, с каких пор ты прячешься за чьи-то спины? – пропел потомок Ангелов, встав напротив нас.

– Катись обратно в ад! – процедил Драган в ответ.

– Там скучно. Да и здесь еще есть незаконченные дела.

– Признайся честно, – съязвила мисс Хайд, выглянув из-за плеча Горана, – тебя и оттуда выгнали? И там никому не нужен?

– Ты ни капли не изменилась. –  Киллиан покачал головой. – Такая же дерзкая!

– Я должна поговорить с ним, любимый. – Мне пришлось силой разворачивать санклита к себе лицом.

– Не отойду ни на шаг! – прорычал он.

– Хорошо, родной. Но тебе будет очень больно это слушать.

– Ради тебя я стерплю любую боль, сокровище мое!

– Как скажешь. – Я остановилась в паре метров от этого монстра, лицом ощущая идущую от него ледяную волну, а спиной чувствуя горячую грудь моего санклита.

Киллиан, существо вне закона – и людского, и божьего, стал тенью. Но зло, порожденное им, жило до сих пор. В том числе, и рваной раной в моем сердце.

– На это раз, надеюсь, ты ничего не заминировал? – чувство юмора, как всегда, было при мне.

А что, в первую встречу, когда он увел с собой Киру, была заложена бомба под рестораном. Во вторую, в день моей свадьбы, мерзавец проделал тот же фокус с садом, где мы с Гораном планировали произнести клятвы любви и верности. Киллиан усмехнулся, растянув узкие длинные губы и обнажив хищные резцы.

– Одна маленькая кнопка, а столько проблем! Помнишь эти слова?

– Помню. – Я кивнула. – Это было в тот день, когда мне пришлось уйти с собственной свадьбы, чтобы спасти близких.

– Ты обманула меня и предала!

– Не отрицаю.

– Но почему, Саяна? Неужели ты считаешь, что этот жалкий санклит достоин тебя? Единственного Ангела на земле?

– Помнишь, во время первого завтрака здесь, ты наглядно продемонстрировал мне, что думаешь о санклитах? – спросила я и сама вспомнила, как мужчина поставил перед собой бокал, налил в него рубиновое вино, потом схватил хрустальный кувшин и начал туда же лить воду из него.

Она лилась в бокал, вино пропитало льняную салфетку под ним, хлынуло на каменные плиты, а Киллиан все продолжал, глядя мне в глаза. Когда кувшин опустел, он поднял бокал с едва заметной розовой взвесью.

– Что будет, если тысячелетиями разбавлять кровь потомка ангела человеческой? Смотри. Что в нем? Вино? Нет, вода.

– Эта метафора применима ко всей твоей жизни, Киллиан. Ты был, как тот бокал с вином. Чистая, незамутненная злом душа. Настоящий Ангел. Но ты лил в этот бокал ненависть, месть, злость, обиду, вызов Богу, страдания и боль. Что теперь в тебе осталось? Ты полон зла. И лишь едва уловимая взвесь – тень той ангельской чистоты. Лишь тень – как и ты сам.

– Саяна!

– Ты – мерзость, Киллиан. И кроме отвращения и злости я ничего не ощущаю к тебе. А моего санклита – за которого убью миллион таких, как ты, я люблю – по-настоящему, без хитростей, обмана и уловок, люблю так сильно, что иногда даже пугаюсь всей мощи этого чувства! Так что, отвечая на твой вопрос, скажу – только он и достоин моей любви! А ты не имеешь права даже стоять рядом!

Вздрогнув, он отвел глаза и тихо спросил:

– Кем я был для тебя, Саяна?

– Мотыльком, что влетел в объятия огня.

– Ты сожгла меня дотла. – Мужчина кивнул.

– Ты не оставил мне выбора.

– Пошел прочь! Хватит доставать девочку! – Алисия встала между нами.

– Бабушка! – ахнул Драган.

– Привет, счастливчик! – она обернулась и улыбнулась внуку. – Так похож на Драгомира! – в глазах протаяла тоска, но женщина через силу улыбнулась, прогнав ее. – Береги Саяну, Горан! А ты, госпожа Драган, – Алисия подмигнула мне, – Горана и сама знаешь кого. – Тень медленно растаяла.

– Что мне делать без тебя, любимая? – тихо спросил Киллиан.

– Иди.

– Куда, Саяна?

– К Богу или Дьяволу, не знаю. – Мисс Хайд равнодушно пожала плечами. – Я отпускаю тебя. Моли о прощении тех, кто никогда тебя не простит. Но напоследок знай: каждая из замученных тобой душ обретет могилу и покой. Тебе же упокоения не будет никогда! Твое тело будет сожжено, а прах брошен в грязь!

– Часть меня навсегда останется в тебе! – уязвленно прошептал он.

– Лишь плохими воспоминаниями!

– Не только!

– Это ты про кровь, которой накачивал меня? Я найду способ ее вывести, будь уверен. Ты больше не можешь причинить мне вред. Сегодня ночью мы с Гораном весьма приятным образом доказали это на той самой постели в моей спальне!

– Ты будешь жить той жизнью, о которой я не осмеливался и мечтать! – буравя Драгана взглядом, полным жгучей ненависти, простонал Киллиан. – Почему?!

– Именно! – подтвердила мисс Хайд. – Кстати, он через полгода станет отцом сына, которого мы с нетерпением ждем!

– Ты беременна?! – едва смог выдохнуть подонок.

– Да. И уже была беременна, когда ты привез меня сюда.

– За что ты так со мной? – простонал он. – Я любил тебя!

– Ты смеешь задавать такой вопрос?! – моему гневу не было предела. – Знаешь, ты получишь на него ответ, если сумеешь сказать, за что сгноил здесь тысячи санклиток! За что убил их новорожденных малышей! А теперь убирайся туда, откуда ты посмел выползти! И сиди там до скончания веков!

Сияние золотой искоркой пробежало по контуру моего тела, которое налилось знакомым напряжением. Спину охватил пожар. Я сжала кулаки, когда кончики пальцев начало покалывать. Голова вновь стала воздушно-пустой, ноги онемели и перестали ощущаться. Это даже приятно – словно находишься в невесомости.