– Спасибо, Господи!.. – выдохнула я в него и вновь посмотрела на дочь.

Она мягко сияла в моих руках с улыбкой на личике. Конечно, для улыбок рановато, но вряд ли правила применимы к нашим с Гораном малышам. Эти два Ангела напишут свои.

– Я люблю тебя, доченька, – прошептали мои губы. В ответ меня обняла горячая волна чистейшей нежности и счастья.

Мы присели на скамейку. Небольшой темно-зеленый геккон вскарабкался по мне и, протопав шершавыми холодными лапками по руке, замер, наблюдая за девочкой. Его маленькая головка удивленно поворачивалась то на один бок, то на другой, пока он разглядывал мое сокровище. Малышка тоже смотрела на него – с неизменной улыбкой. Погревшись в ее золотом сиянии, крохотный дракончик убежал по своим делам.

– Саяна! – Горан, с ужасом в глазах, бросился к нам. – Что случилось?

– Все хорошо, успокойся! – я улыбнулась.

– Проснулся, тебя нигде нет, дочки тоже… Чуть с ума не сошел! – он сел рядом и крепко обнял меня.

– Прости, нам с малышкой нужно было побыть вдвоем. Знакомься, это Горана.

– Горана Драган. – Эхом повторил мужчина, с нежностью глядя на девочку. – Доченька...

Первая неделя вчетвером пролетела мгновенно. И как бы мне ни хотелось, пришлось признать, что пора возвращаться в Стамбул и вновь вспоминать о Джокере – Архангеле Михаиле и Хранителях. Ангелы работают без выходных и праздников, к сожалению. Я и так наплевала на все, когда ради безопасности малышей две трети беременности провела как можно дальше от проблем. Хотя ни капли об этом не жалею! Кстати, о них, родимых, о проблемах. Кое-что нужно исправить прямо сейчас.

Я вышла в сад, загляделась на спарринг Горана с Ковачем и едва не застонала в голос. Как же он хорош, мой хорват! Высокий, худощавый, сильный, гибкий, мощный! Наши глаза встретились. Мужчина замер, полыхнул взглядом в ответ и тут же словил удар в челюсть от Нико.

– Все беды от баб! – констатировал богомол, посмеиваясь.

– И счастье тоже! – не отрывая от моего лица взгляда, муж полотенцем вытер кровь с подбородка, подошел ко мне, прижал к себе и прошептал, – когда ты так смотришь, хочется подхватить тебя на руки и немедленно утащить в спальню, любимая!

– Так что тебе мешает?

– И то верно! – он исполнил угрозу и, поставив на пол около кровати, простонал, уткнувшись лицом в волосы, – что же ты со мной делаешь, сокровище мое!

– Проблема в другом. – Прошептала я. – Ты со мной ничего не делаешь. Не понимаешь, чего хочет твоя жена.

– Ошибаешься, жизнь моя. Каждый твой взгляд вижу и понимаю. Знала бы ты, что со мной происходит каждый раз, когда твои штормящие океаны сводят меня с ума, безжалостная моя!

– А толку?!

– Саяна? – он с тревогой заглянул в мое лицо. – Что не так?

– Драган, я тебя скоро отчислю за неисполнение супружеского долга! Вот что не так!

– Но я думал, после родов…

– Не думай больше! Ведь говорила уже, когда ты думаешь, такая … выходит, глава клана! Мое тело регенерирует раз в десять быстрее, чем у тебя! Выводы делай сам!

– То есть… – мужчина с надеждой посмотрел на меня. – Нам уже… можно?

– Давным-давно!

– Так что же ты молчала, вредина моя любимая?!

– Ждала, когда у супруга совесть проснется, и он вспомнит, что основная задача мужа – делать так, чтобы мать его спиногрызов была довольна!

– Понял, начинаю работать над этим! – промурлыкал санклит и завладел моим ртом. Я застонала, прильнув к нему, и запустила руку в густую шевелюру. – О, Господи! – выдохнул хорват, содрогнувшись. – Жизнь моя, нам, правда, можно? – его губы покрыли шею поцелуями. – Точно?

– Тебе справку от гинеколога показать?

– Неплохая, кстати, мысль! – мужчина озорно улыбнулся.

– Вот обижусь сейчас и…

– Не отпущу! – он подхватил меня на руки, уложил на кровать и прижал к одеялу своим весом. – Ни за что! Бессовестная моя! Так тебя хочу! – глаза полыхнули, и я растворилась в их сиянии. – Люблю тебя, сокровище мое!

– И я люблю тебя, родной!

Руки моего хорватского вулкана за пару секунд оставили меня без одежды. Замерев на мгновение, он потрясенно выдохнул:

– С ума сходил по тебе все эти дни! Ты такая стала, душа моя! Еще красивее, еще желаннее! Саяна! – вновь завладев моими губами, Драган начал очень медленно наполнять меня собой. – Все хорошо, любимая?

– Д-да! – прошептала я и, одним встречным движением приняв его в себя, застонала, сжав горячей влажностью.

– О, Господи! – ахнул он, дрожа всем телом. – Как, жизнь моя, после всего… ты смогла… боже! стать еще более… Любимая!

– Замолчи уже! – я нашла его губы, и все поглотила яркая вспышка желания.

Когда мы оба остались без сил, уже был вечер. Прохлада осторожно, словно соседский кот, перебиралась через перила балкона в комнату. Горан накрыл меня простыней, но от его тела шел такой жар, что пришлось сбросить ее.

– Люблю тебя! – прошептал мой вулкан, еще крепче обняв.

– Угу. – сонно пробормотала мисс Хайд в ответ.

– Вредина моя, – мужчина рассмеялся.

– Что? – я приоткрыла один глаз и усмехнулась. – Ты же прекрасно осведомлен о моих чувствах! И разве супруга только что не доказала их опытным путем во всех мыслимых позах?

– О, да!

– Так неужели у тебя еще остались какие-то сомнения?

– Нет, никаких сомнений не осталось! – проворковал он, нежно улыбнувшись. – Просто это такое наслаждение – слышать от тебя эти слова!

– Люблю тебя! Безумно люблю! Люблю!

– Счастье мое! – Драган уткнулся лицом в мои волосы.

– Твоему счастью пора кормить наших ангелочков!

– Они еще спят.

– Уже нет. Лежат и ждут, когда у мамы с папой проснется совесть!

– Откуда ты знаешь?

– Я их чувствую, Горан. – Выскользнув из стального кольца, госпожа Ангел накинула халатик и подошла к колыбели. – Мои хорошие! Совсем родители оборзели, да?

– Давай помогу. – Папа перенес малышей на кровать, и я приступила к кормлению, взяв на руки Горану.

– Так приятно смотреть на вас, – прошептал санклит, одной рукой обняв меня, а другой поддерживая дочь. – Остался бы здесь навсегда!

– К сожалению, скоро придется возвращаться в Стамбул. – Тихо ответила я.

– Уже?

– Да. Но сначала мне нужно попасть в одно место. Съездишь завтра со мной?

– Конечно, любимая. Куда именно поедем?

– К Небесным Вратам.

– Ты уверена? – спросил Ковач – в сотый раз, наверное.

– Да. Я знаю, с нами все будет хорошо. Поэтому все вы остаетесь здесь, охранять малышей. А мы отправляемся в самоволку!

– Слушаюсь и повинуюсь. – Богомол улыбнулся.

Я запрыгнула на черный рычащий Харлей, сорвавшийся с места, прижалась к Драгану и улыбнулась. Свобода!

Урчание мощного мотоцикла, горячая спина мужа под щекой, волна свежего ветра – что еще нужно? Мы мчались вперед, забив на все правила, без шлемов – пользуясь тем, что бессмертны, и смакуя каждую секунду.

Мимо пронесся небольшой дайверский городок. Спящие вдоль дороги собаки, разомлевшие от жары, лениво поднимали морды и провожали нас сонными глазами. Почти медитативную расслабленность нарушали только выбоины в асфальте, но их было не так много, чтобы жаловаться на дорожное покрытие.

С одной стороны мелькали небольшие лачуги, с другой проплывали рисовые террасы. На горизонте собирались разбухшие от влаги тучи. С гор, покрытых плотным ковром зелени, спускалась пасмурность, заставляя зелень приобретать тот насыщенный цвет, что бывает у нее, только когда небо сосредотачивается на том, чтобы разразиться проливным дождем. В воздухе пахло свежестью.

Когда пришлось притормозить у подножия горы, было даже жаль прекращать наш «мотоциклетный полет». Мы прошли через небольшую стоянку скутеров и начали подниматься по широкой дороге, утоптанной тысячами ног.