Кира вполне успешно руководила проектом по созданию генетической базы санклитов и извлечению с острова останков жертв Киллиана. Многие из них уже были опознаны и переданы родным.

Госпожа Энжел официально стала госпожой Драган.

Малышка Юля росла. Понимая, что в любой момент за ней может вернуться Сергей, я старалась не привязываться, но попробуйте не влюбиться в идеального младенца, когда ваше тело переполняют гормоны, а под сердцем толкается двойня!

Но вскоре «передышка» закончилась, и все стало плохо.

Хуже некуда.

Самое невыносимое – это то, что все можно вынести.А. Холланд «Полное затмение»

Когда женщина не может плакать, это страшно.М. Митчелл "Унесенные ветром"

Тот день начался, как обычно.

– Доброе утро, любимая! – промурлыкал Горан, стоило мне открыть глаза.

– Доброе утро, любимый!

– Доброе утро, малыши! – будущий отец погладил и поцеловал мой живот, в котором сразу же началась революция.

– Юные Драганы, успокойтесь! – взмолилась я. – Все в папу – лишь бы мне покоя не давать!

– Скорее, все в маму! – парировал он. – Тоже шило в попе!

Хотелось улыбнуться, но в душе начало подниматься, как грозовая туча из-за горизонта, предчувствие чего-то плохого – и простое человеческое, и, что гораздо хуже, вибриссное.

– Родная? – почувствовав мою нервозность, забеспокоился Горан. – Что?

– Пока не знаю. – Я попыталась успокоиться, но ничего не вышло.

К обеду «усы» уже верещали матом, и было до слез обидно, что все попытки понять, с какой стороны ждать беду, провалились. Мы сделали все, что могли, но к тому, что произошло, все же оказались не готовы.

Спусковым крючком стал звонок из клиники Катрины, которую атаковали неизвестные.

– Поезжай. – Сказала я Горану, когда он выключил сотовый, уверенная, что это и была причина воплей вибрисс. – Ты нужен там.

– Саяна!

– Драган, ты необходим сестре. Только будь крайне осторожен, хорошо?

– Конечно. Ты тоже, любимая! – он прижал меня к себе.

Мой санклит уехал, а я осталась в окружении охраны. «Усы» орали настолько яростно, что мне не удавалось найти себе место. Меряя шагами гостиную, я подпрыгнула от еще одного звонка мобильного и затаила дыхание.

– Саяна, пришел Глеб. – Сообщил Ковач.

– Не открывайте ворота! – выдохнула я, внезапно осознав, что происходит. Но было уже поздно.

– Его пропустили… – растерянно выдохнул Нико.

Потом были взрывы, стрельба и снова взрывы.

– К вертолетной площадке, живо! – скомандовал Нико.

– Поздно. – Прошептала мисс Хайд. – Они уже здесь. – Перестав ощущать свое тело, я увидела сад в черно-белых тонах, даже не удивляясь, что смотрю на него через одного из наших псов. Как их много, этих нападающих!

– Отступаем в бункер! – Ковач подтолкнул меня к лестнице, набрал на панели код, бетонная панель начала уезжать в сторону. И в этот момент в гостиную ворвался Глеб.

Я утонула в его глазах, пытаясь найти хотя бы тень той любви, что когда-то была между нами. Мой мушкетер, защитник, друг, мудрый старший брат. Никого из них не осталось. Этот собранный мужчина в черном, со сжатыми зубами не имел с ними ничего общего. Он пришел убивать.

Звонок сотового заставил меня вздрогнуть.

– Ответьте, госпожа Драган. – Холодно усмехнувшись, бросил Глеб.

– Да, родной. – Тихо выдохнула я в трубку.

– Это ловушка, Саяна! – донесся до меня любимый голос. – Идите в бункер!

– Хорошо, Горан. – Дрожащая рука отключила сотовый.

– Пришло время платить. – Спокойно произнес мужчина с внешностью моего брата.

– За что? – я усмехнулась.

– За тот выбор, что ты сделала.

– Кто дал тебе право судить?

– Ты была моей сестрой, а он влил в тебя свой яд, отнял у меня, убил!

– Я простила его, Глеб!

– А я – нет!

– Я живу в его глазах, а он – в моих!

– Это ненадолго. Твой упырь тоже заплатит за все – жизнью. Но сейчас есть дела поважнее. – Его неприязненный взгляд лег на мой живот. – Эта мерзость не должна увидеть божьего света!

– Мои дети?! – руки извечным женским защитным жестом легли на живот.

– Эти выродки – не дети, госпожа Драган! – рявкнул Глеб. – Они – немыслимые полукровки!

– Я – Ангел Жизни, их отец – санклит! Вот и вся нехитрая родословная! Ничего мерзкого и немыслимого!

– Человек-ангел – это святотатство! А уж женщина – тем более!

– Не тебе решать! – процедила мисс Хайд.

– Но исправлять – мне! – мужчина сделал шаг.

Мои демоны, зашипев, пошли на него.

– Всем стоять! Не подходи, Глеб! Уходи, умоляю!

– Я пришел, чтобы убить их. – Он кивнул на мой живот. – Ты ведь знаешь, что пока эти отродья в тебе, они смертны?

– Тогда ты убьешь и меня тоже. – Тихо сорвалось с моих губ.

– Что ж, приятный бонус! – он жестоко улыбнулся, наслаждаясь моим страданием, и метнулся ко мне.

Первым удар на себя принял Ковач, но простреленная грудь замедлила моего быстрого, как молния, сенсэя, и в его сердце вошел кинжал. Спиро бросился на стрелявших. Взятая в кольцо моими девчонками, я влила в рану на груди бездыханного Нико свою кровь.

Шипя, Гайя с Аспидом бросились на Глеба. С парнем брат, пусть и не сразу, все же справился. Но с его сестрой, воплощением ярости, играючи уходящей даже от пуль, ему было не сладить. Всего несколько секунд, и девочка скосила его подножкой, поставив на колени.

– Гайя, нет! – в последний момент помешав ей свернуть ему шею, крикнула я. – Он мой брат!

Она оглянулась на меня, и Глебу хватило этой секунды, чтобы вырвать закрепленный на лодыжке нож и пырнуть демоницу в живот. Он прокрутил лезвие несколько раз, с садистским удовольствием глядя в ее глаза, и, перешагнув через нее, как через кучу ненужного тряпья, двинулся к центру гостиной.

Я дала демонице кровь и всмотрелась в лицо мужчины рядом со Спиридоном. Его отец. Тот самый, что ворвался на нашу тренировку в Петербурге, изрыгая нецензурную брань, желая вернуть сына.

– Саяна, я не знал, клянусь! – крикнул Спиро.

– Бера. – Глеб коротко кивнул высокому блондину. Тот вытащил кинжал и двинулся на санклита.

– Я всего лишь забираю свое! – побелев, выкрикнул отец Спиридона. – Мы договаривались!

– Я с тобой ни о чем не договаривался. – Брат равнодушно пожал плечами.

– Гюле обещала…

– Ее здесь нет.

Спиро принял бой, но пока он раскидывал в стороны хорошо обученных бойцов, его отец получил кинжал в сердце. Сам парень стал следующим. Я едва успела влить кровь в его рану на груди, когда Глеб, раскидав моих охранниц, схватил меня за локоть. На его запястье было новое тату – рука с ритуальным еврейским подсвечником, менорой, в центре.

– Кем ты стала? – взгляд брата окатил меня презрением.

– Ангелом! – выплюнула мисс Хайд, выдернув руку.

– Творение ада не может нести ангельский свет, – словно заклинание, пробормотал мужчина.

Его рука с кинжалом, как в замедленной съемке метнулась к моему животу. Я отшатнулась, это спасло малышей, но сильно рассекло кожу ниже пупка. Кровь хлынула мне на ноги.

Зажав рану, утопая в ужасе, боли и страхе за наших с Гораном детей, я сжала зубы. Глеб замахнулся второй раз. Вариантов не осталось. Сияние охватило меня огнем. Ярость наполнила душу.

Вспышка была настолько мощной, что мне самой не удалось устоять на ногах. Глеба протащило по комнате и с силой ударило о стену. Упав на колени, я пыталась разглядеть его, но картинка стремительно выцветала, и вскоре сознание оставило меня.

Я очнулась почти сразу. Руки проверили живот – рана затянулась. Разум был спутанным, но самое главное – внутри по-прежнему ровно и сильно бились два крохотных сердечка. Это придало мне сил, помогло встать и осмотреться.