По лицу потекли слезы. У госпожи Ангела нет вариантов – с моей «работы» не увольняются. Горана сморщилась и разразилась бурным плачем. Саян тут же присоединился к сестренке.

– Простите, маленькие! – пришлось вытереть мокрые щеки и через силу улыбнуться. – Все будет хорошо!

Когда я уложила детей спать, горячие руки обхватили талию.

– Закрой глаза, любимая, – промурлыкал Драган.

– Зачем?

– Доверься мне, родная.

– Закрыла. – Я зажмурилась, и тело тут же взмыло в воздух.

Когда меня поставили на ноги, оказалось, что мы на балконе, рядом стоит накрытый на двоих столик, а в воздухе витают весьма знакомые ароматы.

– Небольшой сюрприз, жизнь моя. – Довольный хорват нежно улыбнулся.

– Горан! В честь чего?

– А нужен повод? – он притянул меня к себе. – Хорошо, тогда можно вспомнить, что сегодня весьма знаменательная дата.

– Какая?

– Годовщина нашего первого поцелуя.

– А ведь ты прав! – я ахнула. – Драган, да ты романтиком стал!

– Говорил же, ради тебя и не на такое пойдешь!

– Люблю тебя!

– И я тебя! Безумно люблю! – он потянулся к моим губам.

– Накорми сначала, Казанова бессмертный! – я увернулась.

– Злая госпожа Драган!

– А ты думал в сказку попал, Кощеюшка? – поддразнила я и села за стол. – Судя по бесподобному аромату, в меню рагу на банановых листьях?

– Не только! – Горан подкатил поближе столик на колесиках. – Итак…

Ужин был бесподобным. Но тоска не уходила. Как я ни старалась, к концу вечера губы задрожали сами собой, и слезы закапали в тарелку с недоеденным десертом.

– Саяна! – хорват подскочил ко мне. – Что не так, сердце мое? Только скажи!

– Все! – выдохнула я и разрыдалась.

– Господи! – он прижал к себе мое вздрагивающее тело, начал гладить по волосам. И госпожу Ангела прорвало. Всхлипывая, путаясь, подвывая, я водопадом вылила на бедного мужа все, что накопилось – тоску, тревогу, страхи, сомнения и сожаления. Он молча выслушал, все также стиснув стальное кольцо.

– Прости. – Я отстранилась от него и попыталась улыбнуться. – Ты так старался… А тут вместо благодарности истерика. – Влага вновь заструилась по лицу.

– Ты же знаешь, что всегда можешь рассказать абсолютно все, сокровище мое. – Мужчина нежно улыбнулся. – Это значит, что ты доверяешь мне, нуждаешься в моей помощи. И совершенно не за что испытывать чувство вины, поверь, родная.

– Я хочу делать тебя счастливым, а не нагружать своими проблемами.

– Саяна, не представляешь, как я счастлив с тобой! Сам себе завидую и не верю, что это на самом деле! А проблемы – они наши общие. Учитывая все то, что на тебя свалилось по моей вине…

– Не по твоей. – Перебила санклита проснувшаяся мисс Хайд. – Всю эту кашу там, наверху, заварили.

– Даже если так, жизнь моя, все равно не представляю, как ты справляешься с такой чудовищной нагрузкой.

– Не очень-то справляюсь, как видишь. Даже думать боюсь, что будет дальше.

– Давай подключим оптимизм?

– Впереди еще столько неприятностей, в которые можно вляпаться! Ух, прямо дрожу от нетерпения! В этом стиле?– Примерно. Не хочешь оптимизм, тогда давай врубим на максимум пофигизм, как сказал бы небезызвестный тебе санклит!

– Не врубается, прости.

– Ты просто устала, родная.

– Не просто. Я выдохлась. Хочу быть крапивой, чтобы никто не трогал.

– Тебе нужно выспаться. Отнести тебя в кровать, жизнь моя?

– Не хочу в кровать. Хочу на ирландскую диету.

– Это как?

– Упиться до зеленых чертей, а на следующий день питаться исключительно минералкой и обетами трезвости.

– Безумное безобразие мое! – он расхохотался.

– Знаешь, хочется сказать всем как в детстве – мы в домике. – Я изобразила руками крышу над головой. – И все, никто к нам не пристает.

– Хочешь, бросим все и сбежим на остров?

– Не поможет, найдут и опять будут пытаться ощипать Ангела как курицу.

– Какой запах! – раздалось сзади.

– Злата! – ахнула я. – Здравствуй, настырная!

– Привет, занятная! – Рапунцель, на этот раз с белыми волосами, чуть открывающими мочки ушей, подошла к нам.

– Чем у нас занимается охрана? – прошипел хорват.

– Ковачу разрешено пропускать ее.

– Съел? – Рапунцель показала хорвату язык и перевела взгляд на меня. – Хандришь? Драган, хреново заботишься о супруге!

Муж пробормотал себе под нос ругательства и закатил глаза.

– Он не виноват. – Я поморщилась. – Просто усталость накопилась.

– Вставай, поехали. – Злата взяла меня за руку.

– Куда?

– В больницу.

– Там это не вылечат.

– Кто сказал, что тебя будут лечить? Давай, давай, перебирай ножками! А ты, Драган, как раз посуду помоешь!

– Одну не отпущу. – Горан исподлобья посмотрел на меня.

– А кто посуду мыть будет? – пошутила мисс Хайд.

– Очень смешно! – фыркнул он, все же улыбнувшись.

– Ладно, пусть едет с нами, так уж и быть. – Смилостивилась Злата. – Может, и сгодится на что.

– Детская онкология? – прочитав табличку на дверях в холле, я с улыбкой посмотрела на санклитку.– Поняла, да? Тогда чего стоишь? Вперед!

Крови и сил ушло много, но на душе воцарилась гармония. Из меня словно слили всю мутную энергию, дав прийти взамен новой, свежей и мощной. Но благие дела, как известно, никогда не остаются безнаказанными. Когда я вышла из палаты еще одного вылеченного малыша, то нос к носу столкнулась с Давидом Гором, тем самым Хранителем, что оказал мне не самый радушный прием по прилету в Иерусалим.

– Что вы делаете? – требовательно спросил он. Мальчики в военной форме, что стояли по бокам от него, стиснули автоматы.

– Тоже рада вас видеть, Давид! – я покачала головой, дав отбой, увидев, что Ковач напрягся, как гепард перед прыжком. Хорошо, что вовремя услала Драгана за кофе, чтобы не изводил себя, глядя, как я отдаю кровь малышам. – С чего вы взяли, что имеете право требовать у меня отчет? – ощетинилась мисс Хайд.

– Вы не дома, госпожа Драган. Здесь, в Иерусалиме…

– Можете не переживать, – перебила я, – ничего плохого не произошло.

– Что вы творили с детьми? – он с тревогой заглянул за мое плечо, пытаясь увидеть ребенка в палате.

– Поверьте, не сердца вырывала для шабаша в полнолуние! Или в новолуние. Черт знает, когда его проводят! Надо у Баала спросить, когда с больничного выйдет – после общения со мной ему теперь приходится обожженную задницу лечить.

– Баал? – как Клещ вычленив главное слово, Давид пристально уставился на меня.

– Знакомое имя? – пришла моя очередь цепляться к словам.

– Нет. – На лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Да уж, МОССАД-овец бывшим не бывает.

– Да ладно, господин Гор! Ваши мальчики следуют за мной по пятам давным-давно! И имели счастье лицезреть данного персонажа во всей красе! И другого тоже, полагаю, видели. Блондина голубоглазого со скулами Брэда Пита и детскими кудряшками.

– Я не в угадайку сюда приехал играть! – на скулах Хранителя заходили желваки.

– А зачем? – мне с трудом удалось сдержать усмешку. Пусть списывает все на мой скверный характер, ему незачем знать, что вибриссы куда лучше сканируют при наличии бреши в «защите» из-за сильных эмоций. В первый раз это сработало, кстати, как раз с упоминаемым выше Баалом, будь он неладен.

Хм, как все интересно. Загадочный мужчина – начинаешь «копать», словно с обрыва в бездну смотришь. В нем столько всего! Но солирует неопределенность.

– Вы колеблетесь, Давид. – Тихо сказала я, утопая в его глазах. – Выбираете сторону.

– Довольно! – рявкнул Хранитель, даже прищелкнув зубами от злости. – Немедленно прекратите и уходите из больницы!

– Во-первых, что прекратить? – процедила сквозь зубы мисс Хайд. – Спасать детей? Во-вторых, я уже закончила – на сегодня. В-третьих, можете не провожать. – Я подошла к нему вплотную. – И позвольте напоследок дать вам совет – выбирайте сердцем, а не головой. До свидания, Давид.