— Я... я не понимаю, — слабо пробормотал Клидис, выведенный из равновесия такой быстрой сменой ролей. Предполагалось, что он должен был быть угрожающим, шантажистом, а не Пинч. — Какой домашний тюремщик? — Это была слабая увертка, но все, что смог сказать взволнованный придворный.

— В туннелях, — прорычал Пинч.

— Ты был под дворцом?

— Я встретил там Икрита. Он пытался содрать с меня шкуру.

— Икрит... Клидис поперхнулся, сдерживая вздох, — ... он жив?

Пинч шагнул ближе, прижимая старика к стене переулка. Он чувствовал, что преимущество ускользает в его сторону. — И какая-то леди. Почему они охотятся за мной?

— Леди? Там была леди?… Я не знаю, — запнулся дворянин.

— Ты никудышный обманщик, Клидис.

— Возможно, это был пленник с давних времен. Ты же знаешь Манферика — люди, которые разозлили его, как правило, исчезали.

— Но ты знаешь об Икрите. Мошенник не собирался позволять своей добыче соскользнуть с крючка.

— Просто это было... это было так давно. Я был удивлен, услышав, что это существо все еще живо.

— А женщина? Она проявила ко мне большой интерес.

— Я не знаю. Ты можешь описать ее?

— Нет. Кто она такая?

Клидис обрел твердость характера и стал непокорным. — Я не могу тебе сказать. Их было так много. Насколько я знаю, это могла быть судомойка, которая разбила дорогое блюдо. Были времена, когда все сотрудники исчезали, потому что Манферик был убежден, что они пытались его отравить.

— Хммм. Я просто думал, что он приказывал их казнить.

— Сначала он так и делал. Позже смерти ему стало недостаточно. Он позволил квагготам охотиться на пленников в этих туннелях, а сам наблюдал через магический шар.

Это соответствовало представлениям Пинча о его опекуне. — Так ты говоришь, что эта женщина была одной из объектов его охоты?

Старик кивнул с многозначительной ухмылкой. — Я бы предположил, что у нее были чары или, может быть, заклинания, чтобы понравиться Икриту.

Пинч поразмыслил над этим. Это напоминало сказки Дурака Дурика — слишком неправдоподобные, чтобы быть реальными, — но был шанс, что это правда, так, же как сказки Дурика иногда были реальными под другим названием.

— Когда я вернусь, старина, мы еще поговорим. Это была не угроза или обещание, а холодная уверенность в том, что это будет сделано. Прежде чем Клидис смог оспорить его притязания, Пинч взял пакет и оставил камергера во влажной темноте.

— О чем это все было? — поинтересовался Спрайт, когда Пинч присоединился к нему, и они проскользнули вдоль теней площади. — Леди, туннели и все такое.

— Ты когда-нибудь слышал, что большие уши обрезают? — рявкнул Пинч, тем самым оборвав разговор еще до того, как он был начат.

Сохраняя решительную тишину, они проложили свой курс по открытым краям площади. Пинч с удовлетворением отметил, что игроки в карты ушли. Он не хотел иметь с ними дело, особенно если бы им взбрело в голову вмешаться. Честь среди воров была посмешищем, ибо не было лучшей цели для грабежа, чем сам вор.

Согласно карте, составленной Терином, там был угол стены храма, который выступал поперек старого переулка, а затем снова вытягивался в линию, как бастион крепости. Без сомнения, он был сконфигурирован под такими странными углами, чтобы обойти какое-то другое здание, которого давно нет. Пинч ничего не мог вспомнить из своей юности, что могло бы заставить так построить стену. Как раз в этом месте стена приблизилась достаточно близко для опасного прыжка с крыши на сторожевую дорожку по стене, и хотя это было небезопасно, это был их лучший шанс. Восхождение на стену храма заняло бы слишком много времени и дало бы слишком много шансов быть замеченным стражниками, особенно со слабым коленом Пинча. Одним прыжком они могли преодолеть пролет и скрыться из виду до того, как сторожа совершат свой обход.

Добраться до крыши оказалось несложно. Старый многоквартирный дом представлял собой нагромождение подоконников, карнизов, козырьков и перил, что позволило паре легко преодолеть его. Спрайт, более проворный из них двоих, шел впереди, указывая Пинчу на возможные препятствия, когда тот следовал за ним.

После того, как, казалось, потребовалось достаточное время, чтобы взобраться по извилистому склону, крыша была достигнута. На животах они вскарабкались до конька, пока не смогли заглянуть за край стены, проходящей прямо перед ними. Это был промежуток в десять футов, может быть, чуть больше. Пинч решил, что сможет перепрыгнуть, тем более что крыша была наклонной и придала бы его бегу дополнительный импульс. Однако Спрайт с его короткими ногами никогда не смог бы преодолеть такую дистанцию.

Пинч осторожно развернул пергамент, который специально принес с собой. — Встань, но держись подальше от посторонних глаз, — сказал он отрывистым шепотом, пытаясь расправить лист. Замысловатые завитки письма слабо светились в темноте, заполняя всю страницу. — Стой спокойно, пока я читаю заклинание.

— Что это, Пинч? Ты заставишь меня летать? Спрайт расположился за осыпающейся трубой.

— Это заставит твое маленькое «я» хорошо подпрыгнуть. А теперь дай мне прочитать.

Спрайт заглянул в щель между двумя зданиями. Земля едва виднелась в темноте.

— Что, если оно не сработает?

— Тогда произойдет приятный взрыв, и мы оба сможем обвинить Мэйв. Она научила меня, как читать это. Пинч пробормотал сложные фразы на свитке, стараясь  произносить их про себя, пока не будет готов. Наконец, он поднял лист и начал читать его вслух, посматривая через каждые несколько слов, чтобы убедиться, что Спрайт все еще перед ним. Это было просто чтение, оно должно быть легким —  продолжал твердить себе мошенник, но почему-то произносить слова было мучительнее, чем он ожидал. Примерно на середине потребовалось сознательное усилие, чтобы сформулировать фразы. Они хотели сбежать от него. Когда он дошел до слога, который не мог вспомнить, Пинч постарался не показать своей паники и сказал наугад, надеясь, что сделал правильный выбор. Наконец, с легкой капелькой пота на лбу, Пинч произнес последние слова.

Крыша не содрогнулась от огненного взрыва, но надпись исчезла с листа, оставив только чистую страницу хрупкого пергамента.

— Видишь, это сработало, — похвастался Пинч. Мэйв также сказала, что, возможно, ничего не случится, но не было смысла беспокоить этим маленького халфлинга.

— Я не чувствую разницы, — ответил Спрайт с угрюмым подозрением. — Может быть, если я немного подпрыгну...

— Не пытайся это сделать. У тебя есть только один шанс. Пинч кивнул в сторону верхней части охранной стены. — Просто легкий шаг вон туда.

— Я не...

Пинч не стал дожидаться продолжения протеста, но, увидев, что путь свободен, вскочил на ноги и побежал вниз по черепичной крыше. Он плохо держался на мшистых кочках, но инерция пронесла его мимо всех опасностей. На самом краю крыши  он прыгнул вперед, через щель, с легкостью преодолел расстояние и рухнул на каменную дорожку на стене, больше рискуя упасть с обратной стороны стены, чем недопрыгнуть. Он полежал плашмя на животе, пока не убедился, что грохот его приземления не вызвал тревоги.

Наконец он выглянул из-за зубцов стены, чтобы найти Спрайта, уверенный, что ему придется убеждать халфлинга совершить прыжок. Как раз в тот момент, когда он осматривал крышу, пытаясь обнаружить халфлинга, маленький вор легонько ткнул его в бок.

— Благослови Мэйв, это сработало, — выдохнул Спрайт, его лицо раскраснелось от волнения. — Я никогда так далеко не прыгал за все время после своего рождения!

Пинч шикнул на своего напарника и жестом велел им двигаться. Теперь они были во вражеском лагере. Осторожность, тишина и скорость были их целями.

Они прыжками поспешили от тени этой арки к изгибу той стены — с твердой уверенностью, что все помнят. Карта Терина была хороша — даже с указанием проходов, закрытых для посторонних. Пинч задавался вопросом, какую выгоду извлек священник из исследований Терина. Было бы уместно вернуть этот платеж сегодня вечером.