— Это был Манферик? — резко спросил Пинч.

Старший кивнул.

— Он просто решил притаиться здесь?

— Это планировалось много лет, — последовал сухой ответ.

— И ты все еще его лакей?

Морщинистое лицо напряглось. — Я верный солдат. Я не буду служить этим его никчемным сыновьям, интриганам, которые боятся честной битвы.

—А ты нет?

— Я никогда не боялся бросить вызов своим врагам. Я был великим дуэлянтом! Я просто стал... старым.

— Голос сказал, что мне заплатят.

— Я слышал моего господина. Я не так крепко спал, как ты думал.

— Какая сумма?

— Десять тысяч бицентов и проезд туда, куда пожелаешь.

Десять тысяч бицентов были немалой суммой; бицент равнялся гроту Эльтуреля. Он рисковал своей жизнью ради гораздо меньшего.

— Сто тысяч.

Клидис презрительно фыркнул. — Двадцать.

— Я могу сделать это, разыграв твою свиту. — Я могу отдать тебя Жрецам Рассвета.

Настала очередь нахмуриться мошеннику.

— Семьдесят.

— Тридцать.

— Шестьдесят.

— Сорок.

— Тогда ровно пятьдесят.

Улыбка Клидиса была улыбкой дипломата, который слышит, как другая сторона предлагает ему свои условия. — Будет пятьдесят, но только когда работа будет сделана.

— В транспортабельном виде, но не документ, — добавил Пинч. Он не хотел, чтобы у него был фургон с монетами, и он не доверял никаким кредитным распискам, которые мог составить камергер. Это была не сотня тысяч, но это была справедливая плата за эту работу. Конечно, он сомневался, что у Клидиса было какое-либо намерение платить ему. Пинчу просто нужно было убедить его в обратном.

Камергер бросил взгляд на заходящее солнце. Тени уже заполнили проходы между склепами. — Время выступать, — приказал камергер, как, будто мошенник был эскадроном рыцарей. Он предположил, что приказ выполняется, и поспешил вперед с удвоенной энергией.

Музыкальный фонтан оказался ближе к воротам некрополя, чем помнил Пинч, поскольку им потребовалось всего несколько поворотов, прежде чем они увидели конусы церковных сторожевых башен над крышами. Вскоре после этого в поле зрения появилась маленькая сторожка у ворот. Священники сгрудились у железной решетки, и любое появление могло развеять их скуку. Телохранителя камергера и их лошадей нигде не было видно, вероятно, они ждали в соседней таверне. Несколько нищих столпились за воротами, вероятно, получающих что-то от каменщиков и наемных плакальщиков, которые работали внутри стен города мертвых.

Пинч оглянулся, теша себя мыслью, что он может заметить сообщника Клидиса с голосом Манферика, спешащего следом. Насколько он знал, это был единственный выход.

— Эй, там! Отойдите в сторону, Лорд Клидис! Наш спор не с вами.

Пинч развернулся и столкнулся лицом к лицу с тремя мечниками, вышедшими из тени. Он видел их сегодня утром — три клоуна Тродуса. Теперь каждый стоял с обнаженной рапирой наготове, и они не выглядели как клоуны.

— Рыцари Анхапура, — взревел Клидис, — сами отойдите в сторону. Я приказываю вам как регент всего королевства! Пожилой лорд-воин дрожащим движением взмахнул тростью, будто это могло расчистить ему путь.

Светловолосый лидер троицы, тот, кого звали Трив, как запомнил Пинч, отбил трость в сторону быстрым взмахом меча. — Принц Тродус — наш повелитель, а не ты. Мы не будем сражаться с тобой, старик, но не мешай нам избавить город от этой язвы.

— Я повешу тебя за это!

— Мы находимся под защитой принца Тродуса. Ты не сделаешь ничего подобного.

Регент фыркнул. — Мятеж! Если бы вы были в моем подчинении, я бы с вас всех содрал кожу!

— Куркулатайн, убери его с дороги.

Самый маленький из троих ухмыльнулся и ткнул кончиком меча под подбородок камергера, но старик отбил его. Улыбка воина стала сердитой, когда он попытался найти способ усмирить вспыльчивого лорда.

— Отвлеки их, Клидис, — мысленно убеждал Пинч. Он уже держал одну руку на своем мече, и ему просто нужен был момент отвлечения, чтобы действовать. До сих пор Клидис держал их в нерешительности, но они все еще были настороже, чтобы мошенник мог нанести удар.

— СТРАЖА! — взревел Клидис.

Трое головорезов в удивлении подскочили к лорду, отчаянно пытаясь заставить его замолчать.

Это было как раз то отвлечение, в котором нуждался Пинч. Не обращая внимания на того, чей клинок был направлен на Клидиса, Пинч нанес удар по двум другим. Одним взмахом он выхватил кинжал и нанес удар, вонзив лезвие, как гвоздь, в руку третьего нападавшего, Фараноха.

Человек вскрикнул, когда лезвие вонзилось в сухожилия, оцарапало кость и вышло через его ладонь. Рапира со звоном выпала из его рук. Пинч злобно крутанул скен и отпустил, оставив головореза глазеть на кровавый сувенир, оставленный мошенником.

Вожак троицы, поняв, что загнал овцу в угол, в то время как волк все еще рыскал, замахал руками в отчаянной попытке исправить свою ошибку. Пинч был безоружен; у него не было возможности обнажить свой меч. Он отступил в сторону от неистового выпада придворного, но вместо того, чтобы воспользоваться возможностью, чтобы вытащить свой собственный меч, Пинч схватил запястье другого и шагнул вперед, подняв ногу для размашистого удара между ног мужчины. Пинч попал чуть ниже пояса, и главарь завопил фальцетом, когда весь воздух, который был внутри него, вырвался одним мощным порывом. Трив корчился на земле, в то время как первая цель Пинча, спотыкаясь, вернулась на скамейку, где села, сжимая свою оцепеневшую руку.

— Стой, где стоишь! — пронзительно закричал последний из засады, держа Клидиса за горло, прижимая острие меча к обвисшим складкам под его подбородком. — Одно движение, и я убью его!

Пинч отошел от своей хнычущей жертвы, пожал плечами и, наконец, обнажил меч.

— Ну и что? Убей его.

Маленький человечек в ужасе сглотнул.

— Ты ожидаешь, что я буду драться честно. Ты ожидаешь, что я позабочусь о нем. Пинч  вышел вперед, направив свой меч на мужчину. — Мне все равно, убьешь ты его или нет. Я просто хочу убить тебя.

— Джанол... — булькнул Клидис.

— Заткнись, старый дурак. Ты думаешь, я буду рисковать своей жизнью ради тебя? Ты этого не заслужил.

Издалека донесся дребезжащий лязг открываемых ворот. Над безмолвными крышами  разносились голоса.

Мужчина хотел посмотреть, кто еще идет, но был слишком напуган, чтобы отвести взгляд от своего заклятого врага. Ничуть не испугавшись, Пинч продолжал приближаться. Наконец нервы этого человека не выдержали, и он оставил своего заложника, бросившись в запутанные лабиринты некрополя.

Пинч увернулся в сторону, когда камергер ахнул и, с трудом дышал, обретя свободу. На мгновение Пинч подумал о том, чтобы погнаться за этим человеком, но легко отказался от этого. Вместо этого он обратил свое внимание на парня, корчащегося на земле. Примечательно, что, возможно, движимый страхом, тот ухватился за свой меч с твердым намерением использовать его, как только отдышится.

Пинч не стал этого дожидаться. Быстрым ударом он положил конец этой комедии. Тело тяжело упало на грязную дорожку.

Последний оставшийся в живых вскинул свои окровавленные руки, чтобы сдаться, и крик прибежавшего телохранителя предотвратил необходимость каких-либо действий со стороны Пинча.

— Схватите его! — скомандовал Клидис, когда его телохранители подбежали к месту действия. Люди в доспехах набросились на придворного и жестоко прижали его к земле. Выражение лица человека было искажено смесью боли и ужаса.

— Милорд камергер, что нам с ним делать? — спросил капитан телохранителей. Грубо выбритый мужчина, искусный в убийстве и следовании приказам, он осмотрел дело рук мошенника с немалой долей одобрения.

— Уберите священников подальше, — приказал камергер. Капитан кивнул и убежал.

Клидис подошел и положил кончик своей трости на окровавленную руку человека. — Как тебя зовут, дурак?

Возможно, тот был слишком ошеломлен, чтобы понять вопрос; возможно, он был слишком упрям, но не ответил.