Пинч держался самых темных коридоров, набитых вышедшими из моды трофейными головами, мимо помещений для прислуги, вдоль длинных проходов, соединяющих залы. Из открытых окон, выходивших во внутренний двор, где тренировалась группа стажеров, доносился запах подгоревшей серы и навоза животных.

— «Стажеры», — подумал он, мельком взглянув на новобранцев, неумело выполняющих свою муштру. По праву здесь служила только элита, но эти дилетанты носили герб Принца Варго. Эти люди были поспешно набранными рекрутами, привлеченными в качестве пушечного мяса, чтобы укрепить руку одного принца. Дошло до того, что каждый принц прочесывает город для своей личной охраны.

В западном крыле поиск закончился у трех охраняемых дверей. Это позабавило Пинча — безнадежная мысль о том, что его подчиненным может противостоять отряд перетренированных стражей. Он был уверен, что Клидис или кто-то еще были просто наивными, полагая, что только он представляет угрозу. Они недооценили остальных.

Пинчу не потребовалось много времени, чтобы найти способ проскользнуть незамеченным, и если бы он смог войти, они могли бы выйти.

— Он одурачил сам себя, — усмехнулся вожак, неторопливо спускаясь с балкона и прерывая дружескую игру Терина и Спрайта в кости.

Игра остановилась на середине, когда двое настороженно дернулись, на их лицах открыто отразилась присущая им подозрительность.

— Так, так. Мы ему и на хрен были не нужны, не так ли? А теперь посмотри, кто входит.

Халфлинг, возможно, с лучшим чувством осторожности, держал рот на замке.

— Ты должен знать, как обстоят дела, Терин.

— Возможно, я знаю, Мастер Пинч. Или ты здесь Лорд Джанол?

Пинч бочком отошел от открытого окна, просто на случай, если кто-то наблюдал за ним. — Как тебе больше нравится. Скажи мне, я должен назвать тебя дураком?

— Следи за своей болтовней! Кинжал, внезапно появившийся в руке мужчины, усилил его предупреждение.

Вожак оставался невозмутимым. — Ты действительно думаешь, что я отказался бы от тебя после того, как спас тебя от виселицы в Эльтуреле? Это игра, Гур, как и те кости, которые ты держишь. Если они думают, что ты ничего не стоишь для меня, тогда они не убьют тебя, чтобы заставить меня слушаться. Убери свой нож и подумай.

Халфлинг мягко, сдерживающе дернул человека с ножом за рукав. — Говорит ли он правду или лжет, он прав, Терин. Может быть, мы ничего для него не значим, а может быть, и значим, но если они подумают, что мы имеем над ним власть, тогда мы все точно мертвы.

Глава мошенников кивнул, соглашаясь со словами халфлинга. — Игра заключается в том, чтобы заставить их думать то — что вы хотите, чтобы они думали, а не в том, чтобы играть честно. Он указал на кости в ладони Терина. — Держу пари на грош, что ты не сможешь выбросить пятерку или девятку с помощью кубиков Спрайта.

— Я бы никогда, только не перед друзьями! — запротестовал Спрайт своим жестяным голосом.

Гур перестал суетиться, убрал нож и небрежно посмотрел на кости. — Это может быть, — протянул он с особой безмятежностью, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, — или, может быть, я противопоставлю ему кучу другого. Он полез в карман блузы и достал пару одинаковых на вид игральных костей. — Вот как ведется игра.

— Несправедливо! Ты мухлевал! — взвизгнул халфлинг. Он поспешил собрать выигрыш, прежде чем кто-нибудь смог бы его остановить. Терин двигался почти так же быстро, и последовал шквал попыток дотянуться и схватить, когда монеты и банкноты  исчезли из горшочка.

— Хорошо сыграно, верховный адвокат! Выплеск тревоги нахлынул на вожака и вылился во взрыв смеха.

Когда они закончили, Пинч устроился в самом мягком кресле в комнате. По сравнению с его номером, эта маленькая спальня была спартанской; по сравнению с предыдущими комнатами их партии, она была роскошной. Мошенникам была предоставлена секция из трех соединенных камер, что давало им больше места, чем им действительно было нужно.

— Как вы тут поживаете? — спросил мошенник.

— Достаточно хорошо... Терин был слишком занят подсчетом своей добычи, чтобы беспокоиться.

— Не могу сказать много о комнатах, но завтрак — прекрасный.

Пинч не был уверен, был ли халфлинг саркастичен или верен своей природе. Всякий раз, когда появлялась добыча, Спрайт-Хилс всегда тратил ее на домашний уют и еду, притворяясь, что живет жизнью бургомистра. Он рассказывал о возвращении домой, описывая место с богатыми полями, пологими холмами и домами на курганах, где он мог бы честно работать, и все были «Дядей», «Бабушкой» или «Братом». Вопреки этому, несколько раз, когда он был по-настоящему пьян, существо с волосатыми ногами рассказывало другое о его воспитании: сиротская жизнь в холодных плетеных лачугах вдоль илистого берега реки Эльтурель. Пинч мог только гадать, что из этого — то, или другое, было реальным.

— Где Мэйв?

Гур кивнул в сторону закрытой двери в левой стене. Там было три двери, по одной на каждой стене, и небольшой балкон позади Пинча. Дверь справа была открыта, намекая на комнату, похожую на эту. Дверь на противоположной стене была больше, и, вероятно, была заперта, а с другой стороны стоял охранник. Оставалась третья дверь, где была Мэйв, в комнате, идентичной этой. Но не совсем идентичный; снаружи только в центральной комнате был балкон.

— Прошлой ночью она уговорила охранника на пару бутылок крепкого пива, и у нее не было настроения поделиться. Отсыпается, так и есть. Спрайт положил в карман свои мошеннические кости и отряхнул одежду.

— Проклятие Лииры. Разбуди ее.

Двое других мошенников обменялись злыми ухмылками. — Как скажешь!

Через несколько мгновений из другой комнаты донесся всплеск, за которым последовал возмущенный вопль. За ним  человек и халфлинг, вывалились из двери.

— Клянусь честью, она в отвратительном настроении! Слова Терина сопровождались шипением искр, зеленых и красных, которые описали дугу над его головой, сопровождаемые клубами горького дыма, пиротехническим проявлением ее гнева.

Пинч устроился на балконе и стал ждать, пока Мэйв не придет в себя.

Мэйв появилась с глазами, полными красной печали, ее тело обвисло в узле ночной рубашки, мокрое от воды, капающей с ее жестких волос. Заметив Терина, она полезла в рукава в поисках какого-нибудь особенно мерзкого кусочка крыла летучей мыши или пакетика с измельченной костью.

— Доброе утро, Мэйв, — прервал ее Пинч, выходя с балкона.

Не теряя ни секунды, волшебница слегка поклонилась вору. — Приветствую вас, Мастер Пинч. Ты послал этих остряков намочить меня?

— Я послал их разбудить тебя. Ты была пьяна.

Ведьма выпрямилась. — С похмелья. Не пьяная.

— Пьяная, а ты мне нужна в трезвом состоянии. Подведешь меня еще раз, и я тебя остригу. С этими словами мошенник занялся другими делами, отвернувшись от нее с презрением к ее характеру и ее заклинаниям. — Что вы выяснили? — спросил он у своих подельников.

— Чертовски мало. Прошел всего один день.

— У нас здесь не будет много дней, — огрызнулся вожак. — Вы думаете, это увеселительная поездка? Как насчет побега — огра и гончих собак?

Как он и ожидал, пара сделала больше, чем им позволили. — Собаки находятся в конуре в юго-восточном углу, — начал Спрайт. — Я не знаю, где спит огр.

— Лучше всего было бы предположить, что рядом со своей стаей, — добавил Гур.

— Далее, есть три выхода в город. Пересчитали их, когда шли сюда.

— Как насчет того, чтобы выбраться отсюда?

— Нас держат  взаперти все время, за исключением еды и случаев особой необходимости. Халфлинг почесал свою покрытую шерстью ногу. — Ну, есть еще и балкон, на который ты забрался. В двух других комнатах есть окна, из которых мы можем спуститься.

— Может быть, ты, маленький бесенок, а не я, — съязвила Мэйв.

— Ты сделаешь то, что должна, дорогая. А как насчет тайных проходов, Спрайт? Терин?

— Мы ничего не нашли, Пинч.

Старший мужчина кивнул. — Я думаю, что в моем номере есть один.