Клидис оглянулся на троицу, ссорящуюся между собой. — Какое мне до них дело? У меня есть ты.

— Если ты убьешь меня, твоя поездка будет напрасной.

— Все еще считаешь меня старым дураком, не так ли, Джанол? С усмешкой камергер ткнул Пинча своим мечом в ножнах. — Ты так же заменим, как и они. Давай просто скажем, что у меня была некоторая надежда вернуть тебя в лоно церкви. Кроме того, с тобой удобнее, поскольку ты знаешь местность на поле боя.

Пока он говорил, медные рельефные ворота затрещали со слабой вспышкой сверкающих пылинок, когда магические чары, наложенные на них, были сняты. Двери распахнулись в затененную арку, вдоль которой выстроились королевские телохранители, блистательные в своих винно-желтых ливреях.

Как раз в тот момент, когда лошади собирались тронуться с места, обнаженный клинок Клидиса хлестнул по поводьям Пинча. — Еще кое-что, Мастер Джанол. И затем камергер приказал своему помощнику: — Приведите сюда жрицу.

Вскоре она рысью направила своего жеребца  в их сторону. Клидис убрал лезвие и притворился, что ему больше нечего сказать Пинчу, хотя мошенник знал, что каждое слово было для его же блага. Морщинистое тело старика съежилось еще больше, когда он небрежно кивнул с седла.

— Приветствую Вас, Достойная. Здесь мы должны немедленно расстаться, вы — к вашему настоятелю, а я — к государственным делам. Я хочу, чтобы вы поняли, что я, Лорд Камергер, знаю, что вы ищете вора, и протягиваю вам руку помощи любым возможным способом, чтобы обеспечить вам успех. Если я узнаю что-нибудь, что помогло бы вам выполнить ваш долг, это будет вам немедленно передано.

— Ваша светлость, вы очень великодушны, — пробормотала Лисса, чопорно поклонившись в своих жестких доспехах.

Старый аристократ слегка принял ее поклон и продолжил. — Однако пусть наш контакт не будет исключительно дежурным. В эти дни я был очарован вашей компанией. Вы должны считать себя гостем в моем доме. Я устрою для вас апартаменты во дворце. Примите это, миледи. Одобрение вашего начальства уже обеспечено.

Лисса покраснела, веснушчатый оттенок выделялся на фоне ее вьющихся волос. — Я… Для меня большая честь, Лорд Камергер, но, несомненно, один из моих здешних наставников был бы более приемлем. Я ничего не смыслю в придворных делах.

— Это именно моя цель — немного освежающего воздуха. Кроме того, ваше начальство — ужасные зануды. А теперь, вперед, люди! С ревом кавалериста он привел всю колонну в движение, оставив взволнованную жрицу позади.

Когда они проходили под воротами, Лорд Камергер заговорил, будто все это не имело никакого значения. — Священники ведут такую ограниченную, подавленную жизнь. Все эти страсти и мысли, запертые в таких строгих душах. Если бы их страстям дали волю, можете ли вы представить, какие наказания священники могли бы придумать для отступников и богохульников? Захватывающие возможности. Я думаю, что буду держать достойную Лиссу рядом с собой.

Камергер больше ничего не сказал, в то время, как свита прошла через внешний дворец, обменялась эскортом, миновала ворота, пересекла внутренние дворы и, наконец, вошла в кремово-белый комплекс внутреннего дворца. К этому времени Мэйв и остальные были взволнованы. Они проходили мимо слуг, одетых лучше, чем большинство знакомых им свободных людей. В своем мире они видели только проблески этой жизни через замочные скважины, пролезая через окна и в беспорядочной массе своей добычи. Пинч задавался вопросом, насколько хорошо они смогут обуздать свои вороватые души.

Наконец они вошли в небольшой частный дворик, свернув с основного маршрута процессии — в гостевое крыло, примыкающее к основному дому. Пинч запомнил эту часть комплекса как особенно безопасную, защищенную обрывом с тыла и достаточно глубоко уходящую на территорию дворца, чтобы сделать незамеченный уход почти невозможным. Если бы не подземелья, это был бы его выбор для размещения такой команды, как у него, хотя Клидис ошибался, думая, что сможет удержать их здесь. За годы, проведенные в грабежах Эльтуреля, Пинч и его банда сбегали из более серьезных тюрем, чем эта.

Оглушительный хор визгов и воя приветствовал их прибытие и лишил вожака всякой надежды на то, что Клидис недооценил их. Пока они передавали своих лошадей ожидающим конюхам, из темных псарен у восточной стены вырвался хаос сернистого огня и дыма. Сначала показалось, что на них набросилась дикая свора гончих, пока не стало видно, как из челюстей зверей текут, как слюни, тлеющие угли, а каждый визг — изрыгание пламени. Гончие были порождениями адского огня, их угольно-черные шкуры были опалены глазами и дыханием пламени. Лошади брыкались и вставали на дыбы от страшного испуга, увлекая за собой мальчиков-конюхов.

— Проклятие богов на головы неблагодарных! — выпалил Терин  старое ругательство Гуров. С тихим шипением его меч покинул ножны. — Пинч, бей справа. Я возьму на себя центр. Мэйв, готовь твои заклинания. Именно в такие моменты Пинч держал Гура при себе, передавая ему боевое командование.

Как раз в тот момент, когда они вчетвером приготовились к бойне — их или зверей, они не могли быть уверены, — звякнули цепи, когда дрессировщик в одиночку потащил рвущихся зверей назад по гладким каменным плитам, наматывая железные поводки на руку. Неуклюже вышедший из тени стены, он сам был зверем, не совсем гигантом, но все, же больше обычного человека. У него была голая кожа, если не считать стального гульфика, шершавого меха и бородавок на гротескно узловатых мышцах. Все в нем было непропорционально. Его уши и нос — широкая, с жилками штука — доминировали над его головой, подавляя слабые глаза, спрятанные в костяных выступах. Его руки были больше, чем ноги, которые были могучими, а предплечья больше, чем остальные его руки. Даже сражаясь с адскими псами, огр расхаживал со смутной уверенностью своих мускулов.

— Суррабак держит их, маленький вождь. Это был голос, обожженный плохим грогом и дешевой водкой, и еще более огрубевший после трех дней кутежей, но это был его естественный голос.

— Правильно сделал. Отведи их обратно в их конуру. Клидис смело шагнул вперед, протягивая руку, чтобы остановить Пинча и остальных. — Уберите руки, — сказал он вполголоса. — Он может быть непредсказуемым.

Хотя Пинчу было интересно, насколько это было для театрального бенефиса,  он сделал быстрый жест остальным —  безмолвный жест их братства. С медленной, настороженной опаской оружие было убрано.

— Суррабак делает. Суррабак слышал, что маленький вождь возвращается. Будут ли приказы Суррабаку от великого вождя? Адские псы теперь были в пределах досягаемости дубинки огра, и он без колебаний бил их, пока их рычание не превратилось в визг боли.

— Для великого вождя большая честь иметь такого убийцу, как Суррабак. Он говорит, что ты всегда должен повиноваться… маленький вождь. Последние слова больно задели гордость Клидиса. Тем не менее, он указал на четырех иностранцев и продолжил: — я, маленький вождь, Клидис — велю тебе охранять этих малышей. Не позволяй никому приходить сюда, пока они не покажут мой знак. Ты помнишь знак?

С адскими псами, собравшимися в напряженную стаю у его ног, огр нахмурился, раздувая свой бугристый нос, пытаясь вспомнить. Из-под его толстых губ торчали изогнутые клыки. Его тусклые глаза погрузились еще глубже, пока он напряженно размышлял.

— Суррабак знает знак маленького вождя.

Клидис вздохнул с раздраженным облегчением. — Хорошо. Охраняй их хорошенько, иначе большой вождь рассердится и накажет тебя.

— Суррабак будет охранять. Никому не входить. С этими словами огр рявкнул на стаю и поплелся обратно к псарне, волоча железные поводки, все еще обернутые вокруг его руки.

— Маленький вождь, большой вождь… Этот пень не знает, что Манферик мертв, не так ли?

Клидис проигнорировал вопрос Пинча и остановился у входа в крыло небольшого кластера комнат, когда-то бывших летними покоями королевы. — Слуги проводят тебя в твои покои. Когда Спрайт и остальные шагнули внутрь, королевские телохранители остановили их. — Не вы трое. В западном зале для вас есть другие комнаты. Как бы успокаивая их, камергер кивнул в сторону другого здания с колоннадой.