– Ты гость, – напомнила я. – Можешь развалиться на кровати и ждать, когда всё будет готово.

– Я помогу, если ты не против. Скажи, что сделать.

Мужчина пошел следом за мной, и был так близко, что я почти чувствовала на затылке его дыхание. Было замечательно на душе.

– Ты показывала наливки. Они некрепкие?

– Предлагаешь отпраздновать встречу? Это можно, только я не буду пить.

– Как это? Я что же, сам с собой стану отмечать?

– Просто мне стоит чуточку пригубить – и я начинаю делать глупости.

– Обещаю, что не стану этим пользоваться.

Я поглядела в его смеющиеся глаза.

– А может, компоту?

– А может, рискнем?

Я рассмеялась в который раз за день.

– Ладно.

– Отлично! Даю слово не приставать.

И обезоруживающе поднял руки, но глаза были хитрющие. Что уж он там запланировал, можно было выяснить, только решившись на безумство…

Ужин удался, даже Тёма был доволен, потому что снова сидел на коленях у Бьёрна. Кот был не слишком-то красивый, хвост давно облез, а шерсть потеряла блеск. Однако ни обвислые бока, ни слабые лапы моего гостя не смущали. Он наглаживал ласкового зверя, и тот мурлыкал на всю кухню.

Наливка как будто не произвела никакого особенного эффекта. Я выпила целых две рюмки, и ощущала только легкое головокружение. Сравнивать этот напиток с крепкими, которые подавали в барах, конечно, не стоило, однако для меня и такой дозы должно было хватить. Но – не хватило, и я на радостях бухнула третью… А, может, и четвертую тоже, трудно сказать.

Мы говорили о родном мире Бьёрна, но мужчина и правда оказался не слишком хорошим рассказчиком и отвечал коротко, без красочных подробностей. Зато если начинала говорить я, сразу улыбался и задавал уйму вопросов, на которые я отвечала без настороженности.

Наши планеты были во многом похожи, вот только Бьёрн рос на холодном материке, где вместо зеленых гор были снежные скалы, а быстрые реки совсем не подходили для купания.

– Океан ледяной, зима правит больше половины года, весна короткая, а лето быстрое. Конечно, есть и теплые края, но это в основном острова, и туда уезжают на отдых избранные. Туризм, ага. Я ещё подростком понял, что уж лучше улечу куда-нибудь искать счастья, чем буду торчать в очереди на путевки. А вот родители дождались, да так там и осели, в тепле и довольстве.

По его голосу было понятно, что он не слишком привязан к родным, но я не расстроилась. Бывает так, что сын не похож ни на мать, ни на отца, и им сложно вместе. Обвинять тех или других нет никакого смысла. Я вот тоже не ладила с двумя своими двоюродными сестрами, зато третья была моей подругой с детства. О чем и сообщила Бьёрну, рассказав несколько смешных историй нашей юности. Судя по его лицу, такой откровенности он не ожидал, но не прервал меня и не смутился, попросив вспомнить ещё что-нибудь в этом духе.

Часы показывали двенадцать, когда мы решили отправиться спать. Ноги слегка заплетались, и пришлось, чтобы дойти до ванной, ухватиться за стену. Оттуда я выбралась ползком и услышала веселый смех моего гостя.

– Никакой обещанной глупости, Таиса, – сказал он, беря меня под мышки и ставя вертикально. – Ты просто размякла и расслабилась.

– Наверное, наливка просрочилась…

Он рассмеялся.

– Откуда ты вообще знаешь, какой становишься?

– Девчонки рассказывали.

– Подруги?

– Да. Всего один раз было, но не думаю, что они преувеличили. Ну, вот и моя дверь. Сейчас я её открою… Как же это… заело замок, что ли?..

Бьёрн помог мне доплестись до постели, и усадил на край.

– Сама разденешься?

Я погрозила ему пальцем:

– Ага, всё-таки решился?

– Нет, просто ты дверную ручку с пятого раза нащупала.

Я захихикала. Кажется, это было зелье замедленного действия. Я нагнулась к мужчине и прошептала ему на ухо, совершенно не стесняясь такой близости:

– А у меня под платьем ничего нет.

Бьёрн стал серьезным.

– Таиса, я действительно не собираюсь к тебе приставать, хотя и очень хочется. Но, честное слово, ты скорее заснешь в платье, чем его с себя стянешь.

– Замочек, – доверительно сообщила я.

– Что?

– Там сзади. Расстегни.

Бьёрна не пришлось просить дважды, но во мне ещё оставался здравый смысл, а потому я, придерживая платье, выпроводила его за дверь.

– Бодрой… то есть доброй ночи!

Я не успела насладиться пьяным настроением и легкостью тела, и, к сожалению, забыла, каково это – почувствовать на щеке его теплые губы. Этот первый, невинный и ласковый поцелуй, стерся из памяти вместе со вкусом слив.

Хорошо, что утром у меня совсем не болела голова. Я тихонечко умылась и пошла делать обычные ранние дела. В семь возле розовых кустов мы встретились с Анной, она передала мне молоко и хлеб, а я ей – корзину яблок и ведро картошки. Когда Бьёрн к десяти вылез из спальни (судя по всему, он был соней и мог бы дрыхнуть ещё, но привлекся запахами), я ждала его за столом, перебирая ягоды для варенья. У меня был удобный график – неделю через неделю, плюс воскресенье как дополнительный выходной. Значит, мы могли ещё несколько дней быть вместе с утра до вечера. От этой мысли стало жарко, и я, не зная как лучше поприветствовать мужчину, с глупой улыбкой похлопала по стулу рядом с собой.

– Доброе утро, – сказал Бьёрн и удобно уселся. – Как самочувствие? Ты, вижу, ранняя птаха.

– И тебе доброе, Бьёрн. Это привычка. Мне утром молоко приносят, вот и встаю. А так бы повалялась. В смысле если бы повод был…

– Какой, например? – улыбнулся он, одну за другой засовывая в рот ягоды. – Усталость?

– Я редко устаю.

– Даже от работы?

– Она несложная.

– А другие дела? Ночные?

Это был намек, и я понимала, почему Бьёрн не спросил прямо.

– Это… Ну, тоже нет. В смысле у меня нет, а других, наверное, да.

Я покраснела и уставилась в плошку. Как о таком расскажешь? На сей раз мужчина решил не настаивать.

– Чем займемся?

– Хочешь, прогуляемся в город?

– Там есть на что посмотреть?

– Нет, зато ноги разомнем.

– То есть пойдем пешком, да?

– Можно доехать на мотоцикле, а потом походить.

– Честно говоря, я слегка побаиваюсь твоего коня, Таиса, – рассмеялся он. – Разрешишь его осмотреть перед поездкой?

– Буду тебе очень благодарна! В городе есть мастерская, но я туда… э… не хожу.

Бьёрн посмотрел вопросительно, продолжая таскать ягоды одну за другой. Он даже измазался слегка, но тотчас воспользовался салфеткой и ухмыльнулся.

– Бывает, свиничаю.

– Я не против. Сама не всегда аккуратна. По-моему, это весело! А по поводу мастерской… Там Эмиль работает. Я скорее разобьюсь, чем обращусь к нему. Все механики – его друзья, и они не прочь лишний раз припомнить мне эти неудачные отношения.

– Понятно, – кивнул мужчина. – И ты всё сама.

– Как видишь, в технике я разбираюсь куда хуже, чем в ягодах.

– Не беда, я всё устрою. Нужно только смотаться к кораблю за инструментами.

– Хорошо. У меня есть кое-какие, но их мало, и половину давно пора выбросить. Лежат в гараже с незапамятных времен.

– Ага, значит, есть и гараж.

– И даже еще один драндулет поновее. Брат его здесь бросил, а я не пользуюсь, потому что он для меня чересчур верткий.

– Глянем и его, – пообещал Бьёрн. – Но пока что хочу чаю.

Я встала из-за стола и пошла мыть руки, улыбаясь доброму утру. Если бы Бьёрн попросил пирогов, сметанников, кексов – напекла бы. Захотел бы целый день валяться в постели – сидела бы рядом, гладя его голове и читая книги… Мысли показались чудовищно прекрасными, а зависимость и услужливость не напугали. Мне было до тошноты противно ухаживать за Эмилем, стирать его носки и гладить майки, но Бьёрн не раздражал абсолютно ничем. С моим опытом стоило бы опасаться сильных чувств, однако я радовалась и с улыбкой глядела, как гость довольно жует салаты, лопает бутерброды и каши. В него помещалось немыслимое количество еды, а уж сколько он пил чаю! Как вскоре выяснилось, ему очень понравились местные продукты и ещё больше – фрукты и ягоды из моего сада.