– У меня скоро полугодовой отпуск, – во весь рот улыбнулся Глайм. – Хотелось бы поскорее добраться до Агаты!

– Я готов лететь, но где Элиас?

– Он пошел по делам, – немного смутился Глайм. – Я не знаю подробностей.

– Интересно, что у агата могут быть за дела за Завесой? – сощурился Халли.

– Те же, что и у беглого терронца, – произнес голос за нашими спинами. – Я готов вернуться на Мурцу.

Я встретилась с Бэрдом взглядом и нахмурилась – он что-то планировал за нашими спинами, или у меня воображение разыгралось?

– А что Мэйкрим? – спросил Халли. – Он тебя не допрашивал?

– Не имеет права, – сказал Бьёрн. – Мы отбываем сейчас – и точка.

Я облегченно выдохнула и прижалась к любимому. Бьёрн передал мне Любиму, которая начала похныкивать.

– Отдохните, а я займусь кораблем.

На том и расстались, но на прощание мне достался внимательный, напряженный, хотя и не враждебный взгляд Элиаса. Я не хотела говорить с ним, а потому просто попрощалась со всеми и покинула каюту.

Любима уснула достаточно быстро, хотя и повыла с закрытыми глазами, и я оставила ее на нашей постели. Тоже, что ли, лечь? Я не хотела оставлять малышку одну, по крайней мере, не теперь. Постоянно чувствовать ее присутствие значило дышать умиротворением и радостью. Замечательное чувство, по которому я так скучала.

Телом овладело сильнейшее расслабление. Я села на край кровати и долго водила расческой по волосам. Причесывать было особо нечего, но щетка была массажная и помогала справиться с лишними беспокойными мыслями. Теперь никаких пустынь, никаких крабов и плюхней. Хватит с меня путешествий!

Раздался стук в дверь, и я пошла открывать, чертыхаясь: разбудят ведь! Это был Элиас.

– Все нормально? – спросил он дружеским тоном. Нет, свою злобу я оставила в прошлом, и бить мужчину уже не хотелось.

– Да. И Любима спит. У тебя что-то срочное?

– Нет. Я лишь хотел удостовериться, что с ребенком ничего страшного не произошло.

– А?

– Аврора сказала, что девочке давали успокоительное. В таком возрасте это не шутки.

– Она капризничает, но все будет хорошо. Отвыкнет потихоньку.

– Эм… Ладно.

Он повернулся, собираясь уйти, и я выскользнула за дверь.

– Подожди.

– Что?

– Скажи правду, Элиас. О своей семье. Почему ты помогаешь сестре, хотя она лгунья и лицемерка? На кону судьба человека, который виноват лишь в том, что утратил любовь. А еще моя. И Любимы. Нашей семьи! Я понимаю, Анни дорога тебе, но стоит ли продолжать ненавидеть Бьёрна за его честность?

– Ничего ты не понимаешь, Таиса.

– Так расскажи!

Он потер лоб, вздохнул и привалился к стене.

– Здесь?

– Я не могу оставить дочку.

– Хорошо. В конце концов, без разницы, мы ведь не среди толпы болтаем.

– Ну? Неужели это нечто действительно жуткое?

– С какой стороны посмотреть…

– Бога ради, Элиас! Хватит нагнетать!

– Она не сестра мне. Ни по крови, ни названная.

Такого я не ожидала, хотя его безумная преданность сестре и постоянное желание ей угодить могли бы насторожить с самого начала.

– О… Ясно. Это многое объясняет. А Бьёрн знает?

– Нет.

– Я могу сказать ему?

Бэрд передернул плечами.

– Говори, что считаешь нужным. Между нами все равно не убавится ненависти.

– Значит, все дело в чувствах? Ты презираешь его за то, что он бросил женщину, которую ты считаешь замечательной?

– Я хочу счастья для нее, Таиса. Всего лишь.

– И поэтому заставляешь Бьёрна принять сына? Может, он и не его вовсе!

– Я не знаю точно. Никто, кроме нее, не знает. Анни – лгунья, но мы знакомы с детства, и я принимаю ее такой, какая она есть.

– А меня корил за подобные чувства! – шепотом возмутилась я.

– Я не хотел причинять тебе боль. Все пошло наперекосяк.

– Ты вел себя нагло и грубо. Хорошо хоть, понимаешь, что в этом был не прав. И все же действовать наперекор обстоятельствам – тупость. Ты для Анни самая подходящая пара, забирай ее себе!

– Я бы с радостью, – мрачно усмехнулся Бэрд. – Но она упрямая и считает, что должна вернуть Бьёрна.

Меня насквозь прожгло яростью. А чего хочет сам Бьёрн, она спросила?

– Так не позволяй ей. Докажи, что Бьёрн – болван! Если вся эта история построена на лжи, еще немного вранья никому не навредит.

Он вздохнул.

– Я постараюсь доказать ей свою верность, Таиса. Любым способом. Прости, я слишком долго ждал, чтобы теперь все бросить. Какие-то жалкие мгновения отделяли нас с ней от исполнения желаний, но я каждый раз проигрывал времени. Один шаг – и шанс упущен. Всего-то на пару секунд замешкался – и ветер потерян, корабль стоит. Полный штиль. Ничего не поделаешь.

– Я понимаю. Правда. Счастье ускользало от меня постоянно. Я протягивала руку, казалось, схвачу – а оно уже умчалось. Я успевала лишь коснуться, но этого не хватало для прочной радости. Мне хотелось поймать его, прижать крепче, оставить себе навсегда…

Он смотрел так, словно я говорила не от сердца, а о чем-то крайней неприятном. Ну что за человек такой!

– Решай, Элиас, как лучше для тебя. Если ты попробуешь воссоединить Бьёрна и Ханну, они оба пострадают, но виноваты будете вы с «сестрой».

– Не стану ничего обещать.

– А я и не прошу давать мне слово или клясться. Но коли ты любишь эту женщину – завоюй ее, забери себе, если нужно, укради!

Элиас усмехнулся.

– Глупости все это, Таиса.

– А то, что предлагаешь ты, умно?

– Я лишь открыл правду, и тебе решать, что с ней делать.

И пошел прочь, не прощаясь.

Мы летели уже неделю, и, несмотря на открытый космос, отсутствие свежего воздуха не угнетало. Большую часть времени мы с Любимой проводили в маленьком саду. Бьёрн часто был рядом, а когда отлучался, со мной сидели Хадра и Халли.

Я радовалась, что они подружились, но понимала, что девушке этого будет мало. Осознавал ли Халли, что происходит? Знал, что его опутывают особыми чарами? Он не подавал виду, был вежлив и обходителен, но не позволял до себя дотрагиваться. В прямом смысле. Если Хадра протягивала руку и касалась его плеча – деликатно отстранялся, пыталась подойти ближе, чем на шаг – с улыбкой отступал. Наверное, это и было доказательством его осведомленности. Не таким уж негодяем он был, раз держал дистанцию. Если бы девушка поцеловала его, думаю, Халли не удержался бы от дальнейшего, и они оба это понимали. Поэтому она продолжала наступать, а он ловко пятился назад, зная, что, в конце концов, избавится от назойливой «ухажерши».

Я рассказала Бьёрну о Анни и Элиасе в тот же день, но мужчина не слишком удивился.

– Я поговорю с ним. Может, он убедит эту дурочку отказаться от преследования. Играть в семью с женщиной, которая сама же меня послала к черту – тот еще идиотизм! Даже не знаю, что за мысли проносятся в ее голове. Может, это месть мне за нежелание быть служебным псом ее величества?

Обычно он говорил уверенно, но сейчас в голосе звучал бессильный гнев.

– А со мной ты не чувствуешь себя в ловушке?

– Нет. С тобой, Тая, никаких игр. Конечно, кроме тех, что мы устраиваем ночью.

Я пихнула его в бок – Хадра и Халли рядом! Любима преспокойно играла с коленом последнего, уцепившись руками и раскачиваясь на пятках. Халли придерживал ее, не давая завалиться, и непременно ловил, если она все-таки падала. Хадра только улыбалась, и в глазах светилась такая всепоглощающая преданность, что я могла прочесть все ее мысли. Наверняка она уже представляла, как нянчит своих и Халли детей.

– Она ему нравится, – сказал Бьёрн.

– Кто кому?

– Любима – Халли. Он сказал, что прежде считал детей противными плаксами, но наша малышка – улыбака, хотя порой заливает его слюнями.

– А я думала, ты про Хадру.

– Девушка она упертая, да и красотой не обделена, но вряд ли они сойдутся. Халли любит космос и обожает свой корабль, Мурца не для него. Да и не соблазняет он таких юных особ.