– А что потом? Куда мне идти через два месяца?

– Вернись в город.

– Через пустыню? Да ты с ума сошла!

– Или так, или никогда больше не увидишь дочку. – Она больно сжала мою руку. – Поняла? Сдаешься?

С трудом сдерживая слезы, я отрицательно покачала головой. Аврора накинула мне на плечи куртку, а Любу укутала в одеяло поверх моих рук. Хорошо, что девочка крепко спала.

– Вдоль реки до леса на восток, а потом на юг, – сказала женщина, ведя меня длинными темными коридорами. – Ты доберешься и спрячешься в бункере. Код на двери – единица три восьмерки. Если закроешься изнутри – никто без твоего ведома туда не войдет. Там камеры, ты увидишь всякого, кто попробует попасть внутрь. И запасов много. Уверена, вы продержитесь до прихода Элиаса!

– А как же ты? – хрипло пробормотала я.

– Я справлюсь, – был категоричный ответ. – Главное, будь сильной!

– Я не хочу! У меня нет сил, Аврора!

– Есть. Найди их. И никогда не сдавайся, слышишь? Даже если боль твоя ужасна, сердце отчаялось, а душа пуста. Знаю, это сложно, но мы живем ради трудностей. Если бы жизнь была проста, как бы мы поняли, что она прекрасна? Тем более, что теперь тебе есть, ради кого бороться!

Мы медленно и осторожно вышли на открытый простор, и ледяной воздух опьянил. Огромное звездное небо мерцало, и Аврора натянуто улыбнулась.

– Ты все запомнила, брошенка?

– Да.

– Ты не подведешь меня? Хочу быть уверена, что малышка в надежных руках.

– Не подведу. Сделаю все, что в моих силах! Спасибо тебе… за всё. Береги себя!

– Обязательно. – Она коротко обняла меня. – Иди быстро и легко, и ничего не бойся. Сейчас ты – единственная, кто может защитить Любиму от гадостей этого мира!

– Единственная, – прошептала я, и женщина подтолкнула меня в нужную сторону. – До встречи!

– Прощай, – сказала она мне в спину, и я быстрым шагом пошла прочь.

В ночь, по песку, в тяжелых ботинках, но во мне откуда-то появилась энергия, мощь, упорство. Когда мрачные строения остались позади, я побежала, стараясь не слишком трясти малышку. Однако Люба проснулась, и пришлось сбавить темп. Эх, если бы я только умела управлять космическим кораблем! Пробралась бы на один из тех, что виднелись в отдалении – и домой! А еще жаль, что Аврора не сбежала со мной. С ней мне было бы намного спокойнее, и я боялась, что женщину раскроют. Что тогда сделают с ней?..

Рюкзак был тяжелым, и лямки терли плечи, но я радовалась боли, она помогала держать тело в тонусе. Прилечь бы, уснуть в тишине, на бодрящем воздухе… Нельзя. Если сяду, то уже не встану, это точно. Тем более что Аврора ясно дала мне понять: это дорога в один конец. Обратно, к работорговцам, нельзя. Если меня схватят, то сразу разлучат с дочкой. Поэтому, удалившись на достаточное расстояние, я прибавила шагу, а потом побежала. Люба уже не плакала, хотя ей явно не нравилась тряска.

Через некоторое время мы достигли потрескавшейся корки соляных пустошей. Там я остановилась перевести дыхание и вытащила компас. Он мягко светился в темноте, и не составило труда выбрать верное направление. Поборов усталость, я пошла на юг. Выжму из себя все соки, но сумею спрятаться до рассвета!

Однако как самонадеянна я была! Солнце уже давно взошло, а серой равнине не было видно ни конца ни краю. Я пила и кормила Любу на ходу, надеясь, что вскоре на горизонте покажется хоть что-то. Нужно было попросить карту, уточнить, сколько идти до заброшенного города? Я остановилась поправить повязку на голове, и решила проверить сумку. И через минуту отругала себя за непредусмотрительность: карта лежала в боковом кармане. Я внимательно осмотрела округу: на востоке холмы, на западе только песок, южнее – леса. Наверняка такие же унылые, как сама пустыня.

Люба никак не могла уснуть, хотя я старательно закрывала ее от солнца и не отнимала грудь. Не знаю, как мы смогли вынести эту кошмарную жару. Я не тратила воду, стараясь пить поменьше, однако в итоге, не выдержав, выхлебала полбутылки.

Наступил вечер, и мы закутались с головы до ног. Я сделала короткий привал, но заснуть не посмела. Так и шагала, не чувствуя ног. Сил хватило до раннего утра, а потом меня просто выключило. Счастье, что стали попадаться камни, за которыми получилось спрятаться. Любе не нравилась сухая духота, она хныкала и постоянно пила. Когда мы тронулись в путь, воды оставалось совсем немного, но думать о худшем было нельзя.

Спустя несколько часов вдалеке возникли светлые силуэты, и я поняла, что путь мой окончен. Однако добраться туда удалось только к вечеру следующего дня, когда я вконец обессилела.

Подобный вид был возможен только на иной планете, у нас ничего похожего я не наблюдала. Высоченные дюны перемежались с голубыми лагунами, и среди этой псевдо-пустыни стояли там и сям недостроенные серые многоэтажки. У них не было оконных и дверных проемов, рядом не виднелось ни одного подъемного крана или прочих атрибутов стройки. Они просто стояли, заметенные песком, окруженные яркими водами, и чего-то ждали.

Это было отличное место, чтобы спрятаться. Вокруг росло несколько видов деревьев и кустарников, лежали большие серые валуны. Я могла подняться наверх, оглядеться, и уж точно увидела бы людей или приближающийся корабль. Всё равно сил бежать дальше не осталось.

Я обустроила жилище, соорудила постель из тонкого одеяла и стол из рюкзака. Теперь следовало подумать о том, что я буду есть в этой пустыне. В воде наверняка была рыба, к тому же я видела огромных крабов. Слабая мама – погибель малышке, а потому я, угнездив Любиму за спиной и вооружившись маленьким ножом, отправилась на промысел. Тут уж не до робости – оголодаю я, пострадает и доча.

Краб встретился нам неподалеку от облюбованного дома. Важный, с огромными клешнями, он ходил вдоль берега и не обращал на нас внимания. Однако стоило подойти опасно близко – повернулся, угрожающе поднял клешни…

Я убила его с третьего удара. На всякий случай подождала – вдруг очнется? – и понесла в дом. Я боялась разводить костер, а потому первый раз ела сырое мясо – по чуть-чуть, медленно. Как оказалось, оно вполне пригодно в пищу, как и прочая рыба, что я впоследствии добывала. Рыбалка получилась хитрая: я рыла большую яму, загоняла туда мальков, а потом ловила их в тонкую ткань собственной блузки.

Первые дни я голодала, не зная, как лучше охотиться. К тому же малышку приходилось носить на руках постоянно, чтобы она своим плачем не привлекала внимания. Никогда ещё у меня не было таких сильных рук! И никогда ещё у меня так не болела спина, пальцы, ноги и всё тело… Этот месяц дался мне нелегко, но вместе с улыбчивым, хотя и капризным чудом, мы справились. Быт наладился, мы часто купались в лагунах и обе загорели, несмотря на то, что в самые жаркие часы я пряталась в тени.

Я хотела как можно скорее отправиться в город, к бункеру, но понимала, что лучше отсидеться, и надеялась, что нас не будут искать. К исходу третьего месяца Люба стала спать лучше, и я ощутила прилив сил. За эти восемь с лишним недель мимо дважды пролетал корабль, но я не знала, враги это или друзья, а потому не высовывалась.

Я решила отправиться в путь ночью. Пусть холодно, зато темно и потому безопасно. Уже удалившись на достаточное расстояние от временного убежища, я осознала всю наивность своих рассуждений. Наверняка у злодеев есть сканеры – например, тепловые – и мы с Любимой будем светиться во тьме как две большие лампочки. Однако возвращаться я не хотела. Возле лагун было хорошо, но там меня рано или поздно обнаружат. Да и нельзя все время питаться рыбой – я была худа как никогда прежде.

Путешествие было нелегким, но я и не ждала, что доберусь скоро и без проблем. Стерла ноги? Не беда. Постоянно болят плечи? Привычно. Хочется есть и мучает жажда? Потерплю. Каждый последующий шаг давался труднее предыдущего, и пустыня казалась бесконечной.

К исходу третьего дня я возненавидела себя за то, что рискнула прежним убежищем ради нового. Любима сделалась вялой, и мне было страшно, что она перегрелась и недоедает. К счастью, на четвертый день я добралась до леса, где голыми руками поймала какую-то небольшую птицу. Что было дальше, помню плохо. Знаю только, что жарила я её уже мертвую… жизнь зверя или моего ребёнка? Для меня выбор был очевиден.