Потом она села писать рапорт.

Завтра на планерке будет горячо. А кто-то просто спалится.

Утром капитан Хорошилов положил на стол начальника оперотдела Грибова рапорт. В нем он подробно описал все проведенные следственные мероприятия по делу Гергардт, похвалил правильные действия капитана Смагиной, но и указал — в отдельных случаях — на ее нерасторопность и желание «перетянуть одеяло на себя». Именно поэтому ему пришлось взять инициативу в свои руки и вывезти корзину в безопасное место, подменив ее другой. Сейчас корзина находится в его кабинете, под замком. Не сообщил об этом раньше, чтобы не спугнуть преступника и чтобы капитан Смагина не наломала дров, а еще потому, что он заметил за собой слежку.

Петр Алексеевич Грибов перечитал рапорт еще раз, задумался. Хорошилов ему не нравился, да и работает всего ничего. И кто за ним, и что за ним — непонятно. Смагиной он доверял. Интересно, что скажет она. Нашла коса на камень. Такое бывает. И, как правило, мешает делу. Грибов попросил секретаря разыскать капитана Смагину и пригласить к нему в кабинет.

В это время Алла Сергеевна сама торопливо поднималась по лестнице на второй этаж. Илья уже доложил ей, что молодой человек, который выносил корзину, Игорь Пыжов, работал одно время с Хорошиловым. Что и следовало доказать. В руке она держала папку с рапортом.

— Товарищ полковник…

— Входите, Алла Сергеевна, садитесь. — Сердитые нотки в голосе начальства не предвещали ничего хорошего. — Ознакомьтесь с рапортом капитана Хорошилова. — Грибов протянул ей листок, а сам подошел к окну, подождал, пока она прочитает. — Ну, что скажете?

Алла поняла, что проиграла. Хорошилов вывернулся и теперь топит ее.

— Я тоже написала рапорт, товарищ полковник.

— Не сомневаюсь! — Грибов сел напротив Аллы. Он хорошо знал свою подчиненную и ее умение быстро соображать и реагировать на события. — И даже догадываюсь, что там написано. Оставьте на столе.

— Петр Алексеевич, я не доверяю капитану Хорошилову.

— И поэтому корзина, скорее всего, стоит у тебя на балконе. — Грибов усмехнулся и добавил: — Геройствуешь! На живца поработать хочешь?!

— Я…

— Ты думаешь, мне он нравится. Если дело сорвется, он в рапорте то же и напишет: не доверял, решил проверить, обнаружил… — Грибов встал, прошелся по кабинету и сел за стол. — Корзину сегодня же, незаметно, лучше, если это сделаешь не ты, привезешь по этому адресу. — Он написал адрес и передал Смагиной. — Там эксперты разберутся. Если есть тайник, вскроют, опишут, нет, и не надо. Тебе дадут другую корзину с тайником. Разумеется, драгоценности будут фальшивые. Ее и поставишь на балкон.

— Есть, товарищ полковник, — отчеканила ошарашенная Алла.

— И без лишней инициативы. Обо всем докладывать мне. Камеры наблюдения тебе тоже поставят. Я не могу пока обращаться в службу безопасности. У меня нет веских доказательств, что Хорошилов действительно хотел украсть драгоценности. Если он не дурак, а он не дурак, то навряд ли второй раз полезет…

Грибов не успел договорить, раздался звонок секретарши.

— Петр Алексеевич, будете присутствовать при вскрытии корзины?

— Сейчас подойду. Пусть без меня начинают, — и подмигнул, обращаясь уже к Алле: — Надо посмотреть, не каждый день находим сокровища.

Когда они вошли в лабораторию к криминалистам, то застали там не только экспертов. Вокруг стола, где лежала повернутая набок корзина, собрались чуть ли не все оперативники во главе с капитаном Хорошиловым. И выражение лица у всех было почти одинаковым: смесь нетерпения и детского любопытства. На лице Хорошилова читалось еще и торжество победителя.

Все сдвинулись, пропуская начальство к столу.

Эксперты аккуратно разрезали корзину, по прутикам раскрывая ее. Начали с наиболее вероятного места для тайника — с днища. Но здесь их ждала неудача.

Посыпались подсказки:

— Да в боковую стенку вплели…

— А может, в ручку…

— Края какие толстые, наверняка там…

Но ни в ручке, ни в стенках тайника не обнаружили. Все, разочарованные, отступили от стола.

— Через пять минут — ко мне на планерку, — спокойно произнес полковник Грибов и первым вышел из лаборатории.

На планерке, как и предполагала Алла, плавился даже воздух.

— Это что! Скоро весь ОВД над нами смеяться будет! Корзинопотрошители хреновы! — Грибов сделал паузу и продолжил, посмотрев на Хорошилова: — Капитан Хорошилов с капитаном Смагиной вообще в казаки-разбойники заигрались! Может, давно сгинула эта корзина. Может, и не было никакой корзины. А вот кто напал на Гергардт, кто убил Зубова, мы не знаем! Операцию вчера провалили! Так и топчемся больше двух месяцев на одном месте! — Грибов выдохнул и обратился непосредственно к Алле: — Капитан Смагина! У вас, по-моему, отпуск закончился. Может, если не справляетесь, передать дело? Вы, если я не ошибаюсь, начинали инспектором по делам несовершеннолетних. Я думаю, ваш опыт пригодится.

Алла встала. Она понимала, что полковник ей подыгрывает, что эта часть планерки — спектакль и он предназначен Хорошилову, но всё равно ей сделалось не по себе.

— Товарищ полковник! Я… я раскрою это дело!

— Хотелось бы верить. К завтрашнему дню план мероприятий мне на стол. Все свободны.

Алла быстро шла по коридору ОВД. Ее душила обида: «Ну зачем так? При всех…» Потом она резко развернулась и направилась в кабинет к Хорошилову, свой бывший кабинет.

— Разрешите, Антон Валерьевич?

— Конечно, входите, садитесь. — Хорошилов удивленно смотрел на Смагину.

— Антон Валерьевич, можете вы мне прямо ответить на один вопрос?

— Постараюсь, — усмехнулся Хорошилов, не понимая, куда она клонит.

— Ваш подручный… Игорь, так, кажется, его зовут, вчера утром поставил на шифоньер целую корзину или разрезал ее и оставил на полу?

— Целую! — принял вызов Хорошилов. — Но и вы, пожалуйста, ответьте на мой вопрос: корзина у вас?

— Нет! — Алла в упор смотрела на Хорошилова, но ее голос всё же дрогнул, и это не ускользнуло от капитана.

— Тогда где корзина? Супонин ведет двойную игру? — спросил уже спокойнее Хорошилов.

— Не думаю. Он, конечно, жук еще тот, но не герой.

— Сын потерпевшей?

— Если только случайно. Но за ним присматривают.

— Значит, есть кто-то еще. И этот «еще» вчера нас «натянул».

— Но, возможно, он свяжется с Супониным, — предположила Алла.

— В этом направлении и будем работать. И еще раз пройдемся по самому Супонину и его гостям. Думается мне, что наш «еще» среди них и он взорвал машину Зубова и потом звонил самому Супонину. Вот и наметили план мероприятий. Спасибо за откровенность, Алла Сергеевна.

— И вам… спасибо. — Алла хотела сказать «не хворать», но передумала — не время.

Дома, когда Алла готовила обед, позвонила Алиса.

— Привет, подруга! Что там у вас: голубки вместе и воркуют?

— Привет! — обрадовалась Алла. — Воркуют, воркуют!

— А я думаю, не звонишь — счастье требует тишины!

— Счастье всего требует, — засмеялась Алла. — Слушай, а ты можешь приехать? Сейчас. И пообедаем, и дело одно сделаем.

— Вот «пообедаем» меня не очень прельщает, фигура, знаете ли, а де-е-ело… Что, снова «проникновение в жилище» намечается?

— Нет. Так, отвезти кое-что нужно.

— Хорошо, — притворно вздохнула Алиса, — а я уж подумала, постреляем немного.

— Глазками — завсегда, — парировала, смеясь, Алла. — Всё. Жду.

Алиса появилась через час.

— Чего так долго? — с порога спросила Алла.

— А, клиентка одна заглянула, без записи. Не выпроваживать же. — Алиса разделась и прошла в комнату. — У меня еще одна записана на шесть вечера. Мы успеем «кое-что» отвезти? Далеко ехать? А у тебя, что, машина сломалась?

— Да нет. Так… масло вроде потекло.

— А-а-а… — недоверчиво протянула Алиса. — Ну, тогда по кофе и поехали.