Так, теперь розыск дочери. Где они жили, когда девочка пропала? Надеюсь, уже в этом районе. Поручить Мише? Нет, самой надо».
Алла остановилась у продуктового супермаркета. Набрала Влада.
— Скучаешь?
— А вот и нет.
— Не-е-т?!
— Ну… по тебе, конечно, соскучился… Я тут такой супец сварганил! И еще кое-что. Сюрприз!
— То есть хлеб не надо покупать?
— Конечно, нет. Я сходил в магазин, всё взял. Приезжай быстрее.
— Лечу, — засмеялась Алла.
— Надеюсь, на крыльях любви?
— От сюрприза будет зависеть.
Она отключила телефон и снова встроилась в поток машин. Бывший ее так не баловал.
Олег всё время ворчал, что ее постоянно нет дома и ужин не приготовлен. Этот — самостоятельный.
«Может, мне такой и нужен был? С моей работой… Да кто теперь разберет?! Бывает, что просто время пришло расстаться. Исчерпали друг друга, вот и всё».
Суп, сваренный Владом, оказался вкусным. А сюрприз удивил.
Она по просьбе Влада закрыла глаза, а когда открыла, на столе стоял неуклюжий маленький торт, похожий по форме на квадрат, но одна сторона у него была выше другой.
— Это «Рыжик». Прошу любить и жаловать… повара.
— «Рыжик»? — Торт сразил ее своей неуклюжестью, она растрогалась. — Ты умеешь печь?
— Нет. Это в детстве нас с братом мама учила. Мы были шебутные, беспокойные. Вот она нас и занимала, чтобы не мешали готовить. А потом сами же и ели.
— Понятно.
— Нет, ну я загуглил, конечно, еще…
— А по какому случаю торт? — Алла пришла в себя.
— Сегодня ровно восемнадцать дней, как мы познакомились.
— Да уж, круглая дата. Все равно спасибо, — поблагодарила Алла и, посмотрев на торт, с шутливой иронией добавила: — А тебе не кажется, что он угловат и… темноват?
— Я бы сказал — кругловат и рыжеват.
— Конопат! Когда уже мы начнем его есть?
— Мы будем его не есть, а вкушать. Прямо сейчас, — весело заметил Влад и начал резать торт.
Ночью она прижалась к нему и тихо спросила:
— А ты мне еще торт испечешь?
— А это как вести себя будешь, — прошептал он, закрывая ее губы своими.
Глава 11
Виктор Семенович Супонин уже минут тридцать кружил по своему саду, старательно притаптывая снег возле яблонь, — и зарядка, и свежий воздух. К тому же однообразные движения помогали ему думать, точнее, обдумывать сложившее положение, а оно было не из приятных.
«Я даже предположить не мог, что об этом узнает кто-то еще! И главное — как? Каким образом? Или я перестраховываюсь? В конце концов, действительно могла быть неисправна проводка. И никто не виноват в смерти Кирилла. — Супонин остановился, посмотрел в сторону ворот. — Вроде приехал кто? Нет, показалось, — и перешел к следующей яблони. — Оставим этот легкий вариант. Если машину все-таки взорвали, то это мог сделать только тот, кто был в тот вечер у нас и под каким-либо предлогом выходил на улицу. Хм… Люсик выходил, я сам выходил, потом вообще все вышли в сад. За всеми не уследишь. У Натальи осторожно спросить? У Нины?
Алиска тогда, в кабинете, наверное, всё же что-то слышала. Она? Чушь! Не докажет. Да и как бы она сообразила машину взорвать? А главное — зачем? Конкурента убрать? Эк меня несет в дебри фантазии. Даже если она заметила слежку. Ну и что? Приударить решил Кирилл за ней. Дело молодое, житейское.
А вот подруга у нее — Алиса как-то вскользь упоминала — следователь. Могла она ей что-нибудь рассказать? Даже если так, Алиса мало что слышала. Пара фраз, понятных только посвященным. — Виктор Семенович снял рабочие рукавицы, расстегнул верхнюю пуговицу куртки — жарко. Обдумывать самое главное, ради чего всё и затевалось, ему не хотелось. А надо было. — Что же делать-то теперь без помощника? Самому идти за этой чертовой штуковиной? — Он усмехнулся, представив, как крадется, оглядывается, шарит по квартире, вздрагивая от каждого шороха. — Нет, не царское это дело. Наверное, надо оставить всё до лучших времен и пока никого больше не ввязывать в это дело. Но это только при том раскладе, что Зубов погиб случайно».
— Виктор! Ви-и-тя! Ты там, по-моему, уже весь сад вытоптал. Не замерз? — забеспокоилась его жена Наталья Григорьевна. — Минут через двадцать завтракать будем!
— Сейчас приду, — недовольно отмахнулся от нее Супонин.
Ему надо было выработать линию поведения, как говорится, на все случаи жизни, как бы ни развивались события:
«Это Зубов не знал толком, где и что спрятано. Полез, дурак. На что рассчитывал? Жадность человеческая. Если не знать, хрен догадаешься. А я знаю…»
Его размышления прервал телефонный звонок. Супонин полез во внутренний карман куртки, достал телефон. Номер был ему незнаком.
— Да. Слушаю вас, — с чуть заметным волнением в голосе произнес он.
— Супонин Виктор Семенович? — спросил мужчина.
— Да. С кем я говорю?
— Слушайте внимательно. Вы знаете то, чего не знаю я. Но я могу сделать то, чего не можете сделать вы. Поделитесь со мной своими знаниями, и я дам вам тридцать процентов.
Виктор Семенович побледнел, но быстро взял себя в руки.
— Вы ошиблись. Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Даю вам время на раздумье. Без меня вы ничего не сделаете. И без глупостей, если жизнь дорога. Мы люди деловые, обойдемся без полиции.
Говоривший отключился. Супонин продолжал стоять, сжимая в руке телефон.
«Доигрался в кладоискательство! Но как? Откуда? Зубов, что ли, спьяну кому сболтнул? Или кому-то рассказал, а тот решил кинуть его. И где теперь Зубов? Там, где и я могу оказаться…»
Страх сдавил горло. Виктор Семенович качнулся и медленно пошел к дому, так же медленно поднялся на крыльцо. Немного постоял, успокаиваясь, и открыл дверь.
Завтракали вдвоем. Не спеша. Разговор не клеился. Виктор Семенович всё время думал о своем, а Наталья Григорьевна, наоборот, от своих переживаний хотела отвлечься.
— Сыра еще нарезать? — хлопотала она. — Чаю еще подлить?
Виктор Семенович, глядя на жену, думал: «Как она сникла сразу после гибели Зубова. Постарела. А то глаза прямо светились», — и отвечал односложно:
— Нет. Спасибо.
Виктору Семеновичу кусок в горло не лез. Ел так, для вида.
«Если со мной что случится, долго одна не останется. Найдет кого-нибудь, за ней не заржавеет», — беззлобно подумал он.
Ревновал ли он ее? Жалел? Он и сам сейчас не смог бы ответить на эти вопросы. Скорее, жалел. Немного. Они давно шли параллельными курсами. И все реже соприкасались — так, чтобы тепло, беззаботно, как в начале семейной жизни. Да и любил он другую, а на Наталье женился из-за карьеры, связей, денег. Из-за ее отца. Тесть скоро год, как умер. И всё же кое-какое богатство еще оставил.
— На работу поедешь?
— Что? Не знаю. Пока дома поработаю.
«Черт бы побрал всё это! Вот что теперь делать?.. Наверняка ведь будут следить. В квартиру не сунешься. Но и без моей подсказки они ничего не найдут. Значит, пока я молчу — я жив. Попытаются схватить, развязать язык? Вот это уже плохо».
— Вот время бежит — уже и девять дней отвели.
— Наташ, а ты не помнишь, ну, в тот, последний вечер, кто выходил из дома во время ужина? — решился спросить Виктор Семенович.
— Не знаю. Надо подумать. С чего это ты вдруг спросил? — удивилась Наталья Григорьевна.
— Если машина Кирилла загорелась не случайно, полиция всё равно будет спрашивать.
— Да с чего ты взял, что не случайно? — встревожилась Наталья Григорьевна. — То-то вы всё закрывались в кабинете! Дела-а обсуждали!
— Не ори! При чем здесь наши дела? Мне интересно, имел ли он дела с Сальниковым или с Ащеуловым? А может, с Люсиком?
— Ты подозреваешь кого-то из них?!
— А кто еще был в тот вечер?! Не тебя же мне подозревать!
— Меня?!
— А полиция будет подозревать всех! Даже Нину!
— Ну уж Нину-то…
— Успокойся. Это я так, нарисовал худший вариант событий.
— Умеешь ты подбодрить! И что, всех будут допрашивать? Это нежелательно… Это!..
