— Разумеется.

— Тем лучше. И вот он приехал в компании знакомых в Швейцарию. Одна дама предложила за завтраком:

"Давайте посмотрим лестницы".

"О да! — ответил господин Б… — Давайте посмотрим лестницы".

После завтрака все сели на мулов, как и полагается, и наняли проводника. Однако господин Б…, у которого на уме было свое, сказал:

"Я предпочитаю пойти пешком".

И он отправился пешком.

Дойдя до этого места и оказавшись на склоне, который, как видите, отсюда выглядит вполне безобидно… Не подходите так близко к краю, там скользко, а внизу под вашими ногами пропасть глубиной в пятьсот футов!.. Так на чем я остановился?..

— "Дойдя до этого места…"

— Ах да! Дойдя до этого места, он отстал от спутников, дав им уйти вперед, а сам сел на землю и сказал проводнику:

"Пойди, найди мне большой камень, слышишь, самый большой".

Что ж, проводник пошел на поиски камня, ни о чем не подозревая. Спустя несколько минут он вернулся с огромным валуном: крупнее ему донести бы уже не удалось.

"Держите, вот славный камень, — произнес он. — Если вы останетесь недовольны, то вам трудно угодить".

Но, к его удивлению, на склоне никого не было. Однако на траве остался едва заметный скользящий след, шедший от того места, где сидел господин Б…, к краю пропасти. Не стоит спрашивать, стал ли кричать проводник. Сбежались все, кто был в округе. Один господин, из числа спутников биржевого маклера, сказал проводнику:

"Друг мой, вот вам луидор, постарайтесь заглянуть в пропасть".

Проводник не заставил просить себя дважды. Он изо всех сил уцепился вот за те кусты вереска и, благодаря этому, сумел заглянуть в пропасть.

"Ну что?" — спросил господин.

"А вот он, на дне, — ответил проводник. — Я его вижу".

Сомневаться больше не приходилось, раз он его видел.

Вся компания вернулась к купальням; послали за людьми, чтобы они достали тело, и проводник привел их к этому месту.

Спустя пять часов принесли две корзины, полные человеческого мяса и костей: это были останки господина Б…

— Так он разбился намеренно?

— Никто этого не знает. Страховая компания хотела начать процесс, чтобы доказать, что это было самоубийство, но, похоже, господин Б… остался в выигрыше, так как его наследники получили пятьсот тысяч франков.

Я уже слышал эту историю в Париже; но, признаться, тогда она произвела на меня меньшее впечатление, чем сейчас, когда я стоял на том самом месте, где случилось это несчастье. И когда Виллер закончил свой рассказ, я был настолько потрясен, что мне пришлось сесть: у меня подкосились ноги и на лбу выступил пот.

Как странно устроено наше общество, в котором, благодаря развитию промышленности и торговли, у человека рождается мысль о подобном самопожертвовании и которое позволяет ему извлечь прибыль даже из собственной смерти!.. При всем нашем пессимизме следует признать, что мы весьма близки к совершенству!

Через четверть часа мы были на площади в Луэш-ле-Бене. Там около фонтана собралась большая толпа людей, наблюдавших за тем, как путешественники варят курицу в горячей воде источника. Это зрелище было чересчур забавным, чтобы мне не захотелось досмотреть его вместе со всеми до конца, и потому я отправил Виллера в гостиницу, чтобы он рассчитался с хозяином и забрал мои вещи.

Спустя двадцать минут Виллер застал меня поедающим крылышко птицы, опыт над которой, следует признать, был произведен как нельзя более удачно; попробовать крылышко предложил мне хозяин курицы: увидев, с каким интересом я наблюдаю за его действиями, он счел меня достойным оценить их результаты.

В свою очередь я хотел угостить его киршвассером, но он, к своему великому сожалению, был вынужден отказаться от предложенного мною стаканчика: бедняга пил только воду, да к тому же еще и теплую!

После этого обмена любезностями мы с Виллером отправились в Луэш-ле-Бур. На полпути Виллер остановился, чтобы показать мне селение Альбинен, куда вела та дорога из лестниц, которую мы видели за два часа до этого; склон холма, на котором стоит Альбинен, такой крутой, что улицы селения напоминают в этом отношении крыши, и, по словам Виллера, местным жителям приходится подковывать своих кур, чтобы те не падали и не скатывались вниз.

В три часа мы пришли в Луэш-ле-Бур, где нам не удалось обнаружить ничего примечательного, и, пообедав там, продолжили путь.

В четыре часа мы переправились через Рону, а в половине пятого я простился с моим славным Виллером и сел в почтовую коляску, которая должна была тем же вечером доставить меня в Бриг.

Мы ехали той самой дорогой, что ведет к Симплону, у подножия которого расположен Бриг. От Мартиньи до Брига эту дорогу проложили валлийцы, и только шагах в ста от окраины Брига за дело взялись французские инженеры, построившие этот удивительный горный проход.

Как только наш экипаж выехал на эту дорогу, я заметил на горизонте облака, собиравшиеся в ущелье Верхнего Вале, которое предстало передо мной на всем своем протяжении. Пока солнце стояло высоко, я думал, что там идет одна из тех местных гроз, какие так часто бывают в Альпах; но, по мере того как дневной свет меркнул, облака темнели, и, в конце концов, сквозь них проступило зарево гигантского пожара. Весь лес на северном склоне Вале был охвачен огнем, и отблески пламени заставляли сверкать на высоте трех тысяч футов над ним ледяные вершины Финстераархорна и Юнгфрау. Чем гуще делался сумрак ночи, тем ярче становился багровый фон и тем резче вырисовывались на нем, приобретая какие-то фантастические очертания, предметы, находившиеся на промежуточном плане, между мной и этим заревом. Так мы проехали семь льё, неуклонно приближаясь к месту пожара, которое, казалось, мы вот-вот должны были достигнуть, но оно каждый раз неуловимо отступало перед нами. Наконец, стал виден черный силуэт Брига; сначала он словно едва выступал из земли, затем начал мало-помалу расти на фоне кроваво-красной завесы горизонта, напоминая огромную фигуру, вырезанную из черной бумаги. Вскоре о пожаре нам напоминали лишь отблески огня, которые пламенели на свинцовых куполах, венчавших колокольни; в конце концов нам стало чудиться, что мы углубились в длинное и мрачное подземелье. Мы добрались до цели: наш экипаж миновал ворота и въехал в город — безмолвный, спокойный и дремлющий, как Помпеи у подножия своего вулкана.

Бриг расположен на западной оконечности Кунхорна, в том месте, где расходятся, образуя острый угол, дороги, ведущие на перевал Симплон и в долину Роны. Первая из них, широкая и ухоженная, через ущелье Гантер ведет в Италию; вторая же, представляющая собой всего лишь скверную тропу, узкую и извилистую, стремительно пересекает равнину и круто поднимается вверх по южному склону Юнгфрау, а затем углубляется в кантон Вале до того места, где горные хребты Муттхорн и Галеншток, встречаясь, закрывают выход из кантона вершиной Фурка; потом тропа спускается с этой горы, следуя вдоль русла Рой-са, и в Андерматте встречается с дорогой, которая ведет в Ури и в которую эта скромная тропа впадает, словно ручеек в реку.

Вот по этой теснине я и отправился пешком на следующий день после своего прибытия в Бриг; когда я вышел из города, было пять часов утра, и мне предстояло пройти двенадцать местных льё, что сопоставимо примерно с восемнадцатью французскими льё. Возьмите к тому же в расчет, что дорога неизменно шла вверх.

Первые дома, которые вы встречаете на этой тропе, принадлежат маленькой деревушке, на немецком языке называемой Натерс, а на латинском — Натрия. Легенда гласит, что имя Натрия носил дракон, после смерти которого оно перешло к селению. Дракон этот обитал в небольшой пещере, откуда он вылетал, чтобы растерзать зверей или людей, имевших несчастье оказаться в круге, который позволяло ему обозревать входное отверстие его логова; он навел такой ужас на окрестных жителей, что всякая связь между Нижним и Верхним Вале была прервана. Тем не менее многие горцы пытались сразиться с чудовищем, но, поскольку все они, от первого до последнего, пали жертвой собственной смелости, никто долгое время не отваживался бросить вызов смерти, полагая ее неизбежной.