Кеша сказал бы, что я опять накручиваю. Но где он, тот Кеша? Где умник Хоук со своими советами? Где хоть кто-нибудь, на кого можно положиться, а?

И я внезапно расхохоталась, разрывая ночную тишину. Истерика, должно быть, от переизбытка впечатлений.

Разберусь сама. Как всегда я со всем справлюсь сама. Никто мне не нужен.

А Эби... не знаю. Я была зла на нее, обижена, но понимала, что подруга просто сглупила. Или просто не смогла  довериться мне. Пусть. Я все равно от нее ничего скрывать не собиралась.

Разве что свою осведомленность об их с Мрамором секретах.

Я прекрасно знала эту комнату. Маленький чулан, в котором хранились метлы, лопаты и всякие садовые принадлежности. Комната для наказаний. Маленькая, тесная, темная, полная пыли и пауков. Где-то здесь есть дыра в стене, из которой в любой момент может появиться наглая крыса — хозяйка каморки. И от этого страшно до дрожи.

Сидя в углу, как всегда прижавшись виском к стене, я пыталась вспомнить, за что же меня наказали. Чем я провинилась на этот раз? Испачкала чернилами платье? Плохо пела? Порвала струну на скрипке? Не помню. Не могу вспомнить.

Подняв руку, я принялась отковыривать давно потрескавшуюся краску со стены. Ковырнула раз, другой, а потом с ужасом уставилась на свои пальцы. Они оказались черными, длинными, с загнутыми как у хищной птицы когтями. Я глянула на вторую руку, но с ней дело обстояло не лучше.

“Что же это такое… — ощупывая ставшие чужими руки, в панике подумала я. — Я что, стала чудовищем?”

— Да, ты чудовище, Абигейл… теперь ты такое же чудовище, как и я…

Испуганно повернув голову, я увидела красные глаза — два уголька, тлеющих в непроглядной тьме. Черенки метел, лопат и совков, будто тюремная решетка, огораживали от меня кого-то. Или все же меня от него?

— Кто ты? — спросила я осторожно.

— Сны юных дев так глубоки… в них они совершенно забывают о реальности. Однако я все помню.

— Почему мои руки такие?

— Ты хочешь, чтобы они были такими.

— Нет, я не хочу! Я не хочу быть монстром… ты… что ты сделал со мной?

На это мне ответил глубокий, чуть хриплый смех.

— Глупая. Я просто показал всем твою истинную суть. Все люди — чудовища, просто хорошо это скрывают...

— Но ты ведь тоже человек? — с сомнением спросила я.

И снова ответом мне был смех, красные глаза моргнули, и я увидела лицо. Человеческое. Очень красивое. Только вот изо лба росли черные рожки. Острые и совершенно гладкие, всего в мизинец длинной и толщиной с карандаш. Я отпрянула, боясь, что он нанизает меня на них.

— Нет, глупышка, я — демон, — ответил незнакомец, сладко улыбаясь. — И ты теперь тоже демон для всех. Хотя бы один наглый человеческий детеныш узнает, каково это — быть демоном. Все тебя боятся, все презирают. Твои друзья отвернутся от тебя и ты окажешься совсем одна. Твой возлюбленный бросит тебя. Потому что люди хуже любых чудовищ.

— Ты не прав! — выкрикнула я, ощущая сковывающий меня страх. — Люди не такие уж и плохие!

— Да? — фыркнул демон. — Плохо же у тебя с памятью… да ничего… я напомню.

Перед глазами замелькал калейдоскоп из картинок. Вот моя мать, отгородившаяся столом. Мать, что никогда не обнимала и не любила меня. Вот темный переулок и четверо бандитов. Вот один из них заставляет меня опуститься на колени. Я закрыла руками лицо, но видения пробивались и сквозь них. И они сменились. Теперь я видела ухмыляющееся лицо Фрино, нависшего надо мной и размышляющего, что со мной сделать.

— Но есть и хорошие, есть! — в отчаяние сказала я. — Яна, Мрамор, Брусника…

— Так ли много ты знаешь о них? — засмеялся демон. — Так ли много, чтобы доверять им? Ты знаешь их всех так мало, меньше месяца, и уже доверяешь? Смешная девочка… они бросят тебя, испугаются, разбегуться...

Я зажала уши, чтобы не слышать его, однако слова будто впивались в мой мозг раскаленными иглами. Верю ли я? Что они сделали такого, чтобы я им верила?

— Впрочем, это твое дело, — вдруг миролюбиво сказал демон. — Я славно повеселился, пусть и не сделал того, что хотел. Однако, прежде чем эта старая мразь выцарапает меня из твоего тела, я хотел бы дать тебе кое-что.

— Мне ничего не нужно от тебя, — вжавшись в стену, сказала я. — Я боюсь тебя.

— Ну-ну, — успокаивающе, как больному ребенку, сказал мне демон. — Я не причиню тебе зла. Напротив, это будет лучшее из благ. Покажу тебе, какими могут быть люди. На, возьми…

И он кинул в меня чем-то. Странный маленький предмет ударился о мою грудь, скатился по животу и скользнул на пол между ног. Чуть трясясь от страха, я подняла его и увидела ключ. Маленький, совершенно простой ключ, окислившийся от старости.

— Что он открывает? — спросила я.

Красные глаза пропали, но показалась черная рука с заостренным ногтем. И эта рука указала на дверь, ведущую из чулана. Я поднялась на ноги. Колени у меня чуть подрагивали от усталости, тело казалось непривычно хрупким и болезненно худым. Я ощупала собственные бока и пальц мои нашли выступающие ребра. Что же со мной произошло? Почему мои руки такие страшные? Почему мое тело такое слабое?

— Давай, чего же ты ждешь? — спросил демон. — Отопри дверь.

Решив, что оставаться здесь гораздо более опасно, чем выйти наружу, я сунула ключ в замочную скважину. Моя чудовищная черная рука уперлась в дверь. Два поворота, и я на свободе. Я увидела коридор. Не коридор своего дома на Кронусе, а коридор академии. Странно, мне казалось, что я в поместье своей семьи.

— Где я?

— В моих воспоминаниях, — пояснил мне демон. — Впрочем, ты скоро проснешься. Вряд ли ты успеешь сейчас что-то увидеть, но…

Мне в лицо подул ветер, да так резко, что чуть не сбил меня с ног. Я отшатнулась, налетела спиной на метлы, вскрикнула. Демон засмеялся, но смех становился все тише. Из-за двери начали доноситься голоса. Они приближались, приближались, приближались… голоса парней, почему-то так знакомые, хотя я не разу их не слышала до этого. Пылало в свете волшебных светильников красное витражное окно. И тут…

Я очнулась от собственного крика. Чьи-то руки схватили меня, хотя я выгибалась дугой и кричала, кричала, кричала. Мне не было больно, скорее тошно и очень-очень страшно. Хотелось вырваться из собственной кожи и оказаться подальше отсюда.

— Ну-ну, успокойся, — сказал очень знакомый голос, — все уже закончилось. Мы изгнали его…

Я мельком увидела два склонившиеся надо мной фигуры. Ректор и Лэйли Фиш. Вверху простирался украшенный фресками потолок, а я сама лежала в огромной, полной черной воды чаше. Вокруг горело лишь несколько свечей. А еще здесь царил такой ужасный холод, что у меня тут же зубы заклацали.

Фиш покачала головой и сказала тихо.

— Прости, поспи еще немного…

И ткнула мне пальцем в лоб, отчего я снова погрузилась в глубокий сон.

Первое, что я ощутила, когда проснулась — на меня кто-то смотрел. Пристально. Не отрываясь и не моргая. Приоткрыв веки я поняла, что нахожусь в лазарете. Было темно, но из-за двери лился свет. Стоило мне глянуть в ту сторону, как дверь тут же захлопнулась и ощущение давящего взгляда пропало. Интересно, кто это был?

Сев на постели, я осмотрелась. Остальные койки пустовали. В голову, будто нежданные гости, ввалились воспоминания о прошедшем дне. Сначала я подумала — ну и сон мне приснился. А потом увидела на тумбочке рядом с кроватью подарки от друзей и все осознала.

Меня затрясло. Перед глазами проступило лицо извивающегося у моих ног Фрино. Я зажала руками рот в надежде, что от этого воспоминания меня не вывернет наизнанку. Я ведь его чуть не убила. Я чуть не убила человека. Пусть мной управляли, пусть я даже сопротивляться не могла, пусть Фрино был далеко не лучшим из людей, но я чуть не лишила его жизнь. Я позволила Малуму управлять мной, я знала это. Просто была настолько зла, что он смог меня контролировать.