Погрузившись в свои мысли, я не заметила приближения высокой, красивой женщины в белоснежном платье. Она явно была здесь хозяйкой  – это читалось во всем ее облике.

–  Абигейл,  – холодно поприветствовала она меня.  – Арчи сказал, что тебе дурно. И вижу он был прав. Ты сама на себя не похожа. Ты на утренней прогулке, а не на параде: что за осанка, что за шаг? Еще и гримасничаешь. Ты чем-то отравилась? Думала, то злосчастное пирожное обойдется без последствий. Что подумает о тебе Уильям Хоук?

Я опешила от такого наезда.

Ничего себе мамочка у Эби! Да она хуже Лысого! Тут что, даже сладкого попробовать нельзя? Неудивительно, что бедная девушка так мечтала все изменить.

–  Ах, матушка,  – процедила я.  – Ничем я не отравилась. Это все головная боль.

Женщина смерила меня подозрительным взглядом и я попыталась отрешиться от возмущения, притвориться милой невинной девчушкой.

–  Врач уже ждет тебя, дорогая,  – сказала она и развернулась, ничуть не сомневаясь, что я покорной овечкой пойду следом.

Ну я и пошла.

Нет, в этом доме оставаться я точно не намерена! Танцы и прочие занятия для души, а не для денег  – это, конечно, заманчиво... Но не стоят они того, чтобы терпеть такое свинское отношение к себе. И кто этот Хоук, про которого все твердят? А не жених ли нежеланный?.. Судя по всему вчера у Эби была с ним встреча.

Хах, а она ведь говорила, что ее за долги отдают, чтобы этот Хоук мог влиться в аристократию. Лучше бы родители Эби продали мебель и картины, которыми заставлен весь дом, и меньше тратились на наряды да учителей. Красивая жизнь дороже родной дочери!

Я невольно вспомнила свою маму, как она работала ради нас с братьями целыми днями... Вот, черт, как же она там теперь без меня?

Жажда приключений в другом мире быстро утихла, после того, как я вспомнила о всех заботах в реальном. Ладно, может, это вообще сон. Или не сон, а просто временное попаданство  – и я в любой момент могу вернуться в свое тело. А пока я просто сделаю то, на что Эби не решалась. Убегу из дому. Только сначала надо подготовиться.

***

Врач оказался сухоньким плешивый старичком.  Он задавал мне вопросы о самочувствии, я абстрактно отвечала и тяжело вздыхала. Получив диагноз “обычное женское недомогание от излишнего волнения” я была опоена какими-то горькими микстурами и отправлена в комнату почивать. Отмену занятий мамочка Эби приняла со скрипом. Посетовала, что ее доченька не успеет подготовиться к новой встрече с женихом через три дня.

Вот уж интересно, как это я должна была готовиться? Какими вообще должны быть правильные благородные жены в этом мире? Мужа всячески обхаживать, быть тише воды, ниже травы и послушным поленом в постели, чтобы, не дай бог, не заподозрили в развратности?

Ну-ну. Не для меня судьба. И Эби достойна большего.

Оставшись в одиночестве, я первым делом обыскала комнату. Мне были нужны деньги и одежда, удобная в путешествии. Но ни того, ни другого не нашлось. В шкатулках лежали одни только девичьи безделушки, в шкафу висели длинные светлые платья. Правда, нашлось немного драгоценностей. Я собрала все, что можно было продать, плюс кое-какую примитивную косметику - так, на всякий случай. Сложила все в шкатулку и завернула в самую блеклую шаль  – сделала себе узелок на пояс для удобства. Нужен был хотя бы плащ, чтобы не бросаться в глаза, но в шкафу не нашлось ни одного.

Да уж, в таком виде во мне только дурак не признает сбежавшую из родительского дома благородную девицу.

Как по заказу я вспомнила, что во время хождений по особняку видела выходящего из комнаты, подозрительно похожей на хозяйский кабинет, мужчину. Пухлолицего, седеющего, в искусно сшитом синем камзоле. Обряди его в военную форму – был бы вылитый Кутузов, только с пышными усами и сытым, вываливающимся из-под ремня, животом. Он ведь даже со мной поздоровался - торопливо так, будто куда-то спешил. Наверняка, отец Эби. Кажется, она рассказывала, что в поместье он не частый гость - наверное, вернулся из-за грядущего брака дочери. Быть может среди его вещей найдется что-то полезное?

Память у меня всегда была хорошая. Я привыкла быстро ориентироваться в незнакомых местах, привыкла запоминать много информации сразу. Потому я легко сообразила, что папочкин кабинет был недалеко. Можно по балконам и балкам пробраться туда через окно. Этаж второй, даже если свалюсь  – выживу, идти через коридоры, кишащие слугами, куда опасней.

Мне повезло. Никто не заметил акробатических этюдов девицы в подвязанном для удобства платье и панталонах. И заветное окно по счастью оказалось не заперто.

Обыск кабинета принес свои плоды. Мешочек с монетами, бумажка с печатью, позволяющая “предоставителю сего” беспрепятственно приезжать и уезжать в любые города королевства  – официальный пропуск точно пригодится для побега. Отец Эби не был рослым человеком и его дорожный плащ с капюшоном оказался мне в самый раз.

А еще я нашла шпагу и не преминула ее захватить с собой. Когда-то пару месяцев занималась фехтованием вместе с Кешей… И борьбой занималась, когда сумела встать на ноги, после развода и поклялась себе, что больше ни один мужчина не посмеет меня обидеть. Эх, как только время и деньги на это находились?

Уже собираясь уходить, я зацепилась взглядом за початую бутылку с красным вином. В горле давно пересохло, хотелось пить, а попробовать иномирный напиток   – еще больше. И я не удержалась. Сделала глоток прямо из бутылки. Ммм, вкусное, с приятной кислинкой. Но уж больно крепкое, даже странно…

Я не успела поставить бутылку на место, как в кабинет вернулся его хозяин. Мужчина уставился на меня, как на восьмое чудо света. Вот ну и что такого? Ну, стою я вся такая красивая лялечка, в одной руке шпага, в другой - бутылка вина. Чего удивляться-то? Может у девочки переходный возраст запоздало начался?

–  Абигейл, детка, что ты творишь?  – спросил он, будто бы обращаясь к умалишенной. Осторожно подошел ближе.

Ох, прости, Эби, но я не позволю твоему папочке меня остановить.

– Простите, папенька, но я ухожу!  – жизнерадостно заявила я и вырубила мужчину бутылкой. Аккуратно так вырубила. Куда бить, чтобы не насмерть, я знала. Скорее всего даже сотрясения не будет. Надеюсь, не будет. А бутылочка-то крепенькая оказалась, не разбилась…

Ой.

Меня повело в сторону. Какого черта я такая пьяная от одного маленького глотка?

Так, сосредоточься, Яна. Отсюда надо скорее сваливать.

Я подошла к окну и снова качнулась.

Ага, не вариант. Я себе так шею сверну.

Ладно, была не была. Рисковать, так по крупному.

Я набросила капюшон на голову, сгорбилась, чтобы скрыть изящную фигурку, и стремглав бросилась бежать по коридорам поместья к заветному выходу, с трудом сдерживая смех. Кажется, все вокруг так удивлялись завидев несущееся на них нечто, что просто не знали, как реагировать. И я благополучно выскользнула за ворота.

К счастью поместье находилось в городе. Район был малолюдным, но мимо как раз проезжал экипаж. По рисунку на дверце кареты - очень похожие на земные шашечки - я сообразила, что это местный аналог такси. Отлично! Доберусь сначала в центр города, огляжусь, что здесь и как  – тогда и решу, куда идти дальше.

Всегда мечтала покататься в карете!

Или не мечтала?

Ой-ёюшки, а я же реально пьяненькая...

Из сна меня вырвала жуткая какофония, похожая на звуки из пыточной вперемешку с завыванием сотни чудовищ. Я свалилась с постели – неожиданно твердой и узкой – на холодный пол, и тут же снова взвизгнула от ужаса. Я находилась в совершенно незнакомой маленькой комнатушке, а не у себя дома. Мало того, в дверях сидел здоровенный черный пес и смотрел на меня пристально, не отрываясь.

Неожиданно собака направилась ко мне. Я была точно уверена, что мне пришел конец, когда большая черная морда добродушно ткнулась в мой живот. Опешив, я осторожно потрепала пса по голове. Интересно, он со всеми такой добрый?