— За то, что вы беспокоились обо мне как о перспективной ученице, а не заинтересовались, как милой девушкой? Нет, ну что вы.

Я бесстыже пялилась Якобу в глаза, вся такая уверенная и насмешливая, а на деле чувствовала себя дура дурой. Напридумывала себе черт знает чего.

— Хорошо, — прищурился Якоб, видно, уловив в моем голосе сарказм. — Значит точно и однозначно обиделась? Даже не передумаешь? Столько жертв ради этих извинений принес! Вон, даже усы сбрил чтобы ты от меня в панике не убежала.

Не помогли усы сбритые. Убежать я хотела.

Побыстрее и подальше от всей этой глупой ситуации, от выжидающего взгляда Якоба, от собственной беспомощности. От страха, что две волшебные недели скоро окажутся лишь смутным сном.

И меня окутала спасительная темнота. Правда продлилась она недолго.

Да и оскалившаяся рожа Фрино в паре сантиметров от моего лица намекала, что темнота была вовсе не спасительная.

Я почувствовала, что задыхаюсь от страха. Вокруг  —  сыро, холодно и мрачно, как в склепе. Хотя нет, как в тюремном каземате с бонусом в виде пыточной. За спиной Фрино стоит и нетерпеливо лыбится парочка мудаков, что вечно шляются с аристактишкой. Эйнара с ними не было, отчего я испытала какое-то дурацкое облегчение.

Я разумно предположила, что вновь оказалась  в теле Эби.

И в полной заднице.

Я не могла пошевелиться.

И это приводило меня в ужас.

Быть беспомощной. Осознавать, но не иметь возможности сопротивляться. Как в те проклятые дни, когда Макс доказывал свою силу.

Фрино провел пальцами — холодными, липкими, гадкими — по моей щеке. Болезненно вцепился мне в губы ногтями, дернул, царапая.

— Что же ты молчишь, баронесса?  —  он жадно вдохнул, чуть ли не облизнулся.  Его глаза были почти черными от возбужденно расширенных зрачков. — Как мне тебя наказать?

Внутри у меня все сжалось от ненависти. Кусок вонючего дебила!  Извращенец чертов! Я бы тебе сказала, как наказать, показала бы, твои же пальцы в твою же задницу запихнула, выродок ублюдочный!

Но я не могла даже рта раскрыть.

Я не могла даже дышать. От страха или от магии, которой сковал меня Фрино.

От чертовых удушающих воспоминаний.

Грязная комната, гул телевизора, зачерствевшие крошки на пыльном липком полу царапают щеку. Макс, мой милый, добрый Макс, мой самый нежный, мой самый любимый... впервые поднял на меня руку. Ударил так, что сшиб с ног, разбил губу. Добавил тяжелым ботинком в живот...

Фрино щелкнул пальцами  —  и меня словно резко дернули за руки, повесили на невидимой веревке.

— Давай... давай заклеймим ее! Покажем этой выскочке ее место!  —  нетерпеливо тронул Фрино за плечо один из парней  —  невысокий, черноволосый, вроде бы из группы, что жила  в синем общежитии. Казался мне раньше нормальным человеком. Что я могла ему сделать? Ничего. Просто некоторые люди  —  нелюди. Твари.

Ненавижу.

— Я сам разберусь, — зло отмахнулся Фрино. — Некуда торопиться, нас никто здесь не прервет. Леди Абигейл в полной мере познает свою ничтожность. Я даже руки пачкать не буду. Я же — маг

Очередной щелчок — и ему вторит хруст моей кости на ноге.

Я хотела была заорать,  должна была заорать от боли, но лишь слезы потекли по лицу.  В голове помутилось.  Провалиться бы в обморок...

— Потеряв магию — ты потеряла все. Какая жалость, а мы ведь могли стать такой замечательной парой.

Черта с два.

Я сильнее. Я давно уже не убегаю. Я давно уже сражаюсь. И я могу. Я в теле Эби, значит  —  магия со мной.

Точно, несомненно, она здесь. Она часть меня.

Она — запутанный живой клубок, ее нити  —  тонкие, нежные нити безумной силы  — окутывают мое тело. Я вспоминаю заученные — я же все подряд заучиваю —   простейшие формулы исцеления, и достаточно мысли, чтобы ощутить блаженную прохладу в горящей от боли лодыжке.

Нужно сбросить с себя ментальные чары Фрино. Я же столько бессонных ночей провела ради этого. Одной силы воли тут мало — хотя она важнее всего. Нужно почувствовать узелок заклинания, что связывает нас.  И я чувствовала, но... это было не похоже на все то, о чем я успела прочитать  в книгах.

Фрино нахмурился, разозленно цокнул языком.

— Она... эй, Фрино, кажется она вновь магичит, — пробормотал кто-то из шестерок, сразу теряя всю самоуверенность.

— Я заметил, гений,  —  процедил сквозь зубы Фрино. —  Но это ничего не меняет. Я сильнее, ментальное искусство в нашей семье достигло совершенства, и какая-то вчерашняя пустышка меня не одоле...

Как бы не так.

Освобожденная, я неловко повалилась на пол, но тут же поднялась, чувствуя, как на кончиках пальцах искрит магия.

Зря ты меня так недооценивал!

Сама не знаю, как у меня получилось освободиться. Я методом тыка просто перебирала все знакомые заклинания и мыслеформы — и вышло, узел развязался, растворился — нити, что управляли моим телом, как марионеткой, исчезли.

Черноволосый любитель клеймить девиц первый очухался, бросился на меня. Придурок. Сначала получил под дых, а потом забулькал, захрипел, словно тонет и скорчился на полу. Я вчера вечерком начиталась конспектов по магии иллюзий и магии воды, вот и повод попробовать на практике.

Боже, как же легко все получается! Наконец-то, наконец-то я ощущаю себя этим самым великим магом! Наконец-то, как и мечталось, желания и капельки знаний хватает, чтобы колдовать — по-настоящему круто.

— Ну и кто кого теперь  накажет, ублюдки?!

Я упивалась собственным могуществом.

— Я  —  тебя,  —  от голоса Фрино у меня пробежали мурашки. Это уже не просто голос высокомерного мальчишки, считающего всех вокруг себя чернью. Не голос маньяка, дорвавшегося до жертвы. Это голос кого-то действительно опасного, способного вновь лишить меня свободы.

И он это сделал. Вновь с легкость лишил сводобы воли. Я даже не успела ничего осознать.

Магия была со мной. Но это уже не имело никакого значения. На этот раз меня с Фрино связывала целая ментальная сеть, намного сложнее и крепче.

Боль в ноге возвращалась.

—  Иди ко мне.

Я не могла противиться приказу. Я шла, волоча ногу, мысленно крича, я не могла сдерживать льющиеся из глаз глупые слезы.

—  На колени.

Меня затошнило. Мне хотелось взвыть. Я попыталась вырваться из паутины чар, но словно еще сильнее увязла.

Я встала на колени перед дрожащим от ярости и возбуждения Фрино Сентро.

Я смотрела на Якоба, Якоб на меня. Янкино сердце, только что мирно выстукивающее свой привычный ритм, теперь буквально сошло с ума. Было некогда. Все некогда… Надо спасать Яну, застрявшую в моем теле. Я резко встала, глянула на Якоба. Ма миг меня остро кольнуло желание все ему рассказать и попросить пойти со мной, защитить, но я волевым решением запретила себе это делать. Слишком опасно. Так у нас хотя бы есть шанс отделаться от Фрино и сохранить свою тайну. А если Якоб узнает — не сдаст ли Хранителям?

— Ты куда? — удивленно спросил Якоб.

— У меня дела, — сказала я. — Извините, поговорим позже.

Как можно медленнее я вышла из мастерской, а потом сорвалась на бег. Якоб что-то крикнул мне в спину, но я не оглянулась. Яна, Фрино, подвал, добраться быстрее, быстрее спасти  —  я больше ни о чем не могла думать. Магия внутри от нервного напряжения бурлила и пенилась, как закипающий чайник, грозясь в любой момент вырваться наружу.

Только я разогналась, как передо мной открылась дверь одного из пустых кабинетов, и я со всего маха в нее врезалась. Я повалилась на пол, держась за голову. На лбу, кажется, будет огромная шишка. Держась за гудящую от удара голову я поднялась на ноги и хотела уже идти, как меня окликнул знакомый голос:

— Яна, правильно ведь? Ты куда так несешься?

На меня смотрел Кальц. Удивленный, чуть растерянный, настороженный.

— Прости, мне сейчас некогда, — быстро поднимаясь на ноги, сказала ему я. — Все попозже.