Вэлла положила маленькие ручки на могучие плечи эльфа и очень серьёзно кивнула.

— Договорились. Я тебя подожду, — вновь улыбнувшись лишь уголками губ, сказал Аэрис. — А чтобы я тебя не потерял, дай-ка я тебе подарок сделаю, — наследник снял с шеи тонкий кожаный шнурок с оберегающим амулетом, повесил на тоненькую шейку девочки и, накрыв его мякгой ладонью, прочёл заклинание. Амулет вспыхнул, признавая новую хозяйку, и замер. А кожаный шнурок тут же принял длину, удобную для ребёнка.

— Он красивый, — прошептала Вэлла, заглянула в удивительные фиалковые глаза своими синими омутами, заставив эльфа вздрогнуть, и неожиданно звонко чмокнула его в щёку.

Было в этой сцене что-то нереальное, волшебное. Вдруг и людям, и эльфам почудилось, что в светлых чертогах только что произошло таинство и прозвучали обручальные клятвы взрослого эльфа и совсем ещё маленькой человеческой девочки.

Отец помотал головой, сбрасывая странное оцепенение, наконец, отмер, и взял своё сокровище за руку. Люди дружно откланялись и направились к выходу. Уже у самых золочёных ворот девочка обернулась и встретилась взглядом с Аэрисом. Он галантно поклонился, а она слегка кивнула головкой.

С этого дня Аэрис стал часто наведываться к людям в деревню, наблюдая, как Вэлла превращается из малышки в нескладного подростка, а затем и в первую красавицу.

Дня летнего солнцестояния в деревне всегда ждали с нетерпением. Особенно девушки. В этот день они гадали на своих будущих женихов. В деревне закатывали пир на весь мир, накрывая большой общий праздничный стол.

Мужчины заранее заготавливали медовуху, варили пиво. Женщины пекли пироги, готовили особые блюда, стараясь мастерством переплюнуть друг друга. Уже с раннего утра над деревней витал дух веселья: люди улыбались, желали друг другу радости, благоденствия и процветания.

После обеда начинали накрывать стол, и по деревне расползались дразнящие запахи еды. Часам к пяти садились за стол и начиналось настоящее веселье. Когда солнце скрывалось за горизонтом, девушки расходились по домам, переодевались в новые длинные полотняные рубахи, плели венки и отправлялись на реку гадать на суженого. Никому, кроме них, в это время не разрешалось подходить к воде, чтобы ненароком не вмешаться в чужую судьбу.

Вэлла считала это всё дурью и никогда не бегала с девчонками к реке. Кроме того, она и не думала о женихах. Ну, разве что, как о тушках для её злых шуток и подначек. А сватов к ней начали засылать, как только ей стукнуло четырнадцать. Не только парни из родной деревни, но и богатые купцы пытали своё счастье.

За три года она отказала, как минимум, двенадцати потенциальным женихам. Она искренне не понимала, почему этим убогим невдомёк, что ей НЕ интересно. Последним оказался сын очень зажиточного старосты соседней деревни. Вэлла не дала сватам даже в дом войти — окатила бедолаг помоями прямо с порога. Отцу пришлось включить все свои дипломатические умения, чтобы загладить скандал. Так что, в этом году отец с братьями крепко на неё насели, и буквально заставили принять участие в обряде. Надоело им сватов из дому не солоно хлебавши выставлять. Пусть она, наконец, увидит, кого ей судьба приготовила в жертву! Вот же ж… гады…

Но это ещё не всё. Дню солнцестояния ещё только предстояло стать особенно мерзким в этом году. Князь Асгил, на землях которого стояла деревня Бирки, решил навестить подданных, а заодно и на празднике погулять. В этом не было ничего необычного. Подумаешь, хозяин заедет. Ну, разве что, в прошлый свой визит уж очень заинтересованные взгляды бросал он на юную Вэллу. Приглянулась девка. А как отказать князю? Правда, в тот раз семье удалось спрятать девчонку.

Игнар ещё долго после отъезда дружины нервничал, ожидая незваных гостей. Под его кроватью обозначился целый арсенал оружия. Староста, в отличие от остальных деревенских, владел им с завидной ловкостью.

Понимая, что мало что сможет против целого отряда охранников князя, он не собирался так просто отдавать свою единственную дочь. Но пронесло. Не стал князь настаивать. Не стал подарки присылать. Ничем не обозначил свой интерес. Только Игнар долго ещё помнил открытую страсть, застилавшую глаза князя… Боги, скорей бы уже Вэллу замуж выдать…

Который раз князь Асгил видел во сне её тёмно-синие, словно море во время бури, глаза. Она улыбалась ему своей обворожительной улыбкой, манила… Он протягивал к ней руки, обхватывал тонкую, гибкую талию, а она доверчиво клала на его плечи свои изящные пальчики. Он зарывался лицом в золотистые локоны, вдыхал неповторимый аромат. Даже во сне он старался запомнить его, а потом пытался найти её губы своими и… просыпался весь в поту с болью в паху от неудовлетворённого желания. И так всегда! Ему никак не удавалось поцеловать синеокую девушку, она по-прежнему оставалась неприступной, недоступной, недосягаемой! Все черти ада! Ещё ни одна прелестница не захватывала его разум, его сердце так, как Вэлла. Да, что с ним (или с нею?) не так! Ведьма! Как есть — ведьма!

Он увидел её год назад. Дела редко приводили князя в довольно большую, зажиточную, но лежащую на отшибе, деревню Бирки. Да и зачем ему туда наведываться, если деревня исправно платит налоги? В тот раз князь нанёс визит, поддавшись увещеванию своего советника. Мол, иногда надо объезжать собственные владения, людей своим видом баловать. Для простолюдинов явление князя всё равно, что восход солнышка. Конечно, его встретил староста с семьёй. Вот тогда-то он и увидел подросшую Вэллу. Дикая, своенравная кошка с копной локонов золотистого цвета и необыкновенными манящими глазами.

По традиции жена старосты подносит князю за ужином кубок с вином. Но у Игнара давно не было жены. Так что, пришлось эту обязанность исполнить единственной женщине в семье — Вэлле. Боги, как же она была хороша! На губах девушки не играла заискивающая улыбка, она не трепетала перед его светлостью, в её глазах не было слепого восхищения. Она была ДРУГОЙ.

Вэлла подала ему кубок и ждала, когда князь выпьет вино. Асгил пил медленно, растягивая удовольствие и не отрывая откровенного взгляда от юной нимфы. Девушка же стояла, опустив глаза, лишь для того, чтобы не показать, насколько ей всё это противно, насколько ей хочется пнуть князя с ноги и сбежать. А тот, вдруг оторвавшись от кубка, схватил её за подбородок, без труда заставил поднять красивое лицо и уже хотел поцеловать. Но вдруг его весёлые, хмельные глаза уперлись в тёмные омуты, полные злости и ненависти. И всё… Асгил понял, что пропал. А Вэлла чуть качнула непокорной головой в сторону, освобождаясь от противных холодных пальцев, недобро усмехнулась и, взяв кубок, ушла…

Она всегда уходила, даже во сне. В тот раз её надёжно спрятали. Сразу же, несмотря на ночь, отправили в лес. Асгилу не удалось «пообщаться» с девушкой поплотнее. Разыскивать охотницу в родном лесу — всё равно, что пытаться поймать рыбу голыми руками, а ждать… Разве ж она вернётся, если дружина в деревне? Упрекнуть старосту было не в чем. Творить бесчинства? Всё же, не таким был князь. Приличия соблюдены, налоги уплачены. Так и пришлось Асгилу с воинами убраться без желанной ласки.

Князь вынырнул из неприятных воспоминаний, рывком отбросил тёплую шкуру и встал с кровати. За окном стояло раннее утро, солнце бледной полосой только наметило восход, но сна как не бывало. Ведьма Вэлла прогнала его без следа. Он резко позвал заспанного слугу, отдал приказ поднимать личную дружину и седлать коней.

Завтра день летнего солнцестояния — отличный повод навестить Бирки и повидать юную строптивицу. Он не намерен оставить ей даже малейшего шанса избежать его общества. Их неожиданный визит только поспособствует этому.

Если боги проявят благосклонность, он будет в деревне к ночи. Может, чуть позже… Что ж, стоит провести в дороге время, чтобы увидеть юную чертовку. Асгил видел только одну проблему — её семью. Всё-таки шестеро мужчин… Князь не сомневался, что на защиту Вэллы они встанут, не задумываясь. И если им придётся поднять на него оружие, пожалуй, тоже не станут мешкать. В раздумьях князь передёрнул плечами, словно сбрасывая гнёт мыслей, и, больше не мешкая, пошёл к выходу. Что ж, посмотрим, как карты лягут.