Но не так было легко сладить с Мономаховичами: увидав Ольговича в Киеве, дядья начали ссылаться с племянниками, чтобы сообща противодействовать унижению рода; Юрий приехал в Смоленск к племяннику Ростиславу Мстиславичу, которого он любил за неучастие в борьбе братьев с дядьями и за постоянное уважение к последним^{289}.

Видя, с одной стороны, расположение дядей к соглашению, а с другой — двоедушие Всеволода в поступке его с братьями, Изяслав Мстиславич не стал более верить ему и не поехал в Киев, когда зять звал его туда для переговоров^{290}. Тогда Всеволод решился предупредить Мономаховичей и действовать открыто против них в пользу своего рода. Здесь мы должны обратить внимание на роль, которую играют Ростиславичи Галицкие в великой борьбе за старшинство.

Оба брата, Володарь и Василько, умерли в 1124 году, и оба оставили по двое сыновей^{291}: Володарь — Владимира и Ростислава, Василько — Григория и Иоанна. Самый замечательный из них, о котором всего чаще будет речь впоследствии, был старший Володаревич — Владимир, или Владимирко. Этот князь по своему характеру был совершенно в уровень своему положению. Окруженный со всех сторон соседями, гораздо сильнейшими его, далеко отошедший от господствующих линий на Руси, Владимир только в необыкновенной изворотливости, хитрости, неразбирании средств, игре договорами и клятвами видел свое спасение и силу. Он начал свое политическое поприще ссорою с братом Ростиславом, которого непременно хотел выгнать, чтобы одному владеть отцовскою областию и таким образом быть в состоянии противиться могущественным соседям. Но этому намерению воспрепятствовал Мстислав, в. к. киевский, и двоюродные братья Васильковичи.

Когда Мономаховичи были соединены и, след., сильны, Владимир с братьями соединяли свои дружины с полками старшего Мономаховича; когда же, по смерти Ярополка, началась тройная усобица между Мстиславичами, Юрием и Черниговскими, тогда-то открылось Володаревичу обширное поле деятельности. Мы видели, что Ростиславичи, принужденные ограничиться только одною, частию Владимирской области, Галициею, смотрели, однако, на всю область как на свое достояние и потому постоянно враждовали с потомством Изяслава и Игоря Ярославичей. Теперь, когда обе эти линии сошли со сцены и владимирский стол перешел в род Мономахов, теперь всякий из Мономаховичей, который сидел во Владимире, необходимо должен был подвергаться вражде Ростиславичей, особенно если этот князь отличался доблестями и, след., был тем для них опаснее. Вот почему, когда Всеволод Ольгович решился с родом своим выгнать Мономаховичей с западной стороны Днепра, Владимир был в союзе с Ольговичем против Изяслава Мстиславича Волынского. Но намерение Всеволода застать врасплох Мономаховичей и не дать им соединиться не удалось.

Хотя Юрий, раздосадованный отказом новгородцев идти на Ольговича, ушел назад в Ростовскую землю, однако войско, посланное на Изяслава ко Владимиру, возвратилось безо всякого успеха; дружина Андрея Владимировича Переяславского разбила Святослава, Всеволодова брата, который хотел приобрести Переяславль для себя, а Мономаховича прогнать в Курск. Ростиславичи — Василькович и Володаревич, пользуясь невзгодою Мономахова потомства, хотели продать свою дружбу волынскому князю дорогою ценою и потому призвали его к себе для переговоров; но Изяслав не был склонен к уступкам, и дело кончилось ничем^{292}.

Однако Изяслав (которого волость воевали также поляки, союзники Всеволода) и дядя его Вячеслав отчаялись с успехом противиться Ольговичам и просили мира у в. князя киевского, соглашаясь признать его старшинство. Всеволод сначала было не хотел вступать в переговоры с ними, но после рассудил, что ему нельзя без них быть, и потому примирился с ними^{293}. Между тем Всеволод видел приверженность народа к Мономаховичам; новгородцы прямо говорили ему: «Не хочем сына твоего, ни брата, ни племени вашего, но хо-чем племени Володимера»^{294}, и в. к. принужден был наконец исполнить их просьбу, послать в Новгород Святополка Мстиславича^{295}. Это ясно показывало ему, как страшно действовать открыто против Мономахова рода, чего непременно хотели братья его Ольговичи; насилу Всеволод мог успокоить Святослава, дав ему Белгород; но Игорь не был доволен и ходил отнимать Чернигов у двоюродного брата, однако без успеха^{296}.

Смерть Андрея Владимировича Переяславского, случившаяся 1141 года, еще более спутала отношения: Всеволод перевел в Переяславль Вячеслава, а Туров отдал сыну своему Святославу на том основании, что Переяславль была отчина Мономаховичей, а Туров по распорядку между сыновьями Ярослава I принадлежал к Киевской области. Такое распоряжение возмутило братьев в. князя, не только уже родных, но и двоюродных, ибо они видели в этом, что Всеволод заботится только о помещении сына на Руси и пренебрегает интересами рода: тяжко было на сердце Игорю и Святославу, что старший брат дает волости сыну, а им уступает только по городу, землю же вятичей бережет для себя на всякий случай.

В таких обстоятельствах все Святославичи целовали крест стоять за один и послали объявить старшему: «Ты сидишь в Киеве, а мы просим у тебя Черниговской и Северской волости, а Киевской не хотим»^{297}. Всеволод не уступил; тогда Святославичи, видя, что старший брат отказывается блюсти интересы рода, решились «поискати самим о себе» и двинулись на Переяславль, думая, что им легко будет осилить слабого Вячеслава; в. князь принужден был послать помощь последнему против братьев своих; но гораздо деятельнее помогали Вячеславу племянники: Изяслав и Ростислав с двух разных сторон заставили Святославичей отказаться от враждебного намерения. Тогда последние поневоле должны были склониться на прежние предложения старшего брата: но и тут Всеволод, боясь союза родных братьев с двоюродными, преклонил Давидовичей разорвать этот союз обещанием наделить их; тогда ему легко уже было уладиться с братьями: он дал каждому по два города^{298}. Вячеслав, напуганный враждебными замыслами Святославичей, не хотел сидеть по соседству с ними в Переяславле и уступил этот опасный удел смелому племяннику Изяславу, а сам перешел в свой прежний Туров, откуда сын в. князя Святослав переехал во Владимир-Волынский на место Изяслава^{299}.

Святославичи сильно роптали на брата, что он перепустил такой важный стол, каков был Переяславль, храброму Изяславу, а последний, с своей стороны, видел, что Всеволод щадит Мстислава только из страха, чтобы они не соединились с дядьми, старшинство же прочит своему роду и потому решился примирить всех членов Мономаховой семьи и действовал наступательно против Святославичей: с этою целию он не усомнился поехать для личного свидания к заклятому врагу своему Юрию Ростовскому, чтобы убедить его отложить вражду для блага целого рода; но притязания дяди и племянника не могли быть соглашены, и оба князя расстались более врагами, чем были прежде^{300}. Между тем перемещение сына великокняжеского на владимиро-волынский стол завязало новые отношения. Мы видели, что потомки Ростислава питали вражду ко всякому владимиро-волынскому князю, из какой бы линии он ни был; видели, что Владимир Галицкий был в союзе со Всеволодом против Изяслава как волынского князя; теперь, когда владимирский стол занял Ольгович, сын в. князя, князь галицкий стал враждовать против последнего, тем более что Всеволод Ольгович был в тесном союзе с поляками, заклятыми врагами Ростиславичей. Владимир мог отважиться на вражду с в. князем: весь Галич принадлежал ему, оба Васильковича умерли, родной брат его Ростислав также, оставив сына Ивана, но Владимир изгнал племянника из его отчины. В 1144 году в. князь должен был с оружием в руках заступиться за сына своего против галицкого князя^{301}. Всеволод, собрав своих братьев, родных и двоюродных, равно Вячеслава Мономаховича с обоими племянниками — Изяславом и Ростиславом и других мелких князьков, двинулся на Владимирка; поляки сделали то же самое.