— Плевать. У меня перед глазами до сих пор стоит картина: как ты бледный лежишь на снегу в той тряпке… ну, или что это было: посмертный саван?

— Ты не можешь везде летать со мной. Во мне будет нуждаться твой отец, а в тебе — раненные. Ты должна взять себя в руки и думать о своем клане.

— Считаешь: я могу о чем-то думать, пока ты летаешь неизвестно где и неизвестно в каком состоянии? Думаешь: я смогу спокойно лечить других, при этом не допускать мыслей: что ты можешь оказаться на их месте, а меня не будет рядом? Я не прошу тебя ходить со мной за ручку, я прошу быть неподалеку: чтобы успеть помочь.

— По-твоему: я совсем беспомощен? — усмехнулся «ледышка».

— По-моему: ты совсем не бессмертен! — парировала я. — Я едва не потеряла тебя, Лэйн! И не хочу повторения!

— Я действительно не дышал? Римус говорил правду?

— Правду. Я еле нащупала пульс на сонной артерии… — мужчина нахмурился, и я дотронулась пальцами до его шеи. — Вот тут… В общем: не суть. Важнее то: что ни биения сердца я не услышала, ни дыхания… Ты как будто действительно был мертв.

— Хочешь сказать: что ты сильнее других миал и миель? Как в свое время была Лилия?

— Нет. Я научилась управляться с холлинс и знаю свою меру. Хочу сказать: что я ни при чем. Мне тебя вернули, ну или помогли вернуть.

— Создатель? — вскинул брови эльф.

— Понятия не имею, но кому, как ни ему играючи жонглировать душами? Я много читала про божеств вашего мира и не находила в историях вмешательств других именно в жизненный цикл души. Остается только он.

— Но зачем ему какой-то эльф?

— А зачем ему я? Кто бы мне ответил: по какой причине он перенес меня на Аэритос? И ведь как странно: один миал с Шоэма умер, а ни я, ни Арман не перенеслись в тот клан… Если я нужна не в качестве главы, то зачем? Что бы ни задумал ваш Бог, но это точно не касается наследия и правления как в случае с Лилей. Тут что-то другое… Что-то ему нужно именно от меня самой… Что я могу нафеячить такого, что даже Лиля бы удивилась?

— Здесь я тебе не отвечу. Мне иногда и вас обеих понять сложно, а чаще всего: вы говорите такие вещи, что я удивляюсь: почему такое простое решение никому не пришло в голову? — расплылся в улыбке эльф, глядя на движущееся в нашу сторону облако существ.

— Кто?

— Оба. Владыка Эйлин и миал Глэйдис. Нужно подождать их, — перехватил Лэйарин рожки Мрака из моих рук, и направил его к земле. — Отправь его охотиться, — спрыгнул эльф на землю вместе с дорожными сумками в руках.

Я последовала его совету, и мы остались одни. Лэйарин расстелил на земле одеяло и принялся доставать наш паек, планируя перекусить, вот только я не разделяла его планов в отношении пикника. «Охотой займется не только корран…» — стянула с плеч я свою курточку и бросила на землю, лукаво улыбаясь любовнику. Вслед за ней полетела и майка.

— Снежа, в этих землях полно этих тварей из-за грани миров…

— Они не ходят на запад…

Попытка меня образумить была провальной, потому что губы Лэйарина говорили одно, а жадный взгляд — совершенно другое. Следующими в сторону отлетели ботинки, и я опустилась на одеяло.

— Нас могут застать врасплох как животные, так и люди. Несколько часов, и союзники будут здесь, — сказал он, а сам уже и забыл про сумку с продуктами и следил за каждым моим движением.

— Несколько часов, — повторила я, стянув с ножек кожаные штаны.

Игриво облизнувшись, я медленно подползла к краю одеяла, уцепилась пальчиками за бегунок и потянула вниз, расстегивая куртку на Лэйарине… Уже через несколько минут среди разбросанной одежды и сумок посреди крохотной полянки в толстых одеялах двое утоляли жажду друг по другу. Как я сегодня убедилась повторно: моему «ледышке» далеко до ледышки. Быть может: он и сдерживает свои порывы, но стоит только спровоцировать, как весь его самоконтроль летит в бездну.

Не прошло и получаса, а я уже была готова молить о пощаде, и в этом своя прелесть: в свои семьдесят эльф поражал меня исполнением страстных танцев. По сравнению с ним я чувствовала себя: не познавшей постельных утех монашкой. Это не было похоже ни на животную похоть, ни на чисто физиологическую технику, или вообще: на розово-сопливое нечто. Естественно, в свои почти тридцать у меня всякое было, но так как с ним — не было. Лэйарин ловил каждую мою эмоцию при том или ином движении, действии. Он как будто кайфовал не от процесса, а от моего отклика: заставляя кричать до срыва голоса, плавиться воском и до боли впиваться ногтями в мужскую спину от переполняющих эмоций. У меня создалось впечатление, что каждая клеточка моего пела так: как он этого хотел.

— Пора одеваться amin harma* — поцеловал меня эльф, поднимаясь с моей разомлевшей тушки.

— Лэйн, а просвети меня: что за бред проскальзывает в твоей речи? Почему мой мозг не переводит эти слова на местный лад? — присев на одеяле, я ловила от гуляющего по поляне мужчины собственную одежду.

— Квенья — язык эльфов, — хмыкнул он.

— Либо прекращай говорить на нем, либо подари мне словарь.

— Ты не найдешь там дословного перевода, — лукаво улыбался мой полиглот, принимаясь одеваться. — Некоторые выражения заменяются полностью одним словом. Чтобы понимать: о чем идет речь, тебе надо уметь разговаривать на квенья.

— Тогда сам переведи. А то вдруг ты меня лесом послал и мне за картой надо бы, а я тут лужицей растекаюсь! Что такое harma*? — подползла я к краю одеяла и взялась за шнуровку на ботинках.

— Ценность, но не в материальном смысле, — застегнул свою куртку Лэйарин и подал мне руку, помогая подняться на ноги. — Скорее: как чудо, как сокровище, — чмокнул он меня в кончик носа.

— А что такое: аmin fea*? Часто слышу от тебя, как будто этими словами ты мое имя заменяешь, — присела на корточки я, подтягивая одеяло к себе.

— Душа моя! — раздалось громкое над поляной и я обернулась.

Хорошо: что мы уже одеты были, ибо в нашу с эльфом сторону уставились сотни глаз. Мне даже неловко стало: тут война по расписанию, а я одеяла после любовных утех скручиваю. Из толпы вышли двое и направились прямиком к нам с Лэйарином. Мы быстро запихали одеяла в сумки. Стянув все шнуровки, едва ли не по стойке смирно вытянулись, когда к нам приблизились незнакомцы.

— Приветствую, Лэйарин. Лилия? — вздернул бровь мужчина лет так под пятьдесят пять с невероятным цветом радужки глаз — розовым! — А Джеймсу известно: что своей душой тебя называет его советник?

— А подслушивать не хорошо, — буркнула я: вот как-то не задается у меня знакомство с всемогущими мира сего. — Если неизвестно, то что? Наябедничаешь? — ухмыльнулась я, а брови мужчины потерялись в его густой шевелюре.

— Сияющего солнца, владыка Эйлин, — абсолютно невозмутимо откликнулся «ледышка». — Приветствую, миал Глэйдис.

— Сияющего солнца, советник Арниль, — поздоровался остроухая копия Джеймса, с глубоким шрамом на правой скуле и длиной волос почти до попы. — А вот с девушкой мы не знакомы, я полагаю: миель клана Ледяных гор?

— Наследница клана Снежных скал миель Снежана Эль Аскерт, — отозвался Лэйарин в изумленные мордашки союзников.

— Не знал: что у Джеймса и Лилии есть дочь. Незамужняя дочь… — задумчиво проговорил миал, окинув беглым взглядом мои руки.

— Несовершеннолетняя дочь, — насторожилась я: еще один свататься надумал.

— Это не проблема, — улыбнулся он.

— Тогда вставайте в очередь. За Брионом будете, — мрачно буркнула я, мысленно взывая к Мраку.

— За Брионом… Ну да, у Оливера сыновей нет… — хмыкнул мужчина. — Значит: другие еще не прилетели и вас пока что видел только Эль Джустис. Это вполне решаемо.

— Смею вас разочаровать: не решаемо, — поставила я в разговоре точку, развернулась и направилась к Мраку.

Лэйарин перекинулся парой слов с мужчинами и присоединился ко мне.

— Ты расстроена, — услышала над своим ухом я, едва мы взлетели.

— Скажи мне, только миал такие озабоченные психи на тему женитьбы, или тут все такие? Это правда: что прилетят другие и тоже сватать меня начнут?