Ади нервно встала со своего стула и, вернув пустой стакан на закусочный столик, крепко сжала пальцами край соседствующего с ним подоконника. От чудесного напитка мысли уже привычным образом прояснились и текли плавно и вязко в ее голове, но как же тяжело стало на сердце… Желая разобраться со своим истинным, могла ли она подумать, что он решится быть настолько с ней откровенным? Могла ли она представить, что потом делать с этой его откровенностью, когда один образ стоящей перед ним на коленях грифонки вызывал такую жгучую боль во всем ее теле, что хотелось прямо сейчас развернуться и убежать в свою комнату, закрыться там на несколько дней и тихо плакать в подушку, жалея себя и свою несчастную долю оказаться истинной такому сложному самцу. Василиск дал ей несколько шестидесятых, чтобы осмыслить его слова, но потом беспощадно продолжил свой рассказ:

— Нет, я не притрагивался к ней в общепринятом смысле, я не мог позволить себе быть таким эгоистом, который готов ради собственного удовольствия причинять девушке боль. Но… я позволял ей некоторые вольности, выходящие за рамки элитийских танцев… Массала же всегда сохраняла дистанцию и свое достоинство, поэтому я надеюсь, что ваша с ней дружба все же выдержит эту суровую правду.

Аделари против воли посмотрела на все еще сидящего в своем кресле магистра. Он так мило беспокоился об их с Масси дружбе, и совершенно не переживал об их собственных отношениях? Или магистр был так уверен в силе привязки? Но сможет ли она строить с ним отношения, когда на горизонте периодически будет появляться завистливая грифонка со своими совсем не детскими кознями? Непрошенные вопросы снова роем закружились в ее голове.

— Ади, — василиск протянул к ней свою руку, как бы приглашая перебраться к нему на колени, но девушка лишь печально покачала головой. — Я не оправдываюсь, и, наверно, совершаю большую ошибку, рассказывая тебе все эти подробности, но я хочу, чтобы ты не строила на мой счет радужных иллюзий. Я прожил уже приличный кусок своей жизни и имею прошлое, которое, возможно, не в последний раз вот так беспардонно врывается в мое настоящее. Да, я виноват во всем, что сегодня произошло в моих апартаментах, но я прошу дать нам шанс, каким бы призрачным он тебе не казался. Ведь не просто так природа связала именно нас двоих… Я помню, что ты пообещала выполнить любое мое желание, но я не хочу, чтобы ты принимала навязанное мной решение остаться.

Аделари долго смотрела Аратону в глаза. Ей не хотелось кривить душой, утверждая, что она равнодушна к своему истинному. И пусть вначале их общения ее буквально душила магическая привязка, постоянно подталкивая в его объятия и заставляя мечтать о единении, то теперь девушка научилась отличать свои собственные эмоции от тех, которые были надиктованы ей необходимостью быстрее забраться в его постель. И она точно знала, что василиск каким-то непостижимым образом сумел просочиться ей под кожу, глубоко проникнув в каждую, даже самую малую клеточку ее тела и замерев в каждой мысли, что хороводом кружились в ее голове. От этого вид голой грифонки в его спальне, вызывал особенную, остро режущую сердце боль, от которой она, не задумываясь и не отслеживая возможных рисков, помчалась прочь в темноту Зимней ночи…

Аратон так и сидел в своем кресле, не позволяя себе ни малейшего движения. Казалось, он даже не дышал и не моргал, так велико было его желание получить от нее положительный ответ.

— Магистр Ронграт, — наконец, каким-то сипло-чужим голосом проговорила Аделари, и василиск вздрогнул, переводя свой тяжелый взгляд на окно за ее спиной, приготовившись достойно принять ее отказ… — Вы даже не представляете, как мне сейчас больно. Пробираясь в эту Академию, я не догадывалась, что окажусь в подобной ситуации, но все сложилось, как сложилось… У меня совсем нет опыта отношений с самцами, потому что последние три года я была под очень серьезной опекой мастера Терра. И я не знаю, что мне сделать, чтобы, каждый раз, когда я закрываю глаза, не представлять, как голая посторонняя самка пытается раздеть моего истинного, а он стоит истуканом и даже не пытается ее оттолкнуть.

Аратон поднялся из своего кресла и медленно подошел к ней, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Он попытался поймать ее взгляд, но Ади упорно отводила глаза. Сейчас, когда она, наконец-то, позволила своим негативным эмоциям и страхам прорвать удерживающий их кокон, девушка ощущала себя очень не комфортно. Ей снова хотелось убежать и спрятаться в своей комнате, чтобы не находиться под прицельным огнем его шоколадных глаз…

— Аделари, моя Аделари, — казалось, василиск пробовал ее имя на вкус, перекатывая его по языку и произнося с разными интонациями. — Моя идеальная Аделари. Моя мудрая, маленькая девочка…

Он осторожно протянул к ней руки и погладил по плечам, все еще сохраняя установленное им же расстояние. А ей, наперекор всем своим словам захотелось, чтобы он прямо сейчас прижал ее к своей груди и пожалел, заверил, что такого больше не повториться, что он будет, не задумываясь, отгонять от себя любую постороннюю самку, и ей больше не придется страдать от обиды и ревности.

Но магистр не торопился, он медленно поглаживал своими теплыми ладонями ее плечи, не отстраняясь, но и не прижимая девушку к себе…

— День выдался очень насыщенным… — очень осторожно начал василиск, и Ади согласно кивнула. — Все последние дни оказываются очень насыщенными… — девушка всхлипнула и снова кивнула ему в ответ. — Наверно, нам пора уже отдохнуть? — он все же умудрился заглянуть ей в глаза.

На несколько секунд она буквально растворилась в тепле и ласке, моментально окутавших ее тело, а потом неожиданно оказалась на его руках.

— Нет, — только и успела выдохнуть Аделари, но василиск уже внес ее в свою спальню.

— Я все понимаю, я даже пытался поменять нас местами и представить, что бы я сам чувствовал, если бы застал тебя хм… в недвусмысленной позе с тем же Тескером или каким-нибудь другим самцом, — быстро шептал василиск ей в ухо, а сам уже укладывал девушку на свою кровать. — Но я обещаю, что постараюсь заранее просчитывать все возможные риски, и точно намеренно не раню твое сердце… — он аккуратно накрыл ее своим одеялом и немного отстранился. — Я не хочу, чтобы ты спала в любой другой кровати, кроме моей. Я готов ночевать даже на полу под дверью, лишь бы только знать, что, пока я сплю, ты никуда не денешься…

— А как же опасения, что о нас все узнают, и это плохо скажется на моей безопасности? — и зачем она снова пыталась язвить, ведь, было же понятно, что ее василиск сделал нужные выводы?

— Думаю, после того, как вся академия имела возможность видеть меня, мечущимся по этажам в поисках тебя, вопрос наших отношений очень быстро станет достоянием общественности, — Аратон несмело ей улыбнулся, и Ади вытянула руку из-под своего одеяла и погладила его по колючей щеке.

— Не надо спать на полу, у тебя большая кровать, — ее истинный улыбнулся немного шире, а в его глазах блеснул недобрый огонек.

— Ты приглашаешь меня к себе? — стоило только приспустить лангерты[37], а ее василиск моментально сделал стойку.

— Нет, Аратон. Я готова спать рядом с тобой, но мне нужно время, чтобы принять все эти изменения и смириться с мыслью, что вокруг моего самца постоянно будут кружиться голодные самки. А еще, я не рискнула принять душ, с магистром Ревалити за стенкой…

***

Аделари стояла под спадающими ей на затылок и плечи горячими струями воды. Она обеими руками упиралась в бледно-голубой с темно-серыми прожилками камень, которым была отделана душевая комната в апартаментах магистра. До сих пор Аделари не могла понять, из каких соображений она вдруг согласилась на просьбу василиска переночевать в его комнате. Вроде бы девушка доступно объяснила, что ему не стоит слишком обольщаться и жать от их совместной ночевки чего-то сказочно-невероятного, просто потому что она еще не готова так сразу переводить их общение на новый уровень. Но вот какие выводы из их сумбурного разговора сделал Аратон, оставалось за рамками ее фантазии, ведь, никакие пусть и слабые протесты не помешали ему, «закинуть ее на плечо» и собственнически уложить спать в своей постели…