— Мы не будем этого делать, — твердо проговорил василиск. — Я сам все улажу, не хочу, чтобы у Академии возникли какие-то проблемы из-за того, что я два года назад повелся на провокацию молодой, смазливой самки.

— Аратон, ваш факультет все равно закроют, как бы ты не бился… — кресло под магистром Ревалити заскрипело. — Ты не сможешь доучить всех своих студентов. Максимум год, а, возможно, только его половина, пока не выпустится эта взбалмошная девица. Ее папаша тут же возьмет нас за горло, даже при условии, что он сам достаточно сильный грифон. Его интересует только личное благополучие их рода. Посмотри, как в последнее время участились нападения шестилапых… Да и всевозможные диверсии на других факультетах, они в итоге хотят ослабить именно тебя, потому то уверены, другого наставника мы просто не найдем…

— Правильно, и я не стану давать им в руки полный карт-бланш. Пока удается справляться, буду это делать. Я хочу, чтобы у тех немногочисленных существ, что вообще отважились обучаться, а не гниют в своих закрытых особняках, появился, хотя бы, призрачный шанс на возрождение… Мисс Хольстер, долго вы еще будете подслушивать?! Я же чувствую Ваше присутствие…

Аделари отскочила вглубь комнаты и от неожиданности прикусила себе язык. Неужели он знал, что она все это время топталась под дверью? Но тогда получается, что он мог специально рассказывать это своему другу с той целью, чтобы услышала именно она. Ади окончательно запуталась… Сердце кричало одно, разум твердил совершенно противоположное, а девушка никак не могла определиться, чью сторону занимать…

Тем не менее, она вышла в гостиную и с чувством собственного достоинства уселась на стоящий в отдалении от мужчин стул. Магистр Ревалити пристально посмотрел ей в лицо, а потом повернулся к василиску.

— Вы стоите друг друга, — он вдруг усмехнулся. — Рад, что у тебя все сложилось, друг. Но, думаю, мне пора и честь знать. Надо еще проверить нашу истощенную мисс Кодлер и предупредить студента Ксамбера и мисс Фараэль о необходимости срочно смыть с себя остатки пыльцы атамина.

На этом хиллер откланялся, сделал небольшой пасс рукой и уверенно шагнул в тут же натянувшуюся зеленоватой пленкой поверхность перехода. Вот, значит, как он проник в апартаменты наставника. Просто открыл переход в нужную точку. Но ведь это может быть очень небезопасно. Кто еще решит использовать свои умения против ее истинного? Аделари, наконец, повернулась к василиску и прошептала:

— Я не специально…

Он поднял свою ладонь, останавливая ее на полуслове:

— Я не знал, как начать этот разговор, но, думаю, теперь все-таки пришло мое время быть с Вами откровенным… Не хочу, чтобы череда досадных недоразумений разрушила наше хрупкое доверие.

Аделари подобралась на своем неудобном стуле, но отрицательно покачала головой на приглашение наставника пересесть в кресло, в котором совсем недавно располагался магистр Ревалити. Если он пожелал говорить на серьезные темы, то, чем дальше они будут друг от друга, тем полнее и откровеннее получится их разговор. Василиск не стал настаивать, откинулся в кресле, откладывая на столик свои ненавистные очки, перчатки в присутствии друга он и не надевал, и начал совсем с неожиданной для девушки темы.

— Когда я нахожусь в животной ипостаси, мне очень сложно контролировать эмоции своего зверя. Особенно, если он чем-то раздражен или откровенно зол. Когда Вы заявили, что не собираетесь больше здесь обучаться, а значит, приняли решение уйти из нашей с ним жизни, он попытался надавить на Вас так, как обычно это делает: при помощи грубой силы… — Аделари прикусила губу, вспоминая, как ей было страшно, пока огромный василиск трепал в зубах ее беззащитное тело… — Но я хочу Вас уверить, он бы не причинил никакого физического вреда, мы не в состоянии калечить свои истинные пары. Вы в полной безопасности, даже если вспышка его гнева когда-нибудь повториться еще раз.

Аделари посмотрела магистру в глаза, считывая в его взгляде раскаяние и сопереживание.

— Я честно не хотела провоцировать… Наверно, тоже несколько погорячилась…

— Нет, не надо оправдываться. Тут всецело моя вина. Просто постарайся не перечить мне, когда я нахожусь в животной ипостаси, лучше согласиться, а потом, когда я уже приму нормальный человеческий облик, спокойно все обсудить, — василиск неожиданно перешел на фамильярное общение. — Я не какой-то упертый ардан[36], я умею слушать и слышать, и я готов искать компромиссы.

Аделари неуверенно кивнула головой, но Аратон не стал развивать эту тему. Он встал со своего места, прошелся до закусочного столика, все так же стоящего у небольшого окна, подхватил оттуда несколько бутербродов и наполнил два небольших стакана темно-янтарным соком аливицы. Когда девушка приняла из его рук свою порцию и сделала первый щедрый глоток, василиск уже снова сидел в кресле и задумчиво рассматривал на свет насыщенно-маслянистую жидкость.

Наконец, он тоже глотнул терпкий напиток и, не глядя на свою истинную, заговорил:

— Полтора года назад в Катакомбах содержали разных представителей низших существ, чтобы на них студенты, причем, не только существа, могли отрабатывать навыки обороны и нападения. Каким-то до сих пор непонятным образом в тот день слетела магическая защита на клетках с двумя шестилапыми. По странному стечению обстоятельств или, наоборот, из какого-то злого расчета, перед хищниками оказались не обученные первогодки. Тогда прямо на месте погибло двенадцать студентов и два преподавателя, — взгляд магистра затуманился, и у Аделари возникло чувство, что он так и не отпустил эту ситуацию, видимо, считая себя как-то причастным к той трагедии, что разыгралась в Академии. — Яд я истратил в первый же час, а потом ходил по лазарету и понимал, что ничем больше не могу им помочь. Тогда и появилась Лалилая со своим предложением станцевать мне элитийские танцы, чтобы быстро пополнить запас. Я сначала отказался, но когда в госпитале скончался очередной студент, решил, что один раз можно перешагнуть через свои принципы. Единственное, я выдвинул условие, чтобы мы не были одни в комнате, так к нам присоединилась Массала. В тот первый раз, она не участвовала, а только смотрела… — василиск долго задумчиво цедил сок аливицы, как бы решая, не переборщил ли он с признаниями.

— Но ведь можно было пойти в Усладный дом, — тихо проговорила девушка.

— Думаешь, я не пробовал? Когда тебе танцуют перепуганные человечки, которые вздрагивают от каждого твоего неловкого движения, просто потому что грозный василиск может одним своим прикосновением оставить плохо заживающие шрамы, или, если ему вдруг что-то не понравится, неожиданно снять свои защитные очки, яд просто не восстанавливается, ведь эти танцы неискренни. Не знаю, кто и зачем пустил такие слухи, но они, действительно, укоренились в головах людей, а в результате, в какой-то момент, мне просто отказали в услугах, — он снова перевел свой взгляд на лицо Аделари. — Соглашаясь на эту авантюру, я наивно полагал, что наше с Лалилаей слишком тесное общение прекратится, как только мой яд будет полностью восстановлен и больше не востребован. Но… я втянулся…

Аделари сильно сжала колени и отвернулась к окну. А вот теперь ей стало по-настоящему больно. Если она еще как-то могла принять необходимость спасти раненых студентов, то осознавать реальную заинтересованность своего истинного в другой девушке оказалось совсем не весело.

— Я взрослый самец, который для того, чтобы поддерживать чувство собственного достоинства, нуждается во внимании самок. Это закон нашего существования. Только вокруг сильных и перспективных крутятся стаи готовых подчиняться им существ, — Аратон судорожно вздохнул. — А теперь представь, как самцу удерживать свое первенство, если он не может найти, хотя бы одну самку, которая не станет бояться возможных увечий от слишком тесного с ним контакта. Про человечек я и не говорю, там и так все понятно… Василиски… Ты слышала хотя бы об одной самке василиска подходящего мне возраста, которая бы жила в Истрарии, или в Сартонии, или даже в Кастарде? — Аделари отрицательно качнула головой. — И я не слышал… А Лалилая не боялась, хоть и не была василиском…