Довольно любопытны, мне кажется, в коллекции Барышникова декорации очень известного художника Валерия Дорера к фильму «Каин 18-й». Сейчас уже мало кто помнит этот фильм, а он был сделан по Евгению Шварцу чуть ли не в начале шестидесятых годов.

ВВ: Это хорошо, что Миша напомнил нам Дорера, его стали забывать, а ведь это был хороший художник. Иногда приходили на спектакли только ради того, чтобы посмотреть его работу.

ИА: Вы знаете, Володя, я думаю, что собрание Барышникова нам напоминает о многих незаслуженно забытых художниках, чьих выставок не устраивали, кто попал в период пропасти шестидесятых, когда гонения и неприятие нонконформистов и формалистов, с точки зрения официальной идеологии, было особенно сильным. Недаром Михаил себя не считает коллекционером ни в коей мере, скорее он собиратель, сохранивший определенный пласт искусства. Недаром он говорит о своей коллекции: «Искусство, с которым я живу». И если вы любите Барышникова, его искусство, считаете его личностью, то вам будет интересно увидеть и понять его мир. Володя, а я знаю, что у вас дома хранятся выдающиеся произведения искусства. Какие масштабы вашей коллекции? Они тянут на выставку, предположим?

ВВ: Не знаю. Это тот случай, я думаю, как у Миши. Мне картины просто доставляют необыкновенное удовольствие. Я среди них живу, и большинство работ, которые меня окружают, появились случайно. Я за ними специально не езжу, я их не выбираю, не подбираю. Это присуще как раз коллекционерам, а мне нет. Я просто люблю красоту. И не стесняюсь это говорить. Мы как-то разговаривали об этом с Франко Дзеффирелли, с которым мы очень дружим, и он тоже об этом прямо говорит: слишком красиво не бывает. Он красоту переносит на сцену и как художник, и как автор фильмов.

Это счастье, что есть коллекционеры. На основании их увлечений мы можем составить портрет человека, и это очень здорово.

И спасибо, Ирина Александровна, что вы меня позвали. Таких, как вы, — единицы: людей, не замкнутых миром, в котором они работают. Ваш мир огромный, поэтому огромно количество людей, которые вас окружают, и они вам благодарны, потому что вы хотите вникнуть в их суть, так же как вы сейчас хотите познать Мишу. Хотя, наверное, вы видели его как танцовщика не так много.

ИА: Я его видела совсем немного, и только по телевизору, но он, конечно, замечательный танцовщик и входит, наверно, в пятерку великих танцовщиков XX века. Включая Вацлава Нижинского и Владимира Васильева.

Театр, музыка, пластические искусства отвечают потребности человека понять что-то о самом себе и выразить себя, и в этом они для Ирины Александровны были равноценными. Ее всегда интересовало современное искусство, и она умела увидеть и принять работы и Александра Родченко, и Дмитрия Краснопевцева, хотя, это так не похоже на привычное классическое искусство. Но, видимо, искусство — выражение мыслей, чувств и души человека — в чем-то больше, чем только форма, в которой он это выражает.

Мы сделали несколько передач, посвященных разным жанрам искусства. Мы говорили о бытовых сценах или батальных, о пейзажах и натюрмортах, но каждый раз оказывалось, что мы говорим о человеке и о его понимании своего места в мире. Например, пейзажи немецкого художника Каспара Давида Фридриха — это не просто романтическое изображение природы, это портрет нашей Вселенной, это осмысление вечного одиночества в этом мире. Искусство всегда отображает нас и окружающую нас жизнь. Будь то романтизм или кубизм, наскальная живопись или абстракция — искусство говорит о нас. Одно из самых увлекательных жанров в искусстве — портрет. Мы вглядываемся в лица античных статуй или же портреты, созданные художниками сто, двести лет назад, и пытаемся понять себя сегодняшних. Разговор Ирины Александровны с известным фотографом и писателем Юрием Ростом об искусстве портрета в фотографии, записанный в 2013 году, также стал разговором о нас и о нашей жизни.

Я думаю, вполне естественно, что для разговора о фотографии я пригласила нашего замечательного отечественного фотографа, мастера не только в этой творческой области, но в том числе и фотографии, Юрия Роста. Я очень рассчитываю на его помощь, имея в виду, что фотография — это все-таки особая профессия.

Мне кажется, Юрий, что поначалу фотография все-таки не была искусством. Я имею в виду самую раннюю фотографию. Это было удивление, аттракцион, а потом, уже по мере освоения техники, фотографы развязывали себе руки, экспериментировали. Вот вы говорили мне о том, что соляризация сейчас просто одна из возможностей обработки кадра, а когда-то это было открытие. Фотографы увидели, как это красиво: одновременно и негатив, и позитив. Но так можно сказать о многом, особенно в этом виде творчества. И я думаю, что в нашем сегодняшнем разговоре мы не раз столкнемся с невольным сопоставлением — тогда и сейчас, и не всегда это «сейчас» окажется лучше того «тогда». Но я забегаю вперед. Мы с вами будем говорить о знаменитом американском художнике и фотографе Ман Рэе.

Ман Рэй — наш соотечественник. Правда, его отец уехал из России еще в конце XIX века. Его фамилия была Родницкий. Он жил в Киеве и переехал в Америку, в Филадельфию. Через какое-то время семья поселилась в Нью-Йорке, и ученические и более поздние годы жизни Ман Рэя прошли именно в Нью-Йорке.

Ман Рэй — псевдоним, который он выбрал себе сам. Его звали Михаил, но он взял первые буквы своего имени и фамилии, и они стали основой для псевдонима. Надо также сказать, что, когда он называл себя Ман Рэй, он также имел в виду, что по-французски есть некоторое созвучие между ман и мэн. Мэн — это рука. То есть, будучи еще ребенком, он уже думал о том, что будет художником. Вообще, похоже, что все его детство прошло в неудержимом желании стать художником. Ему удалось, уже после того как они переехали с отцом в Нью-Йорк, поступить в Академию дизайна, и его учителями там стали очень крупные американские художники Роберт Генри и Джордж Беллоуз — это были художники-демократы, которые писали сцены жизни простых людей Америки, иногда очень жестко, очень правдиво и реалистично.

В 1913 году в жизни Ман Рэя случилось огромной важности событие. Собственно, оно повлияло не только на него, но и на многих американских художников. В 1913 году в Америке состоялась выставка «Armory Show», или Арсенальная выставка. Она называлась так потому, что здание, в котором проходила эта международная выставка современного искусства, прежде было зданием арсенала. На этой выставке Ман Рэй впервые увидел работы таких французских художников, как Пикабиа, Марсель Дюшан. Он увидел произведения дадаистов. Одним словом, на него обрушились все новые концепции современного искусства. Надо иметь в виду, что тогда уже были созданы кубистические картины Пабло Пикассо, были созданы первые картины художников абстракционистов. Уже в 1914 году был известен «Черный квадрат» Малевича, абстрактные картины Кандинского, Мондриана и так далее. То есть Ман Рэй начинал творить как художник тогда, когда революция, переворот в отношении к многим столетиям классического искусства, уже произошел.

Юрий Рост на вечере, посвященном Тонино Гуэрра в ГМИИ им. А. С. Пушкина, 2015. © ГМИИ им. А. С. Пушкина

На протяжении своей жизни Ман Рэй считал себя дадаистом и сюрреалистом, хотя он никогда не вступал в общество сюрреалистов, не примкнул к ним, если так можно сказать, организационно. Его всегда упоминают среди этих художников, и всю жизнь он находился в теснейших дружеских отношениях с ними. Достаточно сказать, что уже в 1915 году в Америке он познакомился с Марселем Дюшаном, наверное, одним из самых радикальных художников авангардистов того времени, и был с ним дружен до конца жизни, и, конечно, влияние Дюшана на протяжении всей творческой карьеры Ман Рэя было очень ощутимым.