Он был до мелочей бережлив и памятлив в своем поэтическом хозяйстве. Один стих, эпитет, рифму порою берег подолгу и умел, наконец, использовать. Примеров такой экономии можно бы привести очень много. В большинстве случаев они ни о чем, кроме именно бережливости, не говорят [Ходасевич 1937а: 39].
Ходасевич при осуществлении своего пушкинского проекта и сам оказался чрезвычайно бережлив, вновь используя и переписывая статьи, создававшиеся в период с 1915 по 1939 год, возвращаясь к теме или идее снова и снова. К сожалению, для критиков XX века домашнее хозяйство – продажа выпуска газеты – брало верх над художественной экономией, подсказывавшей, что предпочтительнее хранить идею до тех пор, пока та не будет готова для предоставления публике или, еще лучше, пока автор не сможет завершить свою биографию Пушкина. В конечном счете книга «Поэтическое хозяйство Пушкина» страдает от той же фрагментарности, на которую была обречена создававшаяся Ходасевичем пушкинская биография. В условиях изгнания – тех самых условиях, которые заставляли читателей верить в то, что при написании биографии Пушкина Ходасевич окажется объективнее, чем марксисты по ту сторону границы, – среди лучших произведений Ходасевича были его газетные рецензии, статьи и короткие эссе из «Некрополя». Все проекты, требовавшие большего времени, поглощались хаосом эмигрантской жизни.
Из книги «Пушкин»
Биография Пушкина, добравшись до печати, поневоле стала появляться фрагментами. Ходасевич дважды публиковал выпуски статей с подзаголовком «Из книги “Пушкин”»: с 1932 по 1935 год и в 1937 году[112]. Первая серия статей включала три «раздела», озаглавленных «Начало жизни», «Литература» и «Молодость». Ходасевич, несомненно, готовил биографическую книгу: анонс о ней вышел в 1935 году, выход планировался в 1936 году. Хотя Ходасевич так и не закончил книгу, он перепечатал две ранние части в рижской газете «Сегодня» в начале 1937 года: статья «Черные предки» (27 января 1937 года) представляла собой почти дословное воспроизведение большей части «Начала жизни»; статья «Дядюшка-литератор» (2 февраля 1937 года) повторяла «Литературу», хотя и была немного расширена[113].
Публикации из газеты «Сегодня» интересны по целому ряду причин: решая свои насущные задачи, Ходасевич активно прибегал к самоцитированию, но прежде всего перепечатка текстов под разными названиями указывает на то, что за более чем пять лет с момента их первой публикации он не изменил своего понимания истории пушкинской жизни, – и это интересно само по себе.
Новые редакции статей (одна сокращенная и одна расширенная) говорят среди прочего о том, что автор рассматривал форму газетной публикации как нечто текучее и, похоже, был готов опустить или сократить какое-то количество текста ради вставки; это подкрепляет гипотезу о том, что части в конечном итоге были соотнесены с целым и должны были соединиться в полноценную книгу-биографию. То обстоятельство, что статья «Дядюшка-литератор» оказалась длиннее, чем вариант, опубликованный в рижской газете в 1937 году, мог значить одно из двух: либо «Возрождение» вырезало конец при публикации в 1932 году, либо за те пять лет, которые прошли между двумя версиями, Ходасевич дописал текст. Последнее предполагает, что работа над «Пушкиным» действительно продолжалась. Наконец, новый подзаголовок к этим статьям 1937 года «Из книги “Пушкин”, готовящейся к публикации», даже яснее, чем раньше, указывал на планы напечатать книгу в будущем[114].
Остановимся подробнее на самой объемной из опубликованных частей «книги» – статье «Молодость». Это наиболее завершенная часть написанной Ходасевичем биографии, к тому же она говорит об одном из важнейших периодов в жизни Пушкина – его юности после окончания Лицея. Состоящая из четырех частей статья должна была послужить основой четвертой части или «главы» биографии (первые две – это «Начало жизни» и «Литература», а третья, отсутствующая в печатном варианте, должна была повествовать о годах, проведенных в Лицее). «Глава» пушкинской биографии, которую Ходасевич озаглавил «Молодость», была опубликована в четырех выпусках (они выходили по вторникам и воскресеньям) в «Возрождении» (9, 12, 16 и 19 марта 1933 года). Период жизни Пушкина, описанный в «Молодости», начинается весной и летом 1817 года (окончание Лицея) и заканчивается в мае 1820 года, когда Пушкин отправился в так называемую «южную ссылку». В дальнейшем мы попробуем реконструировать один из вариантов созданной Ходасевичем биографии Пушкина, использовав для этого четыре раздела «Молодости», а также еще две опубликованные главы и два неопубликованных фрагмента из бумаг М. М. Карповича, хранящихся в Колумбийском университете.
«Молодость», часть I (9 марта 1933)
Когда Ходасевич решил дать главе название «Молодость», он вполне мог иметь в виду собственную первую книгу стихов с аналогичным заглавием. Было нечто близкое между восемнадцатилетним Пушкиным, входившим после окончания Лицея в большой мир, и Ходасевичем, выпустившим в 1908 году книгу своей «юношеской» стихотворной продукции 1905–1907 годов. В черновике предисловия к этому сборнику стихов говорилось:
Чувствую ясно, что какая-то полоса в моей жизни кончилась. Она длилась не долго. Какие-нибудь четыре-пять лет протекли с тех пор, как мое существование стало сознательно. Но эти годы навсегда останутся в моей памяти овеянными синим светом сумеречной печали, закатной боли [Ходасевич 1996а: 496].
Ходасевич выделил период для описания пушкинской юности, ранних лет его осознанной жизни, начавшийся где-то в восемнадцать лет. Ходасевич представил Пушкина исполненным энтузиазма, погруженным в любовь и дружбу, но все же к концу второй части «Молодости» его Пушкин грустен, им овладевает душевная боль, как и страдавшим от меланхолии автором его биографии.
Ходасевич начал свою статью с описания императора Александра I. Такое сопоставление поэта и царя удачно по целому ряду причин, не последней из которых был личный интерес Ходасевича к вопросу о взаимоотношениях поэта и власти. Александр I и и его преемник Николай I сыграли важные роли в жизни Пушкина, и оба заслуживали места в его биографии. К тому же статья была посвящена 1817 году, когда Пушкин завершал курс в Лицее, а в этом учебном заведении по первоначальным планам должны были обучаться братья царя[115].
В предшествующей «главе» биографии («Литература» или «Дядюшка-литератор») Ходасевич рассказывал о родственных связях Пушкина. Молодой поэт учился литературной борьбе, наблюдая, как его «дорогой дядюшка» Василий Львович рвался в бой со своими литературными противниками – шишковистами. Но Пушкин усвоил не только литературные уроки; он нашел и место в собственной семье. Ходасевич подчеркивает, что юный Саша Пушкин чувствовал себя в изоляции:
Саша запомнил, наконец, твердо, что надо держаться подальше и от наставников, и от матери. Отцу было просто не до него. <…> Выходило, что лучшие мысли и чувства должно таить в себе, охраняя их от пошлого сочувствия и грубого любопытства. <…> с отвращением и ужасом они <родители> убедили себя в извращенной природе мальчика и, быть может, искали только удобного случая убрать его с глаз подальше (гл. «Литература») [Ходасевич 1997а: 67–68].
Такая возможность появилась с открытием Царскосельского Лицея. В расширенной версии «второй главы», опубликованной в 1937 году, Ходасевич показал, как В. Л. Пушкин соглашается взять своего племянника в Петербург, чтобы попытаться зачислить его в Лицей. Отношения дяди и племянника проясняются в строках, пропущенных в опубликованных вариантах статей: две пушкинские тетушки собрали сотню рублей племяннику «на орехи» – чтобы он мог потратить деньги вне школы. «До Петербурга он этих ста рублей не довез. Василий Львович взял их у него взаймы – да и позабыл отдать» (гл. «Дядюшка-литератор») [Ходасевич 1997а: 69][116]. Дядюшка, который должен был помочь Пушкину поступить в Лицей, а потом и войти в литературный мир, на деле только мешал ему. Ходасевич использовал этот анекдот о потраченных деньгах, чтобы указать на взаимозависимость двух поэтов. В. Л. Пушкин – человек самопоглощенный, с большим самомнением, являвшийся, по словам Ходасевича, жертвой неразделенной любви к музам литературы («Литература»), едва ли годился на роль идеального дядюшки-ментора.
