Между тем 25 февраля Капоне судили по обвинению в неуважении к суду, выдвинутому ещё в 1929 году. Аль явился на заседание в роскошном синем костюме с белым шёлковым платочком в кармашке, жемчужно-серых штиблетах и с платиновой часовой цепочкой, усыпанной бриллиантами, что не помешало «Чикаго трибюн» сравнить его с «откормленным молочным поросёнком, валяющимся в луже грязи». (На следующий день он сменил этот костюм на серый, «цвета туманного утра». Капоне теперь воздерживался от интервью, и журналистам оставалось только описывать его наряды, цвета которых варьировались от коричневого до «жёлчной серы» и «кричащего бананового», чередуясь с оттенками синего и серого. Неизменными оставались лишь жемчужно-серая Федора и цепочка от часов на жилете). Дело слушалось без присяжных. Судья Джеймс Уилкерсон потребовал объяснений, почему Капоне в марте 1929 года не явился по повестке в суд, сказавшись больным, тогда как его видели в разных увеселительных заведениях вполне здоровым.
Во время перерыва на обед Капоне пришлось перейти в другой зал, и другой судья, рассматривавший обвинение в бродяжничестве, установил сумму залога в десять тысяч долларов, после чего это дело затянулось ещё на целую неделю. Гарантией залога юристы Капоне выставили его собственность, оценённую в 80 тысяч. На вопрос о профессии Капоне пошутил, что занимается недвижимостью. Ему показалась смешной ситуация, когда человека, занимающегося недвижимостью, судят как бездомного бродягу.
После обеда он вернулся в первый зал, и обвинение стало задавать вопросы доктору Кеннету Филлипсу, которому было явно не по себе. В конце концов врач признался, что подписанная им справка была подготовлена адвокатом Капоне по его указке. Судья Уилкерсон признал Капоне виновным и приговорил к шести месяцам тюрьмы. Адвокаты Капоне внесли залог (пять тысяч долларов) и подали апелляцию. Дело же о бродяжничестве затянется до конца апреля, сменится судья...
За это время произошло много событий. Во-первых, 2 апреля Лео Брозерса приговорили к четырнадцати годам тюрьмы (всего-то) за убийство Лингла. Поговаривали, что его признание было оплачено гангстерами (пусть полиция успокоится, получив виновного). Во всяком случае, приговор его совсем не огорчил. «Я с этим справлюсь, даже стоя на голове!» — воскликнул он. (Он отсидит только восемь лет и вернётся в Сент-Луис). Во-вторых, Дэниела Серрителлу арестовали за организацию мошеннической схемы обвешивания покупателей, которая позволила ему положить в свой карман 54 миллиона долларов. Его признали виновным, но Апелляционный суд штата Иллинойс вердикт отменил. Зато этой историей воспользовался Антон Чермак, соперник Томпсона в борьбе за кресло мэра, и на выборах 6 апреля одержал над ним победу, набрав 58 процентов голосов.
Своей электоральной базой Чермак сделал «новоиммигрантов» — чехов, поляков, украинцев, евреев, итальянцев, которых раньше никто не принимал всерьёз, и сумел переманить на свою сторону афроамериканцев. В целом этот интернационал оказался внушительной политической силой, сумевшей преодолеть взаимные антипатии, сплотившись против презиравших их ирландцев. Выборы — тот период, когда люди с энтузиазмом поливают друг друга грязью, и результат зависит лишь от способности соперников отмыться от неё и не позволить сделать это другому. Кристально чистым при этом не останется никто, поскольку на пути к намеченной цели, как правило, придётся в чём-то измараться. Чермак не был исключением. Сын шахтёра, в юности он зарабатывал на жизнь частным извозом, потом ушёл в политику, стал чиновником, дослужился до председателя Совета уполномоченных округа Кук (поэтому его называли «мэром округа Кук»); пользуясь служебным положением, он назначал куда надо своих людей, наживался на торговле землёй и природоохранных мерах, хотя это и не удалось никому доказать. Поговаривали, что у него были связи с преступным миром. Короче говоря, жители Чикаго опять сменили шило на мыло.
Вскоре после выборов, 10 апреля, закрылась бесплатная столовая: якобы ситуация на рынке труда улучшилась, и голодные могли прокормить себя сами. Тогда же Майк Хейтлер, снятый с поста «смотрящего» за борделями Вест-Сайда, отправил властям подробное письмо с описанием этой сферы преступного бизнеса и, естественно, был убит. А 23 апреля на экраны вышел фильм «Враг общества» («Public enemy») по роману Джона Брайта «Пиво и кровь» — как предупреждали авторы картины, с вымышленными героями, но основанный на реальных событиях.
Главную роль сыграл Джеймс Кэгни, за которым потом надолго закрепилось амплуа гангстера. Этот довольно реалистичный фильм был призван сформировать в обществе однозначно отрицательное отношение к гангстерам, поскольку пиво, на котором они наживаются, — с привкусом крови. В финале картины персонаж Кэгни (вспыльчивый, жестокий, грубый с женщинами, не желающий жить честным трудом, но способный отомстить за смерть друга) погибал от рук других гангстеров, в то время как мать с воодушевлением ждала его возвращения из больницы; фильм заканчивался предупреждением: так будет с каждым, кто не порвёт с преступным миром!
Словно в подтверждение этих слов 23 мая племянник Джо Айелло, Фрэнк Айелло-младший, был застрелен в собственном доме в Милуоки, когда играл в карты возле окна. Теперь власть Капоне над теневым миром Чикаго была непререкаемой.
Тогда же он предложил свою помощь Ассоциации прачечных и химчисток, которая контролировала 90 процентов этих заведений в Чикаго, устанавливая расценки и зарплаты. За «убеждение» индивидуальных предпринимателей, переманивавших клиентов более низкими ценами, Капоне просил всего-навсего один процент от дохода. Кому-то он показался спасителем, но Бенджамин Сквайре, читавший лекции по экономике в Чикагском университете и назначенный главой только что созданного Института химчистки и прачечных, был другого мнения. Тогда гангстеры попытались поставить под свой контроль независимые заведения, а также членов ассоциации, не согласных с реформами Сквайрса. Начались взрывы, нападения, избиения; вещи клиентов, сданные в «неправильные» химчистки, поливали кислотой... Такая вот проза жизни, никакой романтики, хотя преступный мир и в особенности Аль Капоне по-прежнему служили источником вдохновения для литераторов.
Фильм «Враг общества» включал в себя множество эпизодов из жизни «нордсайдеров», а вот картина «Лицо со шрамом» была явной отсылкой к Алю Капоне. Сценарий написал Бен Хехт (за 11 дней, в январе 1931 года) по мотивам романа Армитаджа Трейла, вышедшего в 1929-м; права на экранизацию купил эксцентричный миллионер Говард Хьюз. Хехт жил в Чикаго и лично знал Капоне; когда он уже работал над сценарием в Голливуде, к нему зашли двое суровых мужчин и потребовали, чтобы в фильме не упоминалось о их боссе; Хехт заверил их, что герой фильма — собирательный образ, а название «Лицо со шрамом» выбрано для большей завлекательности, и его оставили в покое. Но в фильме одна из сцен воспроизводит убийство Дина О’Бэниона, другая — «резню в День святого Валентина». Более того, мать главного героя любит его и одобряет его образ жизни. А ещё там показан политик, который выступает с резким осуждением гангстеров, а потом пирует вместе с ними.
Режиссёром стал Говард Хоке; главного героя Тони Камонте, который, начав с убийства прежнего босса, сделал стремительную карьеру в преступном мире Чикаго, сыграл Пол Муни, хотя первоначально на эту роль хотели пригласить Кларка Гейбла. Съёмки продолжались по тем временам долго — целых полгода — из-за требовательности Хьюза, который побуждал режиссёра добавлять сцены с автомобильными погонями, перестрелками и т. д. В сентябре черновой вариант показали цензорам; те усмотрели в фильме прославление насилия и преступности и заставили внести существенные изменения: пролог с осуждением гангстеров, пару сцен в том же духе, другую концовку (Камонте не погибает в перестрелке с полицией, а сдаётся властям, потом его судят и вешают); переделку доверили другому режиссёру — Ричарду Россену, название поменяли на «Позор нации». Хоке считал, что это вмешательство — личная месть; Хьюз же видел в нём влияние продажных политиков.
