А для него это станет очередным развлечением, безумной игрой в его долгой и проклятой жизни.

Она смутно понимала, что ее ведут в крыло для райских птиц. Столько всего произошло за короткий срок, что голова шла кругом. Эллин не дали перемолвиться с Нэлой и парой слов. И она лишь надеялась, что им удастся увидеться до свадьбы владыки. Если все пойдет хорошо, то скоро они будут на свободе. И она забудет все, что было, как страшный сон.

Прислужницы ввели ее в уже знакомое крыло для райских птиц. В общей гостиной никого не было. В коридоре она столкнулась с Мелиссой.

— Что ты здесь делаешь? — взвизгнула она, не замечая служанок, — и почему ты одета в его цвета?

Веснушки, которые когда-то Эллин казались милыми, побагровели. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не дать ей пощечину или того похуже.

— Потому что она теперь райская птица, — раздался звонкий голос Шайлы позади. Эллин обернулась и неосознанно улыбнулась ей. Она была рада видеть Шайлу. Та была высокомерной стервой, но по крайней мере, не скрывала этого и не притворялась другой.

Мелисса заметалась по коридору с безумным видом. А затем резко остановилась, вновь приняв вид невинной девушки.

— Этого не может быть, — прошептала она, глядя на Эллин чистым и невинным взглядом, — невозможно! Мой владыка должен был наказать тебя, стереть… А не сделать новой райской птицей. Тебя не должно быть здесь.

В душе Эллин нарастало раздражение. Она словно наяву представила, как Таэрлин ласкает Мелиссу, и ее накрывал алый, как ее новое платье, гнев.

— О, бедное дитя, — елейным голосом произнесла Эллин и улыбнулась, — ты ревнуешь? Думала, он убьет меня? — она подошла ближе к Мелиссе, глядя ей в глаза, — но вместо этого он проводил со мной почти каждую ночь. Сказать тебе, что он делал со мной? Какие слова говорил? Он давно позабыл тебя, глупая.

Мелисса покраснела, из глаз хлынули слезы.

— Замолчи! — завопила она, — замолчи! Замолчи! Замолчи! Я ненавижу тебя! Я знала, что тебя надо было убить еще тогда, удавить этой шалью!

— Ненависть, — с холодной улыбкой произнесла Эллин, — какое сильное чувство… А вот мне на тебя наплевать. Ты пустое место.

Эллин улыбнулась шире и прошла мимо Мелиссы, толкнув ее плечом. Шайла одобрительно хмыкнула. Мелисса продолжала что-то кричать, но Эллин не слушала ее, следуя дальше за прислужницами. Она испытывала странное удовлетворение от того, что сказала Мелиссе. И ей действительно не было ее жаль.

«Я изменилась здесь», — сказала она самой себе и поняла, что ей это безразлично.

***

В садах владыки сотни птиц. Но лишь райские живут лучше всех. Эллин поняла это сразу. Для них была огромная общая гостиная, заставленная цветами, фруктами, настольными играми. У каждой была своя комната, или одна на двоих, но уж точно не общая спальня на всех. Здесь же была купальная с бассейном, где каждый день менялся интерьер, библиотека, танцевальный зал.

Комната Эллин была роскошной. По-другому эту обстановку, с густым ковром, массивной мебелью и цветами, она назвать не могла. Ее вещи, что некогда исчезли, были здесь, в новой комнате. И даже найденные ею ключи из подсказок из снов тоже были тут, аккуратно сложенные в мешочек. Не доставало только отцовской скрипки. Ее так и не вернули.

Эллин уже провела здесь полдня. За это время к ней приходила лишь прислужница с едой. Она-то и рассказала ей про библиотеку и бассейн. Эллин ходила по комнате, пытаясь понять, почему он сделал это?

Почему она здесь, а не в зале непокорных? Почему не обратилась в прах? Что он затеял на этот раз? Может, хочет наиграться и сделать еще больнее, прежде чем иссушит ее душу до конца?

У нее были десятки вопросов. И лишь один человек мог ответить на них. Но она не хотела его видеть. И в то же время страстно желала этого. Он терзал, мучал ее. Она ненавидела за то, что он сделал с ней. И тем не менее, у нее замирало сердце при виде него, а от его взгляда охватывала дрожь.

«Нужно сбежать, пока я окончательно не пропала, — говорила она себе, — подальше от него, от того, как он на меня влияет».

Никогда ранее она не думала, что можно одновременно ненавидеть человека и тянуться к нему. Проклинать его и тут же думать о его губах…

Возможно, в этом и заключалась его главная забава. Может, ее чувства к нему — тоже иллюзия?

Чтобы перестать о нем думать, Эллин начала играть. Напрасно она надеялась — в футляре была незнакомая ей скрипка. От мысли, что отцовская скрипка пропала навсегда, хотелось плакать.

Через час, а, может, больше, в дверь постучали. Эллин нехотя открыла. За ней оказалась высокая, почти одного роста с Эллин, блондинка. Она смерила Эллин взглядом и произнесла:

— Теперь ты райская птица. Обычно всех новеньких мы обучаем манерам и искусству любви, вводим в наш распорядок. Но тебя запрещено обучать. С тобой никто не заговорит и не ответит на твой вопрос. Тебе можно ходить везде в этом крыле в саду. Несколько раз в день к тебе будет приходить прислужница, чтобы одеть, помыть и заплести волосы. Если наш владыка захочет взять тебя, ты узнаешь об этом. Таков приказ владыки. Как только я покину эту комнату, для тебя я стану нема. У тебя есть вопросы?

«Почему я здесь?»

— Нет.

Блондинка кивнула и вышла из комнаты. Сразу же за ней вошла прислужница. Она помыла Эллин волосы, обтерла ее тело розовой водой и надела на нее красное платье. На запястья и лодыжки — тонкие цепочки.

«Теперь я совсем не отличаюсь от них», — с досадой подумала Эллин, разглядывая себя в зеркало. Она с силой сорвала с себя цепочки. Стянула платье и извлекла из волос заколки. С раздражением открыла гардероб. Большинство вещей были красного цвета. И лишь пара — черного. Эллин натянула на себя первое попавшееся платье из черного бархата с глухим воротом. Волосы заплела в тугую косу.

Сейчас она больше была похожа на себя. Эллин улыбнулась своему отражению и замерла. Воздух за ней покрылся рябью, а через миг позади нее появился Таэрлин. Эллин не обернулась и не вздрогнула. Не шевелясь, она смотрела на его отражение в зеркале.

Как и Эллин, Таэрлин был одет в черное, на шее висел серебристый медальон с его знаком — волнистой линией и точкой. Он тоже смотрел на ее отражение, уголки его рта были приподняты то ли в улыбке, то ли в усмешке.

Воздух между ними вибрировал. Эллин кожей чувствовала напряжение. Она хотела, чтобы он исчез. И чтобы остался — тоже.

— Черный, — произнес он и провел рукой по ее платью, — я знал, что ты выберешь этот цвет. Я многое понял о тебе за эти дни, пташка. Я узнал тебя.

Эллин вздрогнула и резко развернулась.

— Ты не знаешь меня! — воскликнула она, — ничего не знаешь!

Таэрлин рассмеялся. Он схватил ее запястье. На тонкой коже вспыхнули огненные знаки, оставив ожоги. Эллин вскрикнула, и они тут же исчезли. Мужчина притянул ее к себе и прорычал какое-то заклинание. Все вокруг заискрило. Миг — и они оказались в другом месте.

Эллин пораженно смотрела по сторонам. Вокруг простиралась равнина, а вдали виднелись древние дома и замки. Руины. Воздух пах апельсином и ромашками, хотя здесь не было ни того, ни другого. У девушки защемило сердце, и она сама не знала, отчего.

«Зачем он принес меня сюда?» — думала она. Эллин чувствовала, что это место — реальное, не иллюзия.

Таэрлин обхватил ее сзади и крепко прижал к себе. Прикоснулся губами к ее спине. Кожу обожгло от прикосновения. Эллин едва слышно застонала. Она чувствовала, как одним касанием он отнимает у нее силы. Но и возбуждение нарастало. Она чувствовала его сильные руки, его напрягшийся член, его горячие губы, и ей хотелось большего. Она слабела. Ее голова кружилась от слабости. А тело трепетало от близости Таэрлина.

Прямо сейчас он высасывал ее душу, а она дрожала от возбуждения, готовая отдаться ему прямо здесь, на голой земле. Кажется, теперь она понимала, как исчезали все девушки. Они таяли в его руках. Изнывали от желания, пока он пил их.