— Что ж, — раздался резкий голос Изоры, — владыка, мы все ждем твоего слова. Что ты скажешь, хорошо ли было пение?

Эллин вздрогнула, а взгляд Таэрлина вновь стал непроницаемым и жестким.

— Хорошо, — отрывисто произнес он, и Эллин на миг показалось, что в его голосе звучит боль, — охотник был прав. Птаха поет прекрасно. А теперь иди, повеселись на балу в честь моей свадьбы.

Он повернулся к своей невесте и коснулся губами ее губ. Эллин резко развернулась и выбежала из зала. Ее сердце бешено стучало, и в душе все смешалось.

— Эллин, — раздался тихий голос за ее спиной.

Обернувшись, она увидела Рикара, охотника. Того самого, что похитил ее и продал владыке. Меньше всего она хотела видеть сейчас его. Не говоря ему ни слова, она повернулась и побежала дальше, надеясь как можно скорее оказаться в своей комнате.

Рикар догнал ее и ухватил за локоть.

— Изора просила передать, чтобы ты оставалась на празднике. Не нужно злить владыку.

Эллин остановилась и смерила Рикара холодным взглядом.

— А, может быть, я именно этого и добиваюсь, — спокойно ответила она, — может, я и хочу, чтобы он разозлился.

Она пошагала было дальше.

— Если он разозлится, то может снова запереть тебя, — крикнул Рикар ей вслед, — и тогда ты никогда не освободишься. Ты можешь злиться на меня сколько угодно за то, что я привез тебя сюда. Но я хочу помочь тебе и вывести отсюда. И для твоего же блага лучше вернуться в большой зал.

Эллин остановилась и скрестила руки. Она не верила Рикару, не верила, что он хочет ей помочь. Этого человека интересует только нажива. И все же интересно, почему Изора для сопровождения Эллин выбрала именно его?

— Хорошо, — процедила она сквозь зубы, — я иду на бал. А ты оставь меня в покое.

— Как скажешь, — неизвестно чему радуясь, произнес Рикар, — через три дня я найду тебя в саду. Жди сигнала.

Он подмигнул и пошел в другую сторону, что-то насвистывая себе под нос.

Эллин с обреченным видом отправилась на бал. Сейчас ей больше хотелось побыть в одиночестве и подумать о странных видениях, которые очень походили на воспоминания, и о песне, что она спела. Она ее так затронула, будто была тесно с ней связана.

И Таэрлина тоже затронула. Эллин увидела это за насмешкой в его глазах.

Большой зал ломился от людей. Здесь были все: и пташки, и слуги, и городские жители, и высокородные гости владыки. Все пестрело от ярких и откровенных нарядов. Люди пили, танцевали, смеялись. Задорно играла музыка, мужчины приглашали дам. Танцевали и многие пташки — неслыханное дело в замке владыки.

Эллин танцевать не хотела. Она наделась, что ее скромный наряд, тугие косы и бледные щеки отпугнут кавалеров. Крепко прижимая футляр со скрипкой, она прислонилась к стене, выглядывая Нэлу. Она увидела подругу в другом конце зала и с облечением выдохнула. Нэла самозабвенно танцевала с одним из знатных гостей и смеялась, задрав голову. Ни разу Эллин не видела ее такой счастливой.

— Потанцуем? — раздался голос у самого уха.

— Я не танцу… — Эллин подняла голову, и слова застыли в горле. Перед ней стоял владыка, темные глаза стали синими, а в черных волосах сверкали белые пряди. Сейчас в нем словно слились два образа: Таэрлин и Ардел, темное и светлое. Он серьезным взглядом смотрел на нее, а в широких зрачках не было привычных огней. Лишь блеск.

— Я думала, владыка должен танцевать только со своей невестой, — просипела Эллин, почувствовав внезапную слабость.

Почему она так рада видеть его? И почему это так мучительно и приятно одновременно?

— Владыка всегда делает то, что пожелает, — ответил он, — а сейчас я желаю танцевать с тобой. Окажешь мне такую честь?

Он протянул руку и выжидающее посмотрел на нее. Боковым зрением Эллин видела, что все в зале наблюдают за ними, и даже музыка будто стала тише.

«Я не должна делать этого», — сказала мысленно себе она.

И медленно вложила свою ладонь в его, поставив футляр у стены. Владыка хищно улыбнулся, и в его глазах блеснули хитрые огоньки. Заиграла музыка, громкая и быстрая. Таэрлин обхватил Эллин за талию и закружил в танце.

Внезапно весь мир перестал существовать. Чувство узнавания, такое острое, болезненное, усиливалось с каждой секундой.

«Я его знаю, знаю!» — кричала каждая клеточка ее тела. Эллин уверенно отвечала на его движения, они танцевали так, словно делали это много-много раз. Ушли на задний план мучительные мысли, сомнения, обиды. Забылись имена и время.

Были лишь они и этот танец. Эллин поняла вдруг, что улыбается. Таэрлин крепче прижал ее к себе, и она ощутила такую тоску и радость одновременно. Подобное чувствует человек, обнимая друга после долгой разлуки.

Ей хотелось уткнуться носом в его грудь, вдохнуть его запах, ощутить тепло его тела. Услышать сердцебиение.

— Эта песня, — внезапно прошептал на ухо Таэрлин, — она пришла к тебе из снов?

В душе что-то с громким гулом ухнуло. Эллин запнулась и подняла на него глаза.

— Да.

Таэрлин слегка улыбнулся и крепче прижал ее к себе. Сейчас, впервые за очень долгое время, между ними не было никакого противостояния, не было борьбы. Лишь танец, наполненный эмоциями и невысказанными вслух словами.

Но музыка сменилась, начался другой танец. Реальность вторглась между ними, напомнив, что он — жених на своей свадьбе, жестокий владыка, а она — просто птаха. Подневольная, как и все.

Таэрлин под руку провел ее к тому месту, где она стояла. Печальное чувство неизбежности охватило ее. Владыка убрал руку, и Эллин внезапно стало холодно и одиноко. В горле застыл ком, и она боялась поднять глаза.

— Ты меня не поздравила, — произнес Таэрлин, глядя на нее сверху вниз, — ты единственная, кто не сделал этого.

«Боги, почему же так больно?»

— Поздравляю, — охрипшим голосом произнесла Эллин, — пусть ваш союз будет крепким.

Таэрлин молчал, пристально глядя ей в глаза. В его зрачках вспыхнули уже знакомые ей огни.

— Ты рада? — тихо произнес он, и у Эллин возникло чувство, что он спрашивает совсем о другом.

«Нет, я совсем не рада, — подумала она с грустью, — все слишком запуталось».

Вслух она ничего не сказала, лишь кивнув. Где-то позади раздался возглас невесты Таэрлина. Вздрогнув, он резко развернулся и подошел к ней. Поцеловал руку и что-то прошептал на ухо, отчего та звонко рассмеялась.

Вздохнув, Эллин взяла футляр и покинула зал. Больше сил находиться там не было.

Эллин вернулась в комнату, которая чудесным образом вновь стала убранной, а мебель и вещи — целыми. Даже бокалы, что разбила Мелисса, стояли на прежних местах.

Отложив футляр и наскоро помывшись, Эллин забылась глубоким и тревожным сном. Ее снова посетил необычный сон.

Женский голос доносился отовсюду и говорил сначала на другом, явно древнем, языке. Эллин парила в сером небе. Внизу и наверху играли всполохи огня. И тот же голос, гневный, властный произнес:

— Раскрой тайну, дочь моя. Найди три ключа. В серебряном зале при свете луны найди третий ключ.

Она сказала что-то еще, но девушка вздрогнула и проснулась. Несколько секунд Эллин пыталась понять, кто она и где находится. В голове отчетливо прозвучали слова из сна. Подскочив, Эллин заглянула под кровать, где спрятала свои сокровища-ключи. Она достала печать и статуэтку, и начала разглядывать их. Владыка проклят. Теперь, очнувшись ото сна, она была уверена в этом. Птица окаменела и превратилась в статуэтку в виде женщины. Печать из плачущего дерева со стертыми словами …

Что значат эти предметы? Как они связаны с проклятием?

Владыка проклят, и так ему и надо, с горечью думала Эллин. Но почему и кем? Нужно найти третий ключ. Возможно, собранные вместе, они дадут ответ. Да, скоро она уйдет отсюда, и ей не должно быть никакого дела до проклятия.

Но это ложь. Ей было это важно. Она хотела разобраться и разгадать тайну владыки.

Эллин повторила шепотом слова из сна: «В серебряном зале, при свете луны».