Изора прошептала заклинание, взяла Эллин за руку, и стены комнаты исчезли. Они оказались у подножия заброшенного храма. На разбитых ступенях, ухмыляясь, стоял Рикар.

— Что это за место? — нахмурившись, произнесла Эллин. Ее охватило дурное предчувствие.

— Это храм старых богов, — спокойно ответила Изора, — их священные алтари до сих пор полны силы. К тому же, здесь мы скрыты от посторонних глаз.

Эллин огляделась. Вокруг все поросло травой, а вдали виднелся еловый лес.

Все трое медленно вошли в храм. Старый зал был усеян листьями и пергаментом, в углах клубилась многолетняя пыль. В центре высился алтарь. С него взирали каменные изваяния старых, давно покинутых богов.

Изора прикоснулась к одному из них, шепча слова заклинания.

— Пусть старые боги услышат нас! Пусть священный алтарь будет свидетелем и не даст соврать.

Она повернулась к Эллин и произнесла:

— Здесь мы скрепляем сделку. Обещаю открыть тебе путь из замка и дать проводника. Ты бросишь шкатулку в синий огонь и будешь свободна. И больше никогда не вернешься в замок владыки, в Западные земли. Никогда.

Эллин посмотрела на нее, на ухмыляющегося Рикара и медленно подошла к алтарю. Положила ладонь на каменную голову покинутого бога и произнесла одно лишь слово:

— Да.

Чувство неизбежности охватило ее, и она явственно ощутила, что назад пути нет. Глаза каменного бога вспыхнули синим огнем и погасли. Эллин почувствовала легкий укол, а из ее пальца упали две капли крови, которые тут же поглотил алтарь. Сделку скрепили.

Изора обменялась взглядами с Рикаром.

— Вы отправляетесь немедленно. Ты знаешь, что делать, — она повернулась к Эллин, — запомни, ты сможешь вернуться за своей подругой сразу, как только уничтожишь шкатулку, не позже. И после этого навсегда покинешь наши края. Возьми ее.

Она бережно, словно это была самая хрупкая вещь на свете, протянула Эллин шкатулку.

— И запомни: если ты откроешь ее, то ослепнешь. А обманешь меня — умрешь. Ступайте!

Изора отвернулась и направилась к выходу.

— Постой! — крикнула Эллин, — а как же моя скрипка?

Изора обернулась и недобро усмехнулась.

— Там, куда ты отправишься, скрипка тебе не понадобится.

Она прошептала слова заклинания и растворилась в воздухе. Эллин и Рикар остались вдвоем. Несколько секунд она с изумлением прижимала к себе шкатулку. В голове пульсировала мысль, что она совершила ошибку. Но как быть, если это ее единственный шанс стать вновь свободной? И оказаться как можно дальше от владыки.

Эта мысль принесла горечь и облегчение одновременно.

«Наверное, я, как и Мелисса, схожу с ума, — подумала Эллин, — раз печалюсь об этом».

— Ну что, птаха, — весело произнес Рикар, — готова к путешествию?

Эллин глубоко вздохнула, глядя на него. Вот уж с кем меньше всего хотелось отправляться в путь. Но иного выбора не было.

Они вышли наружу, и Эллин застыла в изумлении. Пейзаж изменился, и теперь вместо дикой травы и леса открывался совсем другой вид. Сердце Эллин сжалось от тоски и еще свежих воспоминаний. Она стояла на краю скалы, а впереди простиралось сиреневое поле. Они с Рикаром оказались в тайном месте. Там, куда впервые привел ее Ардел. Владыка.

Светило солнце, звенели бабочки. Все было так, как запомнила Эллин, за одним исключением. Прямо посреди поля появилась дорога, к которой вела лестница, что спускалась с края скалы.

— Как мы оказались здесь? — прошептала Эллин, не глядя на Рикара.

Тот усмехнулся.

— Магия, пташка, старая добрая магия.

Он подпрыгнул к лестнице и взялся за перилами одной рукой. Другой сделал знак Эллин, приглашая идти за ним. Она вздохнула и молча пошла следом.

Спуск оказался намного быстрее, чем она ожидала. Вблизи поле было еще прекраснее, а в воздухе витали сладкие, щемящие душу ароматы. Все здесь напоминало ей о моментах счастья, беспечности. О том, как Ардел («Владыка», — напомнила себе Эллин) целовал ее и рассказывал о доме. О том, как он самозабвенно лгал.

— Почему именно ты провожаешь меня? И куда мы идем?

Рикар обернулся с лукавой улыбкой.

— К священному огню, конечно, — ответил он, не сбавляя шага, — ты бросишь в него шкатулку, а я прослежу, чтобы ты не нарушила данное тобой слово.

Он произнес эти слова легко, с улыбкой на лице, но Эллин почувствовала в его голосе угрозу.

— Я думала, ты служишь владыке, а не Изоре, — сказала она, крепче прижав шкатулку к груди и жалея, что нет с собой скрипки.

Рикар нахмурился.

— Я никому не служу, — отрывисто сказал он, — мы партнеры, и нас многое связывает.

— И что же?

Рикар остановился и оценивающе взглянул на Эллин.

— Слишком много вопросов, пташка, — произнес он, — у тебя появился шанс уйти — так радуйся этому и не досаждай вопросами.

Он отвернулся и, насвистывая, пошел вперед. Эллин хмуро смотрела ему вслед. Она чувствовала, что Рикар знает гораздо больше и многое бы мог поведать.

Этот охотник не так прост.

Она с легкой печалью обернулась, словно надеясь, что увидит Ардела в белой рубашке там, на скале. Или Таэрлина в черном дублете. Владыку, двуликого. Проклятого владыку, который завладел ее мыслями.

Но на скале никого не было, лишь валун молчаливо напоминал о том, что Эллин хотела бы забыть. А владыка сейчас со своей молодой женой, напомнила себе Эллин, или мучает очередную пташку, и не стоит думать об этом чудовище.

Она отвернулась и быстро пошла следом за Рикаром. Чем быстрее она выполнит свою часть сделки, тем скорее освободится.

Эллин думала, что путь к священному огню будет коротким. Как же она заблуждалась. Они прошли день, а поле, казалось, не кончалось. Глядя по сторонам, Эллин думала, почему путь к огню ведет именно через это самое место? Могло ли это быть совпадением?

«Конечно же, нет», — сказала она себе.

Несколько раз она еще пыталась спрашивать Рикара, но тот молчал или отшучивался.

К вечеру пейзаж сменился. Перекусив припасами, что взял с собой Рикар, они легли спать. Прямо на траве, постелив под себя плащи.

Эллин быстро провалилась в сон.

На этот раз ей снился храм Азуйры. Жрицы готовили цветы к обряду. Они перебирали лепестки и напевали песню богини. Через три вечера соберутся люди, чтобы восславить женскую мудрость и принести дары в храм. Если богиня смилуется, то одарит людей магией. Жрицы тоже порой одаривали силой, если того желали — в этом был их дар.

Придет и тот, о ком шептались юные жрицы. Тот, кому не нужен дар Азуйры — говорили, будто он сам потомок богов. Он умеет менять жизни и лица и строить новые миры.

Придет двуликий…

Эллин проснулась на рассвете. Охотник уже не спал, с интересом глядя на нее.

— Дурной сон, птаха? — спросил он, сощурившись. Эллин поежилась и ничего не ответила. Это сновидение больше было похоже на воспоминание, чем на простой сон. Этот забытый храм, старые боги, двуликий…

Лицо владыки встало перед ее глазами. Он снился ей, и за секунду до своего пробуждения она видела его лицо. Он был таким же, да иным. Словно чуть светлее.

«Я знаю его», — пронзила ее твердая мысль, и Эллин замерла. Теперь дежа вю не исчезло, а стало сильнее и ярче. Эллин поднялась на ноги, взяла шкатулку, проверила мешочек на поясе и, не глядя на Рикара, быстро пошла вперед по дороге.

Это был не просто сон, думала она, глядя на восходящее солнце. Ей с детства снились такие сны. Раньше она считала их просто фантазиями. Но это не так, совсем не так.

Рикар догнал ее за полминуты.

— Какая ты шустрая, птаха, — сказал он весело, — даже не позавтракала.

— У нас нет на это времени, — сказала Эллин, — мы должны выйти из этого поля. Пока мы здесь — владыка видит нас.

Рикар на миг изменился в лице.

— Нет, — серьезным голосом сказал охотник, — не видит. Он уже много лет не бывал здесь. И, скорей всего, забыл об этом месте.

Сердце полоснуло болью, и Эллин криво усмехнулась, но ничего не сказала.