Скрипнула дверь, послышались громкие шаги, и перед Эллин возник Рикар. Он улыбался такой улыбкой, словно они с Эллин были лучшие друзья.

— О, пташка пришла в себя, — довольно произнес он и потряс перед ее глазами каким-то свертком, — я принес кое-что. Не можешь же ты предстать перед владыкой в этих лохмотьях.

Услышав про владыку, Эллин испуганно заморгала и попыталась встать. Тщетно. Тело еще не слушалось ее.

Рикар усмехнулся.

— Вижу, тебе не терпится увидеть владыку своими глазами. Не могу препятствовать твоему желанию, — сказал он, — а потому мы отправимся к нему прямо сейчас.

Эллин смогла только выдавить испуганный писк.

— Но сначала мы тебя переоденем, — продолжил Рикар и развернул бумажный сверток.

«Нет! Нет!» — мысленно завопила Эллин. Вслух же она ничего не могла сказать, как и не могла бороться с происходящем. Она была в ярости, она хотела убить проклятущего Рикара, но сил у нее хватило лишь на то, чтобы часто моргать и издавать тихие невнятные звуки.

Похититель вытащил какое-то одеяние из тонкой ткани и склонился над девушкой. Туссен с плотоядным взглядом придвинулся ближе. Рикар прикоснулся к штанам девушки, медленно потянул и остановился.

— Туссен, — сказал он, повернувшись к подельнику, — выйди из комнаты.

— Но я хочу помочь тебе, — ответил рыжий, — и посмотреть!

— Скоро она будет принадлежать владыке. Вряд ли он обрадуется, что кто-то смотрел на нее, понимаешь?

— А как же ты? — недоверчиво спросил Туссен, но все же попятился к двери.

— Я — совсем другое дело, — спокойно ответил Рикар, — ну же, уходи, мы теряем время!

Туссен обиженно шмыгнул носом и вышел, хлопнув дверью. Рикар коротко хохотнул и, не говоря ни слова, потянулся к штанам Эллин. Девушка напряглась и зажмурилась, пытаясь представить, что она находится в другом месте. Никогда прежде ей не доводилось испытывать подобного унижения. Никогда.

Она почувствовала, как с нее медленно стянули брюки. Как же она хотела сейчас врезать этому подонку. Как много она бы отдала за это. Эллин попробовала пошевелить рукой, — бесполезно. Из-под закрытых век потекли слезы бессилия и ярости.

— Мне жаль, — услышала она голос Рикара, — что я должен раздевать тебя, пташка. Но иного выхода у меня нет.

«Есть, — с гневом подумала девушка, — ты можешь просто отпустить меня, мерзкое ты создание!»

Вслух же она смогла только промычать.

Рикар обхватил ее за талию и приподнял с кровати. Легким движением стянул с нее старую рубаху. Эллин осталась почти раздетой, если не считать коротких панталон и тугой ленты, что обтягивала ее грудь.

— Это тоже нужно снять, — неожиданно тихо сказал Рикар и потянулся к ленте. Эллин вздрогнула от отвращения и еще крепче зажмурилась.

Могла ли Эллин представить, что она, дочь виртуозного музыканта, окажется в такой унизительной ситуации? Нет. Но должен же быть выход.

Рикар раздел ее. Кожа девушки покрылась мурашками. Так противно ей еще не было.

Мужчина взял тунику, что принес, и аккуратно надел на девушку. На ноги — золотистые сандалии из мягкой кожи.

— Почти готово, — уже веселым тоном произнес он и прикоснулся к волосам Эллин. Провел по ним пятерней и слегка взъерошил, — вот, так-то лучше. Теперь, пташка, мы можем идти.

Эллин впервые за всю унизительную процедуру открыла глаза.

«Идти? Да он просто издевается надо мной!»

Рикар обвел глазами комнату и откуда-то из угла вытащил скрипку. Свободной рукой он подхватил девушку и перекинул через плечо, как мешок.

— Идем к владыке! — пробасил он и гоготнул, словно сказал нечто веселое.

Всю дорогу до замка Владыки западных земель Эллин почти ничего не соображала. То ли еще действовало то пойло, что влил в нее Рикар, то ли ужас от происходящего настолько повлиял на нее. Но, как бы там ни было, а в себя она пришла, когда оказалась стоящей в огромном зале. С двух сторон ее придерживали Туссен и Рикар. Если бы не они, она бы свалилась на пол и вряд ли бы уже поднялась. Перед глазами плыли круги, а тело покрылось мурашками от холода. Проклятая туника совсем не спасала от вечерней прохлады.

Огромный зал круглой формы был пуст. Стояла тяжелая, почти осязаемая кожей, тишина.

Послышались неторопливые, даже ленивые, шаги. Из глубины зала к ним шел лысый мужчина лет сорока. На нем был красный костюм и кольца в ушах.

Он не произнес ни слова. Но, тем не менее, было ясно, что человек он важный. Он излучал власть и высокомерие. Мужчина приблизился к девушке и с равнодушием оглядел ее с головы до ног.

— Неплохо. Она точно играет на скрипке? — лениво растягивая слова, сказал он.

— Лучшей игры я не слышал, — ответил Рикар.

Мужчина повернулся и сделал кому-то знак рукой. Из глубины зала вышел вооруженный человек. Он приблизился к Рикару и кинул ему небольшой мешок, в котором громко звякнули монеты.

Рикар прикинул мешок на вес.

— Но здесь меньше, чем мы договаривались, — произнес он.

— Мы не на рынке, — с легким презрением сказал мужчина, — приходи через неделю, если Владыка окажется доволен твоим даром, получишь все, что было обещано.

Он хлопнул в ладони, к ним подошли еще двое. Они бесцеремонно взяли девушку под руки и поволокли в глубь дворца.

Эллин с ужасом понимала, что только что произошло, и ничего не могла сделать. Она словно превратилась в немую тряпичную куклу, которую вели, переодевали, передавали друг другу, а она даже слова сказать не могла.

А скоро и вовсе погибнет. Ведь Владыка Западных земель известен на все королевство и за его пределами своими зверствами, что творит над девушками. Ни одна не уходила с его замка живой.

«Смерть будет желанной и сладкой наградой, коль в замок его попадешь», — вот так говорили о нем. Правосудие было не властно над ним. Он — Владыка, он неприкосновенен. Он — Владыка, он сам правосудие.

Он самое страшное чудовище и мучитель женщин. И она попала в его логово. Эллин тихо всхлипнула, и по ее щекам потекли слезы.

Ее приволокли в какую-то комнату. Стоял полумрак, глаза застилали слезы, и Эллин ничего не могла разглядеть. Один из стражников уложил ее на постель и неожиданно бережным жестом накрыл ее одеялом.

Второй прошептал что-то на незнакомом языке и хлопнул в ладоши. Появилась угрюмая женщина с бокалом в руке. Он взял его и протянул к губам Эллин.

— Пей, — сказал он с легким акцентом. Эллин помотала головой.

— Пей! — приказал мужчина, — это исцелит тебя. Пей!

Эллин глубоко вздохнула. Терять ей было уже нечего. Она коснулась бокала губами и сделала несколько глотков. По вкусу было похоже на молодое вино. Эллин выпила еще немного и почувствовала, как закрываются веки.

«Меня опять опоили, — сонно подумала она, — какая же я дура».

Девушка громко зевнула, а через секунду уже спала, как убитая, распластавшись на кровати.

Она проснулась, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Девушка нехотя открыла глаза. Над ней склонилась темноволосая женщина и без зазрения совести разглядывала ее. На вид незнакомке было лет сорок, ее густые волосы были подобраны массивным золотым обручем, а голые запястья были украшены узорами.

— Кто вы? — прохрипела Эллин и приподнялась.

Женщина ничего не ответила и громко цокнула языком. Подлетели две девушки в легких платьях. У одной в руке был массивный кувшин, у второй поднос.

Темноволосая женщина вела себя с ними как хозяйка. Она сухо кивнула одной из девушек, произнесла что-то и, больше не взглянув на Эллин, вышла из комнаты.

Девушка с кувшином протерла Эллин лицо влажной тканью. Вторая поставила перед ней поднос с едой.

— Где я нахожусь? — спросила Эллин, не прикасаясь к еде, — и кто была эта женщина?

— Вы в спальне для прислуги, — сказала одна из девиц, — госпожа хотела взглянуть на вас.

Девушка потупила глаза и протянула Эллин сыр с хлебом.

— Кто твоя госпожа?

— Нам запрещено…запрещено судачить, — залепетала девица, — госпожа сама решит, когда одарить вас милостью своего имени.